Абсолютно честен. Автобиография - Фрэнк Лэмпард

Папа разрешил мне прогулять, чтобы я смог сыграть за «Вест Хэм» в молодежном Кубке Англии. В то время я не особо думал об этом решении. Конечно, я отчаянно хотел играть и рассчитывал, что последствий не будет. Во всяком случае, я прогулял. Я сыграл, мы были хороши и победили в матче. Отлично, подумал я. Ничего подобного. На следующий день я пошел в школу, и все вокруг обсуждали мое разоблачение. У школьной команды также была игра накануне – четвертьфинал кубка. Они проиграли и раздули из-за моего отсутствия большой скандал, хотя это было совсем необязательно.

Я сидел в классе, как осужденный, ожидающий приговора. Я чувствовал вину, и, если кто-то сомневался в этом, достаточно было лишь взглянуть на мое лицо. Я надеялся на лучшее, но понял, что все было серьезно, когда директор вошел в класс и крикнул: «Лэмпард! Пойдем со мной».

Меня отвели в его офис, и я в смущении сидел там и молчал. Он достал копию местной газеты и расправил ее передо мной. Я был озадачен. Затем я заметил фотографию со мной в форме «Вест Хэма», во всей моей красе. Моя отмазка с плохим самочувствием не сработала. Руководство очень серьезно относилось к прогулам, равно как и к преданности и ответственности перед школой и другими учениками. Он сказал мне, что я подвел школу, своих товарищей по команде и себя самого. Ему не нужно было тыкать меня в это носом. Я уже знал это. Худшее ждало впереди. Он послал меня к мистеру Букли, чтобы я перед ним извинился.

Он мне очень нравился. Он уделял мне много внимания, когда я только пришел, и заставлял меня почувствовать, что я могу добиться успеха, даже когда я сомневался в этом. Я боялся встречи с ним. Из всех людей, которых я разочаровал, по словам директора школы, я чувствовал себя хуже всего из-за него. Нотация была довольно краткой, но я был очень расстроен, поговорив с мистером Букли.

Меня также разозлило то, что в субботу днем меня оставили на два часа после уроков – таким было максимальное наказание. Меня заставили написать эссе, которое должно было научить меня ценному уроку: «Преданность важнее личных интересов». Я немного подумал над этим и решил, что тоже могу поумничать: «Это правда, преданность очень важна, но иногда вам нужно следовать своим собственным интересам, потому что никто не сделает это за вас», – таким был мой вывод. Я был очень доволен собой. Однако мой учитель не посчитал сочинение таким занимательным и был явно не в восторге.

Если говорить об успеваемости, я был довольно усердным учеником. Я не был дураком, и думаю, что мое желание преуспеть оказывало влияние и на занятия. Я сдавал десять экзаменов для получения аттестата о среднем образовании и получил 5+ по латыни, три пятерки, пять четверок и одну тройку – оценки, достаточные для того, чтобы продолжать обучение. В школе, чтобы убедить меня остаться, предложили стать капитаном команды. Мистер Букли говорил, что вне зависимости от моих футбольных амбиций мне будет полезно получить фундаментальное образование. Я мог бы продолжить учебу, а затем стать профессиональным футболистом. Я долго и напряженно думал об этом. Я хорошо сдал экзамены, и мне нравилось учить французский и испанский языки. Вернувшись домой, я поговорил с отцом. Еще пару месяцев назад мне предложили молодежный контракт в «Вест Хэме», и казалось, что выбор очевиден. Больше всего на свете я хотел играть в футбол, стать футболистом. Однако, как только мне предложили продолжить обучение, я засомневался.

Отец развеял эти сомнения. Он был твердо убежден, что мне нужно принять предложение «Вест Хэма». Меня не нужно было сильно убеждать, школа мне немного надоела. Я хотел только играть в футбол, чем больше, тем лучше. Я задумывался о получении образования только в качестве перестраховки на случай, если не смогу стать футболистом; забавно, что отчасти меня натолкнул на эту мысль отец, часто повторявший, как сложно стать профессиональным игроком. Но я всегда хотел именно этого. Действительно, когда мне предложили остаться в школе, я заколебался, но не слишком сильно. Папа меня убедил: если я не приму молодежный контракт, то никогда не пойму основы игры. Нужно получить базовые футбольные знания – пусть даже для этого и придется очищать чужие бутсы от грязи и мыть полы в раздевалке. Звучит не очень привлекательно, но это необходимость.

