Украсть право первой ночи - Наталья Александровна Сапункова

Кота могут съесть! – выдала и услышала, как позади неё закряхтел Реддит.

Кстати, про то, что мышей полно, она наверняка не соврала.

– Мышей боишься, значит… – насмешливо протянул рыжий.

– Боюсь, милорд.

– Ладно. Так и порешим. Слышишь, любезный? – он повернулся к лавочнику, – если девица ещё раз испугается, я лично хозяина мышей в замок отправлю, в подвал, до самого утра свадьбы. Девица нужна его светлости свежая и довольная, а то ещё споткнётся о какую-нибудь мышку…

– Что вы, милорд, – закивал Реддит. – Я, со своей стороны… Я его милости покорный слуга.

– Это всё хорошо. Но старосте я велю лично справляться у девицы каждый вечер, не пугалась ли она мышей. И так до самой свадьбы.

– Ох, что вы, милорд, – Реддит стиснул зубы, но больше возражать не посмел.

Хотя всё шло к тому, что следующие три года или дольше вся деревня будет насмешничать, поминая лавочнику тех мышей, которых он якобы расплодил.

– Пошли отсюда, – велел лорд Марисе.

Она вышла, больше не взглянув на жениха, лорд – за ней. Кивком показал – иди! Сам двинулся следом. Стражники ждали во дворе – он взял сюда с собой четверых конных, двое спешились, один держал под уздцы коня Ивина, – и все разом уставились на лорда и девушку. Ивин кивком приказал Марисе отойти подальше.

– Мыши, значит! – продолжал он потешаться.

– Мыши! – подтвердила она, невинно глядя. – А вы тут зачем, милорд? Хотели что-то в лавке купить?

Как бы ни так – купить! Лорд прислал бы слугу, если уж понадобилось бы.

– Хотел, – кивнул он. – Что, ты мне врать, а я тебе правду говорить?

– Как милорду угодно.

Отчего-то именно с этой девушкой Ивину хотелось обойтись по-хорошему. И он откровенно рассказал, в чем было дело:

– Твой жених вчера был в трактире на пирушке. Гости спьяну его подначили, что, дескать, невеста, ты то есть, на всё должна пойти ради него, красавца. И невинность ему подарить, а потом всё от графа стерпеть, что положено. Тебе ведь больше деваться некуда. Там пари дошло до семи золотых. Говорили, что граф тебе всё одно столько не подарит. А наутро кто-то из гостей побежал графу доносить. То есть управляющему, а тот мне сказал. Граф пока не знает. Поняла? Я и приехал поговорить с твоим женихом, а потом с опекуном.

– Поняла, – кивнула Мариса, исподлобья глянув на Ивина, и её гневный взгляд обжёг его. – Спасибо, милорд.

Вроде не в него этот гнев был направлен, а проняло.

– За тобой присмотрят, – добавил он.

– Спасибо милорд, – повторила Мариса. – Позвольте уйти?

Дверь скрипнула – на крыльцо вышел лавочник, и тут же поскользнулся и полетел вниз, пересчитав задом все ступеньки. Лорд присвистнул. Вдруг резной столбик, державший крышу над крыльцом, покачнулся, и несколько досок упали прямо на хозяина. Один из стражников кинулся поднимать бедолагу. Мариса не кинулась, только покачала головой, удержав на языке едкое: дескать, и крыша на голову норовит упасть, что за дом!

Дом-то как раз был хорош.

– Позвольте уйти, милорд?

– Ступай. Своим сама скажи. Вот что, ты зачем замуж выходишь? Отказаться не можешь? – вдруг спросил он.

Что тут и не пахнет ни любовью, ни чем другим хорошим, было заметно.

Мариса только грустно улыбнулась, и подбирая юбку, пошла по дороге, слегка прихрамывая. А Ивин в который раз с сожалением подумал – какая была бы красотка, если бы не это вот. И замуж по-другому бы выходила. Хоть и сирота! А были бы деньги – и большую часть её беды можно убрать бесследно, лекарское колдовство на многое способно. Часто нельзя убрать бесследно всё – такая особенность у лекарских заклятий. Но на тот мизер, что остался бы, никто и внимания бы не обратил!

Это если иметь приличную сумму золотом. И ехать в Гарратен или ещё куда-то – здесь, в Фивервауте, таких колдунов-лекарей просто нет.

Из-за ближнего дома выскочила молодая женщина с кувшином в руках – в таких принято держать масло. Вроде бы женщина направлялась в лавку, но, увидев Марису, подбежала к ней и взяла за руку, в сторону лавки едва взглянула – хотя напротив уже появились любопытные. Вот и хорошо, Мариса не одна. Ивин отвернулся, больше не стал смотреть в её сторону – что ему за дело?

Девушка тронула его душу – тогда на реке, да и сегодня тоже. Глупая. Пожалела женишка, а ему, дураку, посидеть в застенке сплошная польза. Может, хоть оценит её доброту. А, может, затаит – он ведь золотые потерял, с него спросят долг по пари. Ну сам виноват.

К старосте Ивин заезжать не стал, велеть справляться про мышей – на самом деле Марисе это только боком выйдет. И на мельницу, чтобы с мельником переговорить, не поехал – пусть она сама рассказывает, что захочет. Можно было возвращаться в замок, но теперь он решил не спускать с девушки глаз. И когда она выйдет замуж – тоже, первое время. И вообще…

Что граф от неё не откажется, он был уверен. Кто считает, что граф ценит красавиц, мягко говоря, не прав. Не в этом случае. Ивин уже почувствовал в девушке некий внутренний огонь, это помимо характера и ума – хотя сегодня в последнем и можно было усомниться. А может, наоборот, она всё правильно сделала – кто там знает этих селян. Но девушка Ивину понравилась. Несмотря ни на что.

Очень понравилась. Потому он и кинулся сломя голову в деревню, едва услышав от управляющего про пари на невесту, едва понял, о ком речь! А так-то опекать и спасать невест – совсем не его работа. Он этого и раньше не делал, и впредь не собирался.

Мариса вкратце рассказала о случившемся Лайне. Больше никому не пришлось, потому что почти сразу пришёл домой дядюшка Фуртаф, прознавший о злосчастном пари от кого-то из соседей – не все гости лавочника, протрезвев, желали поддержать Реддита и сохранить секрет. Мельник, обычно человек спокойный, был в ярости. Он рыкнул на жену – и о чём только думала? Запретил Марисе выходить из дома одной и делать любую работу – не хватало ещё, чтобы соседи попрекали, вот-де заставляют сироту работать вместо того, чтобы готовиться к свадьбе! А уж отправлять девушку одну к жениху в дом – да что у