Дневники чудовища. Освобождая души - Кристина Кузикянц

— Опять со своим Тимуром! Видела я его, ничего особенного. Он наиграется тобой и бросит, как все другие. Мне еще не хватало, чтоб ты в подоле принесла! Смотри у меня!

— Да пошла ты, — пробормотала себе под нос Вера.

— Ты что-то сказала? Чтоб к десяти дома была, — кричала Марго.

— Между прочим, ты съела целых два куска этой херни, как ты ее назвала, — встав из-за стола, сказала Вера, осадив мать.

Марго рьяно схватила грязную посуду и принялась ее мыть. Ника в расстроенном состоянии пошла в свою комнату.

Все Никины планы на приятное времяпрепровождение в кругу семьи рухнули. Сидя в комнате, она размышляла над обидными словами матери. Друзей у нее и вправду было мало. Да и друзьями их назвать нельзя было, так, хорошие знакомые. Посвящать их в свои сложные отношения с матерью она не хотела, стыдилась. Но излить душу, посоветоваться, найти ответы на свои вопросы, получить поддержку было необходимо. Она нашла выход из этой ситуации для себя, чтоб оставаться при этом анонимной. Существовало много веб-форумов — интернет-сервисов для общения с несколькими пользователями интернета на общие темы. Выбор был велик: форумы на темы «токсичная мать», «плохие отношения с мамой», «мать как мачеха» и многие другие. Ника зарегистрировалась на одном из них.

Вопрос о выборе никнейма для чата не встал. Еще в детстве, когда папа Ники обращался к дочерям, он звал их всегда вместе: «Вера, Ника». Получалось на слух Вероника, как одно объединенное имя. Отец не разделял сестер, дарил одинаковые игрушки, играл с ними вместе, брал их куда-то собой всегда вместе. Сестренки воспринимали себя как одно целое. Если девочки озорничали, то он говорил: «Кто это сделал, Вера или Ника? Кто плохо себя ведет, кого наказать Веру или Нику?» Девочки не сознавались. Он снова спрашивал в надежде найти проказницу: «А кто это?» А девочки в ответ кричали: «Это Вероника!» Как будто это вымышленная, другая девочка и они здесь ни при чем. Сестрам нравилась такая игра. Они ловко пользовались именем Вероника как им было удобно, то воспринимая себя одним целым, то вымышленным персонажем.

Ника забралась в кровать, расположилась удобнее и взяла планшет. Этот неодушевленный предмет был отдушиной. Она держала его как спасательный круг. Она набрала свое имя, ВЕРОНИКА, сделала пару кликов мышью и попала в чат. На экране высветились знакомые прозвища невидимых людей, стремящихся излить свою боль, найти спасение в интернете, не опасаясь быть опознанными. Она просматривала сообщения, которыми обменивались собеседницы. Редко что писала сама, больше читала переписку других. Рассказы были так глубоки, эмоциональны, что ей казалось, что она слышит их голоса. Голоса таких же, как она, травмированных дочерей с затравленными душами.

ПРОСТО МАРИЯ: Не поверите, мне тридцать два года, а мать меня воспринимает как ребенка. Я с этим монстром живу в одной квартире с тех пор как умер мой папа. Она никогда и ничем довольной не бывает. Она настаивала, чтоб мы жили вместе, да и я не смогла оставить ее жить одну. Мы переехали вместе с моей дочкой, мужем к ней, хотя есть где жить отдельно. Она не скрывает неприязнь к моему мужу, питаемся отдельно, бесконечно скандалы.

РАНЕНОЕ СЕРДЦЕ: Переезжайте в другой район, а лучше в другой город. Ой, чем дальше, тем лучше.

ПРОСТО МАРИЯ: Съехать не можем, мою квартиру сдаем, я в декрете, надо на что-то жить.

ОЛЬГА545: А моя мать конфликтует на пустом месте. Скандал может вырасти из чего угодно, из ерунды. Она не хочет слушать. Говорить, беседовать с ней невозможно. На людях она не показывает, что у нас проблемы в отношениях. А когда мы вдвоем, все время орет и заставляет делать, как она хочет. Ведет себя как эгоистка. Мои планы на жизнь ее не устраивают. Я потеряла уверенность в себе, она подавляет меня. Больше всего боюсь стать похожей на нее.

РАНЕНОЕ СЕРДЦЕ: Прекратите с ней общаться, и все. Как шелковая станет, помяните мое слово.

ВЕНЕЦ НАДЕЖДЫ: Девочки, у вас цветочки! Уроки я делала, трясясь от ужаса и страха: то мой почерк не нравился, то за четверку она могла меня ударить. Она рвала тетради и заставляла переписывать до изнеможения. В меня летели книги, все, что попадалось под руку. Она драла мне волосы, сколько массажных расчесок об мою голову она сломала. У меня оставались синяки. Грозилась меня удавить, если я кому-то расскажу. А противнее всего — наберет полный рот слюней и харкнет мне в лицо… А сколько оскорблений и унижений я вытерпела. Сколько проклятий я слышала в свой адрес… В двадцать лет я ей впервые ответила отпором. Дала ей оплеуху на ее побои и пожелала ей сдохнуть. Так она орала, угрожала, что повесится и напишет записку, что в ее смерти виновата я… Я долго не могла понять, почему я так ненавистна ей. Вначале я искала проблему в себе, а потом, я поняла: дело не во мне. Свою злость и несостоятельность, неудовлетворенность от всей своей жизни она вымещала на мне.

ГОСТЬ 343: Такие мамаши обесценивают личность, подавляют своим авторитетом, манипулируют и предъявляют завышенные требования. Доказать им, что они не правы, что они виноваты, нереально.

РАНЕНОЕ СЕРДЦЕ: Я даже думала походить к психологу… Нет, это не нам, а таким матерям — монстрам надо к психотерапевту.

Как много дочерей, уже даже взрослых женщин, которые сами уже были мамами, кричали от страданий и кровоточили ранами отчаяния. Ника, поняв, что она не одинока, что ее отношения с матерью не самый худший вариант, немого успокоилась. Отложила планшет и начала собираться. Приближалась пора идти к ненавистному соседу Акакию Олеговичу. Как бы она этого не хотела, она была вынуждена сделать это. Ведь велению матери она не могла сопротивляться.

5. Бабочки в животе

Отношения между Верой и Тимуром только начинали зарождаться. Большую часть времени они проводили на работе в ресторане. Избегая слухов и сплетен, на глазах коллег Тимур держался сдержанно и не подавал вида, что яркая кокетка Вера ему симпатична, и долгое время скрывал свое влечение. Ему не хотелось, чтоб из-за особенного отношения к ней пострадала бы его репутация строгого администратора и расшаталась бы дисциплина в коллективе. Рыжеволосая красавица не выходила из его головы, его настораживало ветреное поведение Веры, но он больше не мог сопротивляться законам природы. Начавшись встречаться, они договорились не позволять себе вольностей на работе, никаких сюсюканий и прикосновений. На работе они коллеги, он