Атомная крепость - Федор Березин

Вот и дядя Дарест таким же образом.

Родина снабдила эскадрон тяжелых бомбовозов атомными движками. Тут есть, конечно, свои отрицательные стороны. И какой-нибудь не в меру обюрократившийся лейтенант мог бы при случае накатать наверх толстую жалобу, что, мол, так и так, из-за этой урановой кастрюли на борту и из-за постоянных полетов наметились нелады с женой, потому как… ну там, простатит, а также… Все враки! И правильно, что подобного паникера тут же направляют… Нет, не к гинекологу какому-нибудь, а к психиатру. Потому как быть не может.

Весь личный состав «Принцессы Кардо» сидит закупоренный в свинцовой капсуле, и никакой паршивый нейтрон или там гамма-квант ни за что эту стену не проломит. Зубы обломает свои, а ни в жизнь не справится. Хоть взорвись тот реактор… Не, так сразу не стоит. Но вот если какая труба парогенератора там прорвет и бухнет наружу охлаждающая пена, то все равно, до лампочки экипажу в капсуле вся ее радиоактивность. Им главное — Мировой Свет в свидетели — всю тяжелющую бандурину на специальную полосу все-таки посадить, а уж потом пусть техники. У них там освинцованные наплечники, а также висюльники, берегущие производительность семенной жидкости. Им, в конце концов, бесплатно красное винцо наливают. Чего не ковыряться после стакана-двух в том парогенераторе? Тепло, жидкость вытекающая сама себя подсвечивает… Ладно, то дело аварийное. Ну этот массаракш подальше.

Короче, десять членов экипажа шестивинтового бомбовоза защищены как полагается. Тут вам не тырым-бырым. Ну и в остальных «Принцессах» бомбовозного эскадрона в плане личной гигиены от альфа-излучения тоже все чин-чинарем. Впрочем, в данном полете имеется один дисбаланс. И из-за него — с эйфорией некоторые проблемы. Одной из «Принцесс Кардо» на спину навьючен некий летательный причиндал. Оно, конечно, что здесь такого? Другим из эскадрона в отсеки напихали и тоже вроде летуче-парящее. В смысле, когда сбросишь, планирует вниз на пяти парашютах, а шелка в каждом столько, что можно трусы пошить на два полка благородных девиц.

Тем не менее наличествует жесткое отличие. Груз в трюмах «Принцесс» — это просто штатные атомно-слоеные дуры. Такое для разминки и привыкания бомбовозы таскали над океаном или до экватора Сферы Мира не один десяток раз. А вот то, что закреплено на «Принцессе» с бортовым номером «восемь», это нечто принципиально новое — гиперзвуковой управляемый снаряд. Со всего эскадрона «наблюденцы» взяли подписку о том, что никто из летчиков или пулеметчиков в глаза такую штукенцию не видел и знать не знает, о чем речь. «Как вы сказали? „Гипеперо…“ Как-как? Никогда не слышал столь мудреного слова».

И в общем, оно бы и массаракш с ней, с той титановой железякой. Мало ли какие железки время от времени вытаскивают из своих голов наружу яйцеголовые умники из Его Величества королевской Академии наук. Уж Бюросу-У ту-то и не знать? Если просто в океан сбрасывать подальше, топить, так и то — атомному эскадрону год кряду возить — не перевозить. Но здесь другая фишка. В заточенной под жуткую скорость титановой «массаракш знает чего» помещен живой пилот. И радист-пулеметчик Бюрос, и все остальные в экипажах прекрасно наблюдали, как этого беднягу запеленали поначалу в жуткий блестящий скафандр с десятком цветных трубок, потом в кресло — «ни шевельнись, ни пукни», а затем еще и в саму капсулу. Проверили его там… Ну, как обычно эскадронные авиамеханики проверяют укладку и готовность бомбовой загрузки. Проверили, значит, а после запаяли. В самом деле запаяли — жутким, в целый кузов грузовика, сварочным аппаратом. Ну а после приподняли краном сам гиперзвуковик и нахлобучили на «Принцессу» «восемь» вместе с двумя ракетными ускорителями. Причем поместили парня точнехонько над самым утолщением в фюзеляже. Аккурат над тягловым реактором. А ведь мужик хоть и в капсуле, но отнюдь не свинцовой. Пожалуй, вот у кого будут отныне и простатиты, и прочее в комплексе. Но, к сожалению, не будет. Или там, к счастью. Запутаться можно с этими — массаракш! — критериями истины.

