Секретарша (сборник) - Алексей Мефодиев

Петров это делал много раз. Рука его привычным движением скользнула под сиденье. Пальцы сжали хорошо им знакомую поверхность биты. Его рука продолжала сжимать биту, когда он шел к машине обидчиков. Сжимал он биту и тогда, когда неожиданно для себя нелепо осел на жаркий асфальт.

Ирина выбежала из машины. Она всегда знала, что это плохо кончится. Но никогда не знала, как это произойдет. Сейчас, когда ее предчувствия сбылись, она, всегда столь эмоционально выражавшая свои протесты, беззвучно рыдала над гигантским телом мужа, сидя на раскаленном асфальте. Пуля вошла в ту часть лба Петрова, где у человека якобы имеется третий глаз.

– Поехали, – сосредоточенно сказал Михаил своему напарнику, скручивая глушитель с пистолета. Взвизгнула резина, и машина с сильно затемненными стеклами рванула с места.

– Надеюсь, этот болван не сильно нас задел?

– Ну, и где же Владимир? – спросила с порога хозяйка квартиры, где уже не первый год происходили ремонтно-отделочные работы.

– Не будет его сегодня, Ольга Сергеевна, – сказал один из рабочих, виновато понурив голову.

«Опять не будет! Уволить бы их всех к чертовой матери, – подумала хозяйка квартиры. – Да что толку? Придут такие же. А может быть, еще и хуже. На предыдущих жаловаться будут. Только время потеряешь. А мои хотя бы не воруют открыто. Нет, надо терпеть. Еще пару месяцев, и все. Жизнь в новой квартире… Интересно, который раз я говорю себе, что через пару месяцев закончится этот чертов ремонт? – думала Ольга Сергеевна. – Третий, четвертый? А воз и ныне там».

– Когда вы закончите? – спросила она вслух.

– Тут делов-то на неделю, – тихо сказал один из рабочих, что постарше. Звали его Андрей. Фамилия у него была Смачный. Он был небольшого роста. Спутанные волосы прилипали ко лбу. Лицо его хранило отпечаток частых и сильных возлияний. Смачный любил классическую музыку и считал своим долгом прививать это чувство молодым. Вот и сейчас по квартире величаво распространялись звуки пятой симфонии Бетховена.

– Знаю я, какая неделя, – ответила хозяйка. – На месяц работы, как минимум.

Начали считать. Вышло, действительно, на месяц, а то и на два.

«Зачем, спрашивается, врать», – думала Ольга Сергеевна, переводя взгляд со Смачного на второго рабочего, совсем еще молодого юркого парня, лет двадцати. Несмотря на большую разницу в возрасте. – Смачному было за сорок, – они были друзьями.

«Да и врали ли они?»– продолжала свои размышления хозяйка. «Их спросили, они ответили. Что ответили – не особенно для них и важно. Так, сказали что-то, может и сойдет. Может, и отстанут с вопросами, и можно дальше заниматься своим делом. Никаких тебе сроков. Квартальных отчетов, как у меня на работе. А может, оно и лучше так? Бросить все. Денег, правда, совсем не будет. Зато свобода. По крайней мере от каких-либо обязательств».

«Сама, что ли, не понимает», – как раз в это время думал Смачный.

– Ладно, что все-таки с Владимиром? Почему он не работает? – спросила хозяйка.

– А, Батон? – так рабочие звали между собой Владимира, который младшему из них, между прочим, приходился отцом. – Понимаете, – понизив голос почти до шепота, проговорил Смачный, – запой у Батона, в общем.

Ольга Сергеевна развела руками. Ну что тут еще скажешь?

– Ладно, Антон (так звали сына Батона), поехали в магазин, поможете мне с покупками.

– Как жись, Ольга Сергеевна? – осведомился Антон, усаживаясь грязными брюками на чистое сиденье автомобиля, – несмотря на разницу в возрасте, ему явно нравилась хозяйка, он всегда старался произвести на нее положительное впечатление.

– Хорошо, Антон. Как у тебя?

– Клево.

– Что же клевого?

– Да уж есть что, – и Антон многозначительно замолчал, но, не дождавшись наводящих вопросов, сам развил начатую ранее тему.

– Я тут к сестре троюродной зашел. Муж у нее в армии. Так мы уж так с ней кувыркались часа три. Да нет, пять часов кувыркались.

– Думаешь, хорошо это, Антон, муж у нее в армии, ты его знаешь, наверное, а такое вытворяешь?

– Конечно, знаю. Не одну бутылку с ним задавили. Да только я так скажу, Ольга Сергеевна, – и Антон строго посмотрел на хозяйку, – не я эту жизнь придумал.

«Здесь он, безусловно, прав», – подумала Ольга Сергеевна. Потом она надолго задумалась о том, что и не она эту жизнь придумала, и что эта не ею придуманная жизнь несправедливо переполнена именно ее, а не чьими-то еще проблемами.

«Пусть бы эти проблемы были того, кто эту жизнь придумал, – размышляла Ольга Сергеевна. – А то несправедливо получается – кто-то придумал, а отвечать другим».

Надо отметить, что Ольге Сергеевне были свойственны частые размышления на тему несправедливости мироустройства. Ими она постоянно обменивалась со своими подругами и временами делилась со своим мужем, к явному неудовольствию последнего.

Ее сын месяц назад провалился на экзаменах в институт. Не то чтобы она не побеспокоилась об этом заранее. Деньги, конечно, были заплачены. Но то ли не тому, кому надо, то ли действительно пробелы в познаниях ее сына были столь чудовищны, хотя последнее, принимая во внимание текущее положение вещей, вряд ли могло быть истинной причиной, тем не менее факт был на лицо, сын не поступил в институт, и теперь его могли забрать в армию. Это тревожило Ольгу Сергеевну, и после долгой паузы она неожиданно спросила:

– Антон, а ты ведь был в армии?

– Ну да. А что?

– И как там?

В этот момент они как раз входили в квартиру, где Смачный сидел на полу и, глядя в окно, наслаждался музыкой Петра Ильича Чайковского.

«Опять ничего не делает», – подумала Ольга Сергеевна.

– Армия – это у-у-у, – прогудел Антон.

– Что значит «у-у-у»? – поинтересовалась хозяйка квартиры.

– Я думаю так, – пояснил Антон, – я думаю, в армии мужиками становятся.

– А дедовщина?

– Ну, дедовщина.

– Но ведь бьют же ребят!

– Бьют, – веско подтвердил Антон и сплюнул за балкон.

– И тебя били?

– Били.

– А ты бил?

– И я бил. Салаг разных. Когда дедом стал. А как иначе? Если салага такая себе позволяет разное? Не-е-е, – протянул Антон, – мужик должен в армию сходить и настоящим мужиком стать.

– Армия из тебя чмо делает, а не мужика, – неожиданно вмешался в беседу Смачный. – Там так, Ольга Сергеевна, на кого нарвешься, в общем, завсегда можно ласты склеить. Вот у нас прапор кусок был – врагу не пожелаешь…

– Ты рисуй свои картинки, а про другое не базарь напрасно, – перебил его Антон.