Девочка, которую нельзя. Книга 2 - Стася Андриевская

Проверив для начала пробу, продавщица отошла к напарнице, и они уже обе смотрели серьги на свет и, с интересом поглядывая на меня, о чём-то совещались.

Наконец, объяснив, как найти дверь мастерской с торца этого же здания, они даже прямо при мне позвонили мастеру и предупредили о моём визите. И это порадовало. Люди явно понимали в украшениях больше, чем барыги в приёмках, и, хотя сути это не меняло, я ведь всё равно собиралась променять часть своей души на деньги, надежда на то, что серьги не пустят банально в лом, хоть немного успокаивала.

В мастерской — небольшой, разделённой перегородкой комнате с железной решёткой на входе, было уединённо и прохладно. Играла какая-то ретро-музычка, на прилавке приёмного окошка спал чёрный как смоль кот. Немного смутило, что, взяв серьги, мастер, мужчина сильно в годах, со специальным увеличительным окуляром на глазу, попросил вдруг и паспорт. Но на моё испуганное «Зачем» он лишь невозмутимо пожал плечами:

— Когда вы в банк валюту сдавать приходите, у вас же документы просят? Вот и мы серьёзная организация, а не цыганская скупка какая-нибудь. Не переживайте, это стандартная процедура. Просто формальность. — Улыбнулся: — Или вам есть что скрывать?

— Нет, — криво улыбнулась я в ответ и протянула фальшивый паспорт.

Мастер изучил его и, удовлетворённо отложив на край стола, принялся за серьги. Долго рассматривал их, обе поочередно: натирал тряпочкой, менял яркость направленного света, добавлял к увеличению через глазной окуляр огромную лупу, и вообще, только что на зубок не пробовал. Всё действительно выглядело настолько профессионально, что у меня аж ладошки вспотели от волнения. Наконец он выключил светильник над столом.

— Вы хотите их сдать, я правильно понял?

— Ну… Вообще я пока просто прицениваюсь, сравниваю.

— Уже обращались в скупки? — сменив профессиональный окуляр на обычные очки, взялся он за сотовый. — И что же вам там предлагают, если не секрет?

И я вдруг испугалась. Подумалось вдруг, что это, может, вовсе и не платина, а очередная подстава от Гордеева — какая-нибудь фигня с драгоценным покрытием и левой пробой — не даром же та администраторша в салоне пару раз оговорилась, что серьги сделаны частично из материала заказчика. Будет эпично, если сейчас меня обвинят в попытке мошенничества, под белы рученьки и в участок…

— Пятьдесят тысяч! — сходу пресекая любую возможность торга, брякнула я. Пусть обалдеет, скажет, что это дорого, да я пойду, от греха подальше. Изначально дурацкая была идея связываться с официалами. — Наличными, сразу!

Но мастер лишь приподнял бровь.

— Пятьдеся-я-ят? А куда вы обращались, если не секрет?

— В ломбард, не помню название. Слушайте, ладно, я, наверное, лучше там и сдам. Извините за беспокойство и отдайте мне…

— Не торопитесь, думаю, мы предложим больше, — спокойно прервал он меня. — Сейчас я созвонюсь с офисом и выясню точную сумму. Просто подождите немного.

И, взяв мой паспорт, удалился за перегородку. О чём и с кем он там говорил, я не слышала, да и не слушала — меня накрыла паника. Это всё явно неспроста! И дело не в фальшивости серёжек, наоборот, они без сомнения настоящие, а вот бомжиха с сальными волосами и грязными ногтями, выдающая себя за их хозяйку точно вызывает вопросики…

Кот обиженно мявкнул, когда я спихнула его с прилавка и, просочившись между прутьями решётки, слинял к мастеру. А я… Я не была котом, поэтому чуть не застряла, протискиваясь в чертовски узкое окошко приёмки. И если бы в этот момент пришёл ещё какой-нибудь клиент — он бы застукал мою задницу, по пояс торчащую снаружи, красное от натуги лицо и резиново, с отчаянным кряхтением тянущуюся к серёжкам руку…

Этой ночью я почти не спала, морщась от синяков на рёбрах и пытаясь сообразить, что же теперь.

В мастерской наверняка были камеры, заснявшие мой беспредел. И пусть формально я ничего не воровала — серьги изначально были мои, но само поведение вкупе с фальшивым паспортом, это конкретный попадос. И всё-таки это намного лучше, чем если бы, благодаря оперативному звоночку мастера, менты приняли меня уже на выходе из мастерской. Просто пришло время в очередной раз менять город, только и всего. Но на этот раз у меня будет целых пять тысяч наличкой!

Утром следующего дня я уже была в ломбарде за рынком. Приёмщик, вытирая об штаны испачканные беляшом руки, кивнул мне, как старой знакомой:

— Ну что, в лом?

Я, зажимая серьги в кулачке, кивнула… но в последний момент сдалась:

— Нет! С выкупом!

Видеть, как эти милые цветочки сминают чьи-то чужие грубые руки, выковыривая камушки и превращая полный глубокого смысла талисман в безликий лом было выше моих сил.

Глупо отрицать — я влюбилась в этого гада, да. Он мне сердце расцарапал, а я всё равно не верю, что он хотя бы на секундочку, хотя бы в тот день на стрельбище, не был со мной искренним. И лично уничтожать то единственное, что даёт мне эту веру… Ну нет! Это пусть Гордеев крушит и калечит, ему бездушному, это проще простого. А я не стану. Я просто прощу и отпущу.

И ведь действительно, выходя из ломбарда с деньгами в кармане, вместо радости я испытывала неподдельную тоску расставания. Такого со мной ещё не было. Я словно только сейчас окончательно поняла, что этот странный, непонятный, но ставший таким удивительно близким человек навсегда остался в прошлом. А на его месте осталась лишь дыра. Щемящая нерастраченной нежностью пустота.

Наверное, эта хандра и сыграла со мной злую шутку: я настолько ушла в себя, что не заметила слежку. А когда на меня напали, было уже поздно — они налетели, заволокли в кусты и, от души попинав и обобрав карманы, сбежали. То ли эти гады засекли меня ещё у ломбарда и вели именно с целью обворовать, то ли просто случайные — какая теперь разница? Спасибо не изнасиловали. Жаль, что не прибили.

Переночевала я на прежнем месте, а с первой зарёй пошла прочь. Решила для начала отойти как можно дальше за черту города, а там уже попытать счастья с попуткой. Так, к полудню, добрела до пригородной автозаправки.

Страшно устала, да ещё и есть хотелось ужасно, но гордость всё ещё упрямо не позволяла просто подойти к кому-нибудь и попросить купить булку! Я просто сидела на корточках, чуть поодаль от входа, и наблюдала, как из маркета выходят дожёвывающие еду люди, как на ходу допивая кофе, бросают стаканчики в урну, и думала — а вот если сейчас