Укрощение любовью, или Уитни - Джудит Макнот

— Да никаких. Я пока здесь никого не знаю, — пожала плечамиУитни.

Сердце Энн наполнилось радостью при мысли о том, чтоплемянница уже успела занять место в сердце Эдварда и ее собственном, место,которое могло принадлежать их собственной дочери.

Как-то вечером за месяц до официального выхода Уитни в светЭдвард принес три приглашения в оперу. С рассчитанной небрежностью бросив ихперед Уитни, он предложил, чтобы племянница, если, конечно, позволят занятия,сопровождала их в театр, в личную ложу посла.

Год назад Уитни закружилась бы в веселом танце, но теперьона слишком изменилась и поэтому, одарив дядю растроганной улыбкой, лишьответила:

— Мне бы очень хотелось этого, дядя Эдвард. Девушка вмолчании сидела, пока Кларисса, бывшая горничная Сьюзен Стоун, а теперьгорничная и компаньонка Уитни, расчесывала ее густые волосы и укладывалалоконами на затылке. Потом она встала, и Кларисса помогла ей надеть новое белоеплатье со светло-голубыми лентами, перекрещивающимися под грудью, и сборчатойюбкой. Ансамбль дополнял светло-голубой плащ в тон.

Уитни долго стояла перед зеркалом, глядя на свое отражениесияющими глазами, а потом нерешительно сделала глубокий придворный реверанс,склонив голову.

— Могу я представить мисс Уитни Стоун? — пробормотала она. —Признанную парижскую красавицу.

На улицы столицы опустился серый туман, в воздухе клубиласьтонкая водяная пыль, и тротуары и мостовые блестели в лунном свете. Уитнипоплотнее закуталась в атласный плащ, с удовольствием ощущая подбородкомшелковистую ткань. Девушка неотрывно смотрела в окно на прохожих, спешащихкуда-то по широким, залитым дождем тротуарам.

Перед театром толпились зрители, решившиеся бросить веселыйвызов сырости и темным тучам. Представительные мужчины в атласных фраках иоблегающих бриджах кланялись и кивали усыпанным драгоценностями дамам. Ступивна землю, Уитни ошеломленно уставилась на разряженных дам, по всей очевидности,уверенных в себе и в собственной неотразимости, беседующих о чем-то со своимипоклонниками. Девушка была совершенно уверена, что красивее женщин на светепросто не бывает. Всякая надежда на то, что она действительно станеткогда-нибудь королевой Парижа, мгновенно рассеялась. Однако она почти неиспытывала сожаления — главное, что она попала в столь блестящее общество.

Они подошли ко входу, но только Энн заметила, как молодыелюди, бросавшие ленивые взгляды по сторонам, внезапно настораживались, окидываяУитни пристальными взорами. Красота племянницы только начинала расцветать, аживое изменчивое лицо и необычный цвет волос были верным залогом успеха. Уитниотличало некое внутреннее сияние, так ярко отражавшее живость натуры и жаждужизни, а осанка и безупречные манеры стали следствием постоянных стычек сврагами — слишком долго девушка была мишенью несправедливых насмешек.

Оказавшись в ложе посла, Уитни расправила подол новогоплатья и подняла веер из слоновой кости, пытаясь, как учила мадам Фруссар,чем-то занять руки. Ах, насколько она была глупа, когда тратила время на языкии математику, а ведь для того, чтобы заслужить одобрение Пола и отца,достаточно всего-навсего уметь улыбаться и играть веером! Знание этикета кудаполезнее умения объясняться по-гречески!

Вокруг нее было море кивающих, качающихся голов, на сложныхмодных прическах трепетали перья. Уитни готова была кричать от радости.Заметив, как дама игриво ударила веером по пальцам своего кавалера, она ощутилародство душ со всеми женщинами и невольно задалась вопросом, что такогонеприличного прошептал тот на ухо соседке и почему она выглядит скорее польщенной,чем оскорбленной.

Оркестр заиграл увертюру, и Уитни немедленно забыла обовсем, поглощенная прекрасной музыкой. И когда после окончания первого действиязанавес опустился, Уитни с трудом вернулась в реальный мир. В ложу то и делозаходили друзья тети и дяди, включаясь в оживленную беседу, то и делораздавались взрывы смеха.

— Уитни, — окликнула тетя Энн, дотрагиваясь до ее плеча, —повернись, пожалуйста, я хочу познакомить тебя с нашими близкими друзьям.

Уитни послушно встала, и тетя представила племянницу месье имадам Дю Вилль. Те приветствовали ее с искренней теплотой, но их дочь Тереза,хорошенькая блондинка, приблизительно одних лет с Уитни, оглядывала новуюзнакомую с пристальным любопытством. Под пронизывающим взглядом девушкиуверенность Уитни мгновенно растаяла. Она никогда не умела вести разговор сосвоими сверстницами и в первый раз со дня отъезда из Англии почувствовала себянеловкой и неуклюжей.

— Вам… вам нравится опера? — выговорила она наконец.

— Нет, — покачала головой Тереза, улыбаясь и показываяямочки на щеках. — Я ни слова не понимаю, о чем они поют!

— А Уитни понимает! — с гордостью объявил лорд Эдвард. — Оназнает латынь, греческий, итальянский и даже немецкий.

Уитни мечтала об одном — провалиться сквозь землю, посколькухвастовство дяди могло привести лишь к тому, что в глазах Дю Биллей онанавсегда останется «синим чулком». Девушка вынудила себя встретиться взглядом сиспуганными глазами Терезы.

— Надеюсь, вы не умеете играть на фортепьяно и петь? —кокетливо надулась миниатюрная блондинка.

— О, нет, — поспешно заверила Уитни. — Совершенно неспособнани на то, ни на другое.

— Чудесно! — широко улыбнулась Тереза, усаживаясь рядом сУитни, — потому что я только это и умею делать хорошо. Вы, конечно, снетерпением дожидаетесь выхода в свет? — осведомилась она, с восхищениемрассматривая Уитни.

— Не сказала бы, — искренне призналась та.

— А я просто сгораю от нетерпения. Хотя для меня это не имеетособого значения, поскольку родители уже три года назад договорились о моемзамужестве, что просто великолепно, потому что теперь я смогу сделать все,чтобы помочь вам отыскать подходящего мужа. Я знаю каждого — какой из жениховвполне подходит или всего-навсего красив, но без денег и связей, а потом, когдавы сделаете блестящую партию, приду на свадьбу и расскажу всем, что именно ясумела все так хорошо устроить, — торжествующе объявила девушка, сверкнувнеотразимой улыбкой.

Уитни улыбнулась в ответ, несколько ошеломленная стольоткрыто-непритворным предложением дружбы. Этого оказалось достаточно, чтобыТереза вновь пустилась в рассуждения:

— Мои сестры все очень удачно вышли замуж. Осталась толькоя. И конечно, мой брат, Николя.

Уитни подавила желание весело поинтересоваться, попадает лиНиколя Дю Вилль в категорию «выгодных» или всего-навсего «красивых» женихов, ноТереза раскрыла тайну, не дожидаясь расспросов:

— Нет, Николя совсем не подходит. Правда, он богат инеимоверно красив. Но совершенно неприступен. Ужасная жалость, конечно, и этоприводит в отчаяние всю семью, поскольку он единственный наследник и старший извсех детей.