Вдова на выданье - Ольга Шах

эко модно. Типа, полезно для здоровья! – утверждал Тёма, закатывая рукав свитера.

- Так ты, выходит, за здоровый образ жизни? – ухохатывалась его подруга.

Так что я сейчас стояла в углу, а дружки Тёмы прикалывались надо мной. Очевидно, что-то в моём внешнем виде очень сильно развеселило «золотую молодёжь». Сам Артём в этот момент уже валялся на диване за своим столиком. Думаю, что ему было не до таких мелочей, как мой испуг.

А затем, где-то, через полгода, мы узнали, что Артёма не стало. Его родители были убиты горем, поскольку выяснилось, что их сын имел наркотическую зависимость и погиб от передозировки.

- Я же ничего не знала! Правда, не знала! – плакала его мама, Виталина Робертовна – Он в институте учился, отец ему первый «Порш» недавно подарил, он его, правда, почти сразу разбил, и, вы знаете, частенько нервный такой был, просто бешеный, а потом раз – и всё в порядке. Мы с отцом тогда ещё очень сильно переживали, что это учёба так давит на мальчика…

И вот сейчас я сидела, и смотрела на ту же самую жижу, от которой «хороший мальчик» Тёмочка был очень «нервным и даже бешеным», зато потом, получив заветную дозу, становился тихим и спокойным, что так нравилось его мамочке…

Я тяжело встала с кровати и подошла к зеркалу. Так, выходит, что эта грузная тётка с набрякшими веками и вечно сонными глазами - опиумная наркоманка? Неожиданная ярость закипала у меня внутри, и я сдержала порыв немедленно разбить зеркало в тяжёлой раме. Я не сомневалась в том, что это не мои эмоции, что это? Вызвано ломкой или просто усталостью? Но, в любом случае, прояснить ситуацию стоит немедленно. Интересно, знал ли доктор о том, что эти капли, которые госпожа Катерина принимает, не что иное, как наркотик?

Если уж откровенно, то не факт. По крайней мере, я слышала, что когда-то этот самый «Лауданум» продавался в аптеках и служил, как лекарство при спасении младенцев от колик в животиках, как обезболивающее лекарство при родах и даже при сердечных расстройствах. Так что сидела на нём просвещённая Европа крепко. Быть может, что нечто похожее существует и тут?

Употреблением опия объясняется и изменения во внешности, которые произошли с Катериной, наркоманы сильно стареют, это правда, и слуги называли меня «старухой», когда решили, что я умела. Только вот… как же это не заметил мой дражайший супруг? Я допускаю, что он не слишком переживал за супругу, но не настолько же… если только у него с самого начала не было мысли убить свою половину и забрать имущество.

Я походила по комнате, гоняя в голове свои мысли. Пришла к выводу, что вряд ли он знал о том, что капли, те, которые назначил врач – яд! Иначе бы Катерина умерла бы гораздо раньше, и не от отравления цикутой, как я предполагала, а от простой передозировки. Ведь ничто не мешало Тобиасу сообщить, что доктор просил увеличить дозировку…

Я вышла в коридор – мне стоило немного прогуляться для того, чтобы немного упорядочить мои мысли. Там было довольно прохладно – всё же зима на улице, но меня это не смущало, так что я стояла в полутёмном холе первого этажа, размышляя о нелепой гибели этой дурочки – Катерины. Судя по всему, Тобиас никогда не только не любил супругу, но даже и не уважал – все эти отупляющие романы, которые могла читать бедняжка, редко выползающая из своих покоев. Единственной её радостью было хорошо покушать, поскандалить с прислугой, да почитать это низкопробное чтиво…

Небольшой снежок запорошил крыльцо и подъездную дорожку к дому, масляный фонарь с трудом разгонял темноту за крыльцом. С моего места был виден небольшой кусочек сада с укрытыми на зиму растениями и аккуратно подвязанными кустарниками. Возле парадного крыльца остановилась крытая коляска, из неё показался мой драгоценный супруг и какая-то дама, очевидно, та самая госпожа Аделаида, с которой он был на прогулке. Однако, поздновато уже для променада…

Я ухмыльнулась и осторожно отошла от окна, для того, чтобы вновь пришедшие меня не заметили. Раздался звонок в дверь, и кто-то её распахнул.

- Добрый вечер, господин Тобиас!

- Да, да, конечно! Как там моя супруга?

- Господин лекарь дал ей немного успокоительного против нервических припадков и посоветовал постельный режим ещё на несколько дней – ответил человек, поклонился, взял верхнюю одежду господ и вышел.

- На несколько дней? – передразнила его молодая девушка, которая была рядом с Тобиасом.

- Не волнуйся по поводу моей супруги, милая сестрица. Еда в её покоях есть, а боле ей оттуда и выходить незачем! – ласково обнимая за плечи, супруг шептал что-то на ушко своей спутнице.

Глава 5

- Выходить говоришь, незачем? – задумчиво смотрела я вслед прибывшим – Какая интересная сестрица у моего супруга. Кого-то она мне напоминает…

Следующее утро началось для меня также неожиданно рано. Только теперь уже ни Агата, ни истопник не пугались того факта, что я проснулась не в духе.

- Помоги мне принять ванну, Агата! Я хотела бы сегодня спуститься к завтраку – попросила я свою горничную.

Не могу сказать, удивилась ли она этому факту или нет, но в рекордные сроки та лохань, которую я обнаружила в отдельном закутке, была наполнена горячей водой и я с блаженством туда залезла. Очень постаралась при этом не расплескать всю воду, бухнувшись туда всем телом. Не знаю, что там говорил наш эскулап относительно десяти дней постельного режима, поскольку я горела желанием именно сегодня уже выйти в «большой мир».

Поэтому, вымывшись с помощью Агаты, оделась, игнорируя корсет (во-первых, чётко следуя рекомендациям лекаря, во-вторых, я себе не льстила, и понимала, что стройнее таким образом я не стану), медленно и осторожно спустилась вниз.

В малой столовой уже был накрыт лёгкий завтрак на две персоны. Я невольно сравнила, какие блюда предлагались мне на завтрак, и поняла, что меня тут явно не ждали: ни тебе каши с маслом, сладкой булки, трёх яиц всмятку, молочного супа и горячего напитка типа какао! Ничего подобного! Просто небольшое количество омлета, ягодный взвар или молоко на выбор. Изящная сервировка стола заменяла обилие блюд.

Тобиас уже сидел за столом, услышал звук открывающейся двери и радостно поднялся мне навстречу.