Могу признаться: я ни о чем не жалею. Совсем. Многие мои друзья доучились в старшей школе, а потом окончили университет. Сейчас у меня больше жизненного опыта, чем тогда, и я уже не вижу особого смысла в высшем образовании – кроме естественно-научных и технических дисциплин. Обучение медицине и праву, безусловно, совершенно необходимы. Не хочу показаться снобом или осуждать кого-то, но я видел, чем занимались некоторые мои друзья во время учебы, и мне это не нравилось. Они тратили слишком много времени на разную чепуху, экспериментировали с травкой и другими наркотиками. По этой причине я крепко подумаю, стоит ли отправлять своих детей в университет.

Поступая, многие из них не знали, чем хотят заниматься, и не один раз успевали поменять свое мнение. Я понимаю, что высшее образование может принести большую пользу и это огромное преимущество, но, если не посвящать ему всего себя, становится потерей времени. И там можно приобрести вредные привычки. Даже сейчас мы спорим об этом с моим другом Билли Дженкинсом, пять лет отучившимся в Даремском университете. Мы знакомы с пяти лет и всегда были близки – кроме того, он сын бывшего физиотерапевта «Вест Хэма» Роба Дженкинса.

Учебы в школе мне хватило. Она стала хорошим опытом и сделала меня увереннее в себе. Теперь я читаю газеты с первой страницы, начиная с политики и мировых новостей, а не с последних, где пишут про футбол.

Начиная карьеру, я видел игроков, которые были больше, чем просто архетипичными людьми средних способностей с хорошей зарплатой. Я пришел к мысли, что люди уважают тех, у кого есть яркая индивидуальность, тех, кого нельзя назвать простым футболистом. Важно интересоваться чем-то, кроме футбола, но, к несчастью, жизнь представителей нашей профессии в определенном смысле ограниченна, и мало кто из нас следит за мировыми новостями.

Поэтому получается, что некоторые ребята не выносят тех, кто говорит не так, как они, и остро на них реагируют. Мне нравится отстаивать свою точку зрения в политических дискуссиях, и бывает, что мы с друзьями спорим об актуальных проблемах вроде курса Тони Блэра или вторжения в Ирак до пяти часов утра. Я обожаю эти шуточные перепалки так же, как разговоры о футболе, и не собираюсь ни перед кем оправдываться за то, что у меня есть и другие интересы за пределами игр и тренировок.

Я уверенно себя чувствую, говоря на публике, и хочется думать, делаю это убедительно. Это довольно редкое качество для футболиста. Существует не очень лестное представление о футболистах – особенно молодых – как о людях, неспособных связать между собой двух слов. Этого достаточно в раздевалке, но футбольный мир – неотъемлемая часть общества, и клубам и Футбольной ассоциации стоит взять на себя ответственность за молодых игроков и то, как они себя подают.

Полученное образование дало мне больше возможностей, но мне все еще нужно было работать над собой. Моим родителям не так повезло, как мне, хотя и у папы был свой пример для подражания. Его дедушка играл в футбол в армии, как и его дядя Джордж. Папа занимался футболом с раннего детства и уже в пять играл с девятилетними мальчишками. Это было частью культуры. Там, где он рос, существовало лишь три варианта карьеры: работать на сахарном заводе в доках Сильвертауна, проворачивать не совсем законные операции или профессионально играть в футбол. Других возможностей подняться просто не было, и с юных лет он решил, что станет футболистом. Как и я, он ужасно боялся, что не справится. В пятнадцать он подписал контракт с «Вест Хэмом», а все его друзья пошли работать в док. Он получал 5 фунтов в неделю, как и те, кто тягал мешки.