Конвейер смерти - Сергей Самаров

– Что за хренотень! – Гога с силой стукнул ладонью по рулю. – Нам «тормоз» специально выставили? Разворачиваться поздно, нас заметили. Еду прямо. Если остановят, будь готов отстреливаться…

Я сунул руку на пояс и сжал рукоятку пистолета, который носил без кобуры, просто прижатым к своему животу брючным ремнем. Гога мой жест оценил правильно. Он дополнительно сбросил скорость, попробовал, легко ли ему дотянуться до рукоятки своего пистолета, и поехал прямо. Впереди стояли две патрульные машины полиции – «уазики» и одна машина ДПС – «Опель Астра». Инспектор ДПС сделал жезлом знак, приказывая «БМВ» принять вправо, прижаться к бордюру и остановиться. Гога не вышел из машины, как обычно делаю я, когда меня останавливает ДПС. Правила вообще-то не обязуют водителя покидать машину, и в Москве это поведение, как я уже понял по нескольким увиденным случаям, считается естественным.

– Сразу не стреляй, – предупредил я. – Сначала поговорим. Там лежит кто-то в газоне… Человек. Может, просто другая машина сбила…

Я старался рассмотреть, что происходит впереди. Полицейские из патрульных машин даже не смотрели в нашу сторону, хотя все они были при автоматах и в любую минуту могли бы дать очередь.

Инспектор ДПС подошел к нам, козырнул и представился.

– Документы, командир? – высунул голову из окна Гога.

– Нет, только вопрос, если не возражаете. Вы здесь недавно не проезжали?

– Только утром… А что тут случилось?

– Из машины выбросили тело человека и автомат.

– Тело – значит, убит? – спросил я, наклоняясь к плечу Гоги и тоже выглядывая в окно водительской дверцы.

– Да, две пули в голове.

– Из автомата стреляли?

– Трудно сказать. Только мне кажется, не сам он в себя стрелял. Ствол его пороховой гарью пахнет, значит, стрелял в кого-то. Да тут, говорят, неподалеку какая-то перестрелка была. Ну ладно, раз здесь не проезжали, следуйте по своим делам.

Словоохотливый инспектор козырнул, и пошел в сторону своей машины, а мы объехали место происшествия и двинулись дальше.

– Повезло нам… – с облегчением выдохнул Гога.

– В чем? – поинтересовался я.

– Документы не проверяли. Я забыл их у убитого водилы забрать. Сейчас возвращаться уже поздно, документы, наверное, уже у ментов. Кстати, не объявили бы «Перехват»…

– Вот потому я и хочу с тобой расстаться. Сверни за угол и там меня высади.

– Боишься продолжения?

– Не вижу смысла ввязываться в незнакомую ситуацию. Уже раз ввязался, пару пуль парню в голову всадил…

– Уверен, что в голову всадил?

– «Гиббон» так сказал.

– Ты думаешь, это… На дороге – его из «крузака» выбросили?

– Не сомневаюсь…

– Надо было мне подойти, удостовериться…

– Долго думал. Сейчас уже поздно. Вот здесь поверни за угол, высади меня и езжай своей дорогой. Дальше нам не по пути. – Все это было просчитано в оперативном управлении ГРУ. Там имели достоверную информацию, что Гога остро нуждается в умелых боевиках, поэтому просто так он меня не отпустит, но желание использовать мои боевые навыки должно сводиться к его инициативе, а я должен проявлять свое нежелание к сотрудничеству, потому что мне своих забот хватает.

– Как хочешь. Хоть и стреляешь ты классно, но я и других стрелков найду, они «крузака» отловят… – Гога вытащил трубку, но при мне звонить не стал.

Машина остановилась, я вышел, вышел и Гога.

– Подожди, стрелок, – обратился он ко мне. – Я сейчас позвоню, чтобы «крузак» по пути тормознули, а потом поговорим.

Гога разговаривал, стоя на дороге, и дождь мешал мне услышать разговор, который велся и без того едва слышно. Но длился он недолго. А когда Гога убрал трубку под свой длинный кожаный плащ с полами, испачканными грязью, я попрощался с ним.

– Ладно, бывай здоров и больше под пули не подставляйся. Где здесь ближайшая станция метро, не подскажешь?

– Садись, я тебя до дома подвезу. «Крузака» и без нас тормознут.

– А меня с тобой тормознут.

– У меня в ментовке все на большом уровне схвачено. Я им большие «бабки» плачу, не переживай. Садись, выкрутимся. Все одно – это лучше, чем под дождем мокнуть…

– Ты, может быть, и выкрутишься, а вот я – едва ли. И тебя могут вместе со мной «закрыть». Я для тебя более опасен, чем твоя машина…

– Тебя хоть как звать-то? – поинтересовался он.

– Олександр, – сделал я намеренное усиление на букве «О». – Можно просто – Сашко… Даст Бог, свидимся. А ты…

– Я – Георгий.

– Жора, значит, по-одесски…

– Я в Одессе ни разу не был. А вообще-то меня обычно зовут Гога, иногда можно Гошей, я не сильно обижаюсь. А ты, стало быть, хохол?

– Я – украинец, – с гордостью произнес я.

– Телефончик мне не оставишь? Вдруг сгодишься. Или я тебе сгожусь. Мой тоже запиши… Всякое в жизни бывает. Насчет ментов иногда могу выручить…

В целом Гога вел себя так, как и просчитывали в Оперативном управлении ГРУ. Там понимали его психологию.

Я подошел ближе и продиктовал свой номер. Гога сразу внес его в свою трубку. Я обратил внимание, что трубка у него элитная. Не какой-нибудь модный временщик «iPhon», а «Vertu», который стоит как очень хороший импортный автомобиль. Он назвал свой номер, и я просто запомнил. Мне это было тем более не сложно, что я номер уже знал, поскольку он был поставлен на прослушивание спутников космического управления ГРУ и фигурировал в документах, которые я уже читал.

– Память такая хорошая? – спросил Гога. – Не записываешь…

– Не жалуюсь. Специально тренировал… – Это подтверждало мою легенду, уже внесенную в ментовские документы, как и в документы суда и Следственного управления ФСБ, и подогревало его интерес к моей личности. – Все? Тогда я пошел. Так где здесь метро?

– Вернись до угла и поверни не в сторону ментов, а вправо. Через два, кажется, квартала будет метро. Сам увидишь… Отдельно стоящий домик с колоннами перед дверьми.

Я пошел, не оглядываясь…

«Хвоста» за мной не было. Гоге некого было за мной послать, а сам он слишком большим человеком себя считал, чтобы лично вести визуальное наблюдение. Я на метро добрался до своей станции, там пешком дошел до дома и поднялся в квартиру. У меня был свой экземпляр ключей и от подъезда, и от тамбура, и от собственно двух квартирных замков в стандартной китайской металлической двери. Майор Настырняев и подполковник Разумов имели свои экземпляры ключей, но пока я конспиративной квартирой пользуюсь, в нее без моего приглашения наведываться не будут. Я выложил на стол рабочую трубку и вытащил из шкафа свою личную. С нее и позвонил сразу генералу Кабакову. Коротко доложил все, что случилось нынешним дождливым вечером.