Небесный суд - Стивен Хант

Разубедить демсон Григгс, коль она решительно против кого-то настроилась, было немыслимо, и Оливеру ничего не оставалось, как согласно кивнуть. Хотя, сказать по правде, преступная дорожка обещала в этой жизни ему куда больше, чем перспектива остаться мальчиком на побегушках, дарованная ему дядей из жалости и семейного сходства с покойным братом.

— Не путайся больше у меня под ногами с такими вопросами, молодой мастер Брукс! — скомандовала домоправительница. — Сегодня утром Миллвардс прислал муки и масла, и мне нужно испечь на ужин пирог. Не пирог даже, а пирожище, если пройдоха, что сейчас находится наверху у твоего дяди, собрался заночевать у нас.

Вернувшись в Севенти-Стар-Холл от операторов кристаллической связи уже в сумерки, зато с кожаной сумкой, до отказа набитой миддлстилскими посланиями-перфокартами, адресованными дяде — цены торговых домов с Гейт-стрит и сводки курсов на бирже Сан-лейн, — Оливер почувствовал себя смертельно усталым.

Демсон Григгс вернулась в свой городской дом, предварительно оставив на кухне пирог и холодный вареный картофель, который накрыла перевернутыми тарелками. По двум пустым винным бокалам Оливер определил, что дядя и его гость уже отужинали. Поднявшись вверх по лестнице, он увидел, что из-под двери дядиного кабинета пробивается свет. До его слуха донеслись звуки приглушенного разговора.

Мальчику тотчас вспомнились предостережения домоправительницы. Зачем же вороватый маркитант пожаловал в гости к дядюшке Титусу? Неужели дядюшка собрался ввязаться в какие-то махинации сомнительного характера? И хотя Оливер не был ловким коммерсантом, чья контора располагалась на одной из центральных улиц столицы, однако коммерческие дела дяди, насколько он мог судить своим детским умом, представлялись ему вполне надежными.

Оливер неслышно спустился по лестнице вниз, вытащил из-под нижней ступеньки ключ, после чего тихонько отомкнул дверь гостиной. Тепло расположенного там камина поднималось вверх сквозь решетку в потолке. Это было единственное средство обогрева дядюшкиного кабинета в холодные зимние ночи. Как обнаружил в свое время Оливер, через решетку можно было услышать эхо ведущихся на верхнем этаже разговоров. Мальчик приблизил ухо к отверстию. За стенами домов на небе уже появились первые звезды. После полуночи станут видны все семьдесят звезд, давших название этому дому, сложенному из серого известняка. Дядя Титус и его гость говорили довольно тихо, не повышая голоса, и Оливеру приходилось напрягать слух, чтобы уловить хотя бы обрывки разговора.

— Беда… полагались на план обще… не вышло… — Это были слова Титуса Брукса.

— Если все так… как они считают… враждебная служба… — произнес голос пройдохи Стейва.

— На сей раз… до… в темноте…

Оливер приблизился к отверстию ближе, насколько возможно. До его слуха донеслось знакомое постукивание — дядя выбивал о столешницу трубку, из которой курил мамбл.

— Они придут… — Снова Гарри Стейв.

— Наши друзья на востоке?.. — Дядя Титус.

Восток? Глаза Оливера удивленно расширились. К северо-востоку от королевства раскинулась Священная империя Киккосико. А прямо на восток от него лежит Квотершифт, но никаких друзей там нет и быть не может. Какие же друзья после Двухлетней войны?