Словом, именно наличие столь не спрятанного от реакторных нейтронов с электронами живого пилота и портит всю эйфорию наслаждения безопасностью полета. По крайней мере, Бюросу-Уту. Остальных он не расспрашивал, но и им наверняка тоже не совсем уютно.

И ныне вроде можно бы вздохнуть с облегчением. Выйдя в нужную точку и удалившись на безопасное расстояние от остального эскадрона, «восьмерка» умудрилась избавиться от оседлавшего ее гиперзвуковика. Осуществить запуск. В смысле тот парень наверху, по имени Уксун-Бу, нажал там, у себя в гнездышке, что положено, воспламенил свои ракетные ускорители и с ходу махнул куда-то вверх. Шепчутся, что в окрестности Мирового Света.

И вроде бы не нужно более переживать, что он облучит реактором какие-нибудь свои причиндалы, только на душе все едино гадко. Вот неприкаянная она какая-то — душа. Даже у радистов-пулеметчиков. Ведь дело-то в том, что Уксун-Бу унесся не просто в испытательный взлет-посадку! Он ушел прямехонько в один конец. Где-то там, в окрестностях Мирового Света, но над географическими координатами имперской Крепости он обязан что-то там эдакое в своей титановой капсуле надавить. Видимо, опечатанную и тщательно опломбированную кнопочку, что же еще.

Ну, и тогда то, что тоже проверяли озабоченные механики в свинцовых передничках, в соседнем отсеке его гиперзвуковой капсулы, наверное, громыхнет. Эх, не стоит в тот момент завидовать имперской Крепости. То бишь всему ОПРУ — Очагу противоракетного уничтожения.

Несмотря на то, что впоследствии многие были убеждены, что Дядя Дарест-Хи является двигателем главной доктрины Генерального штаба, все было несколько по-другому. На самом деле, если уж продолжать речь в духе механики, двигателем он не был. Но он был тем, кто накидывает на этот двигатель ремень, а другой конец ремня натягивает на вал какого-нибудь нужного агрегата. И таких ремешков, шестеренок и движков задействовалась целая система. Дарест-Хи знал всех и каждого в верхах. И не просто в верхах. Сами эти верха разбились на самостоятельные кучки. Тут тусовались всякие молодые капиталисты, там генштабисты, здесь ученая братия с кипящими от идей головами. Вот Дядя Дарест и протянул рабочие ремни от одной кучки к другим.

Понятное дело, большая государственная машина королевства вертелась бы и «чих-пыхала» и без него тоже. Лаборатории чего-то изобретали бы, промышленники бы «шпокали» какую-то туфту с конвейера, бодрые поджарые старички с лампасами шурудили пластмассовыми ракетными модельками по макету ландшафта, примерно как молодой дядя Дарест с мальчиком Бюросом в «танко-шахматной» баталии, только с более торжественным видом. Короче, все бы что-то творили, и все бы шло в колее, пока Мировой Свет не погаснет или там Сфера Мира не решит кувыркнуться как-нибудь по-новому. Но Дядя Дарест-Хи сумел всю эту суетность развернуть в совершенно новую сферу. А именно, к конечному результату.

В самом деле, на кой ляд вошкаться с северной Империей до конца времен? Ресурсов создать аналог защитного ракетного пояса, как у противника, у Королевства Ноюи попросту нет. А значит, все новые колониальные завоевания держатся на очень шатком допущении. На том, что имперцы никогда не пригрозят прямым атомным шантажом. И не колониям каким-нибудь, а приставят нож к сердцу самой метрополии Ноюи. Конечно, у нее есть союзники. Но Мировой Свет знает, не отступятся ли они, когда дело дойдет до действительно жареного?