Наказание жизнью - Анна Минаева

– Тоже одолжил у отца? – осведомилась подруга, за что получила лёгкий тычок под ребра.

– Мы ещё можем обернуть рукоять кожей, чтобы ты не повредила ладони.

– Рэйн, ты за кого меня принимаешь? Да и сам же сказал, что оружие мне долго не прослужит, – отозвалась Лилиит, натачивая лезвие серым прямоугольным камнем.

– Как знаешь. – Парень принялся за создание копья для себя. Он повторил те же манипуляции, что и первый раз. Копье выглядело так же, отличалась только длина древка. Юноша ухватился за оружие вначале одной рукой, потом двумя, поднял над головой, выставил вперёд и удовлетворенно хмыкнул.

Когда работа была выполнена, а копья стояли прислонённые к стволу столетнего дуба, Лил задала вопрос, который тревожил её последний час:

– Где мы их спрячем? Ведь не могу же я заявиться в деревню с оружием. Не хочу подставлять тебя и давать повод для очередных сплетен.

Рэйнер замер, задумался. И после минуты молчания заговорил:

– Мы можем их спрятать в лесу. Сомневаюсь, что их кто-то найдёт.

– Оуксюки погрызть могут, – засомневалась Лилиит.

– Да, но это сейчас единственный вариант. К тому же охотники говорили, что стая вредителей нынче ушла на север, к границе с землями Мёртвых. Они вроде как любят холод.

Видимо, оставить только что полученное оружие без присмотра было единственным выходом.

С того дня минуло около двух недель, а светило и не думало кутаться в пушистые облака. Лилиит уже не знала, куда себя деть от нетерпения, что распирало изнутри. Девушка шаталась по деревне, помогала соседкам по хозяйству, подолгу сидела в кузнице, наблюдая, как жидкий красный металл приобретает формы наконечников и ножей. Поговаривали, что у кузнеца были и мечи, и стрелы, но так как никто не видел у Тэйна ничего похожего, дальше слухов это не уходило. Кузнец смеялся над такими заявлениями, а когда Лил попросила показать что-то из подобного оружия, сказал:

– Деточка, ты правда думаешь, что, будь у меня что-то эдакое, я бы не выставил его на продажу?

Лил так и думала, но промолчала и попросила научить её управляться с копьём. На удивлённый взгляд пояснила:

– Если я хочу, чтобы мне разрешил старейшина войти в группу охотников, то должна не хуже их владеть оружием. А то вдруг следующая причина отказа будет крыться именно в этом?

Слова немного притупили бдительность мужчины, но подозрительно посматривать на девчонку он не прекратил. Однако кузнец достал две ровные палицы, выдал их Лилиит и Рэйну.

Ещё неделю соседи слышали глухие стуки, что доносились со двора семьи кузнеца, а ребята ходили с синяками и ссадинами. Руки болели от напряжения, а глаза наконец стали улавливать необходимые моменты для удара и защиты. С метанием копья у Лил не заладилось, сказывалась плохая физическая подготовка. Зато Рэйнер впервые обогнал подругу, чем очень гордился.

– Видишь, я тоже могу быть полезен, – улыбался он.

– Рэйн, ты всегда полезен, но не всегда это понимаешь. – Лилиит вернула другу усмешку. – Ты, будучи подмастерьем, соорудил нам добротные копья – это многого стоит. Правда.

Юноша загордился настолько, что ещё несколько дней ходил с задранным носом и зарумяненными щеками. Ведь похвалила его не кто-нибудь, а девушка, на которую он равнялся. Лил всегда была быстрее в обучении с мечом, ей проще давалось чтение, а вот с письмом у обоих были проблемы. Да и вела себя Лил иногда так, что парню казалось, будто ей не четырнадцать лет, а все двадцать, а то и тридцать.

Утром она распахнула глаза и долго смотрела в побелённый потолок. В открытое окно врывался ветер, трепал голубую занавеску и заносил отдалённые голоса односельчан. Лилиит не сразу поняла, что изменилось. Вначале она медленно потянулась и встала с постели, всё тело ныло после вчерашнего сбора урожая квинки, осмотрела комнату: вещи лежали на своих местах, матери уже не было – ушла до рассвета, на столе, как и всегда, стоял кувшин с родниковой водой. А потом пришло осознание. Темно. Светило не раскидывало свои лучи по деревне.

Лилиит подбежала к окну и выглянула. Так и есть! Всё небо затянуло тонкими серыми облаками, будто укуталось оно от холода. Спотыкаясь, Лил добежала до сундука со своими вещами. На самом дне лежала одёжка, сшитая специально для этого дня. Если бы её увидела Фрида, то в который раз сказала, что из дочери вышла бы прекрасная швея. Но у девчонки с фиолетовыми глазами был свой план на эту жизнь.

Вытащив на свет кожаные светло-коричневые штаны и серую просторную рубаху, девушка впервые задумалась о том, как бы защитить ноги. Сапоги она себе позволить не могла, хотя в прошлом году приезжал купец и привозил добротную обувь. Обмотать ступни тряпками? Тогда она наделает шуму, не чувствуя под ногами веток, и спугнёт добычу. Шить мягкие тапочки из остатков кожи уже нет времени и, завязывая волосы на ходу лентой, Лил вышла из дома. А на крыльце столкнулась с Рэйнером.

– Мы же у дуба договаривались встретиться. – Девушка потёрла ушибленный лоб.

– Выскочил, как только отец отвернулся.

Юноша опустил взгляд вниз и чему-то улыбнулся:

– Я так и знал, что ты решишь босиком идти.

– А что ты мне предлагаешь? Отцовские сапоги достать? Те, на которые мы спустили полсостояния? Да и провалюсь я в них. У папы была большая нога. Надо бы продать их, да мать не позволит.

– Зачем чужие сапоги? Теперь у тебя есть свои.

Он отдал Лил свёрток и улыбнулся. Девушка смотрела на друга, ничего не понимая, потом развернула подарок. Пара новых кожаных сапожек до колена на шнуровке. Лилиит с немым вопросом рассматривала обувку, что стоила, наверное, как их дом.

– Откуда?

Это всё что она смогла спросить. Рэйнер, довольный произведённым эффектом, ответил:

– Купил год назад у того торгаша. Хотел сделать тебе подарок в день, когда тебя признают охотником. Но они нашли своё применение чуть раньше.

– Рэйн, откуда такие деньги? Они же стоят очень дорого!

– Я немного зарабатываю на кузнице, иногда чиню кое-какие вещи для односельчан. Часть добавил отец, когда я рассказал ему о своих планах. Так что можешь считать это подарком от нас двоих.

– Рэйн, – её голос дрогнул, – спасибо!

На шнуровку ушло некоторое время. А потом всю дорогу до моста Лил восхищалась мягкостью и удобством обувки. Правда, было одно «но», о котором она не хотела говорить другу. Сапоги были прекрасны, но великоваты на размер, а то и на два. Надеясь, что нога ещё вырастет, девчонка бежала навстречу к своей мечте, окрылённая выполнением другой. Рэйнер улыбался, чувствуя, что сделал все правильно. И что с того, что следующие два года он будет работать почти задаром – это того стоило. Стоило увидеть этот счастливый и хищный блеск в глазах редчайшего цвета – фиолета.