После поражения в войне Содружество Общей Доли Квотершифта, наколдовав между двумя странами проклятую стену, полностью запечатало свои сухопутные границы. С одной стороны, это было сделано для того, чтобы отбить у своих подданных всякое желание покинуть пылавший в огне революции Квотершифт, с другой — чтобы отражать военные вторжения со стороны Шакалии. Хотя официально никакой торговли с Квотершифтом с тех пор не велось, контрабандисты по-прежнему высаживались с грузом бренди на морской берег, где им не слишком докучали своим присутствием таможенники. Подобно всем прочим детям из Хандред-Локс, Оливеру было строго-настрого велено не забредать слишком далеко на восток от города. Там можно было увидеть разве что тени патрульных аэростатов, да кое-где по овеваемым ветрами торфяникам гарнизон красномундирников или пограничного пехотного полка.

— Грязная игра… — Снова Гарри Стейв.

— Уже… на ветру. — Дядя Титус. Раздался скрип оттаскиваемого в сторону кресла. — Двое моих людей мертвы…

Мертвы! У Оливера перехватило дыхание. Что это такое за грязное дело, в которое Гарри Стейв втянул дядю Титуса? Неужели на его складе в Шипмен-Тауне спрятаны бочонки с контрабандным бренди? Неужели где-то в заброшенной скалистой бухте убиты таможенники?

До Оливера неожиданно дошло истинное положение вещей. Дядя никогда не откровенничал с ним в отношении своих коммерческих сделок. Оливер выполнял его несложные поручения и потому имел о делах дяди лишь смутное представление. А то, что знал, обычно узнавал из немногочисленных дядиных рассказов о том, кому можно доверять, капитан какого клипера ненадежен и мог соблазниться легкой поживой и украсть груз. В центре этих рассказов был только сам дядя Титус и никто из его подручных. Даже Оливер без особого труда уяснил себе, что интересы тех, кто работал на складе, никогда не простирались далее — или им не позволялось простираться далее — верфей Шипмен-Тауна. Было ли это нечто большее, нежели элементарная осторожность? Или же неведение левой руки дяди о деяниях правой проистекло из необходимости держаться подальше от болтающегося конца веревки в руках палача Боунгейтской тюрьмы?

Сверху снова донеслись звуки отодвигаемых кресел. Оливер бесшумно закрыл дверь гостиной, и, на цыпочках прокравшись к себе в спальню, расположенную здесь же, на первом этаже, быстро юркнул в постель. Похоже, демсон Григгс права насчет Гарри Стейва. Но насколько глубоко увяз в его махинациях дядя Титус? Оливер представил, как дядю бросают в тюрьму, и тотчас устыдился своих мыслей. Ведь он подумал не об ужасной участи своего единственного родственника, а озаботился лишь своей собственной судьбой. Его дядя и без того постоянно рискует быть отправленным в ссылку. И все потому, что держит в своем доме поднадзорного мальчишку, а он, недостойный Оливер Брукс, печется лишь о том, что может случиться с его собственной шеей.

«А как же я? — подумал Оливер. — Если дядю Титуса посадят в тюрьму, кто возьмет меня на работу здесь, в Хандред-Локс? Какое будущее ждет меня здесь — разве что холодные, неприветливые ворота местного Совета по делам бедных». От этой мысли мальчик даже передернулся от отвращения. В их небогатом графстве Лайтшир работные дома и без того забиты беднотой. Не хватало им еще поднадзорного мальчишки. Не проще ли устроить ночью несчастный случай? На его лицо, перекрывая дыхание, скользнет подушка, и нежелательного человечка можно спокойно вычеркнуть из списков обитателей работного дома.

К счастью, вскоре Оливера сморил сон, и безрадостные мысли о будущем в ставшем для него тюрьмой городке под названием Хандред-Локс на время оставили его в покое.

Наблюдатель Номер Сорок Шесть при помощи педали повернул телескоп немного влево. Потребовалась пара секунд, чтобы транзакционное устройство сбалансировало комплект зеркал. Изображение на короткое мгновение утратило фокус, затем с легким щелчком обрело прежнюю резкость. Краем глаза Наблюдатель Номер Сорок Шесть видел других Наблюдателей, сидевших на красных мягких подушках за установленными на консолях массивными медными трубами, похожими на телескопы.