Затишье перед бурей - Александр Михайловский

– Институт микробиологии? – растерянно переспросил Мечников. – Ваше величество, а как же господин Победоносцев и прочие наши ретрограды от церкви? Они непременно будут против.

– Господина Победоносцева с ретроградами оставьте мне, – сухо заметил император. – Свое мнение они пусть держат при себе. Вас оно тоже не должно волновать абсолютно. Главное – дело.

– Тогда я согласен, – кивнул приободрившийся Мечников, – а что я должен буду делать?

– Так сразу сложно сказать, – задумчиво ответил император, – вы должны будете заниматься всем, что связано с нашими маленькими врагами – микробами. У нас огромная страна, в которой ежегодно случаются эпидемии. Народ умирает от холеры, дизентерии, дифтерии, тифа, кори и оспы. А на юге у нас существуют очаги чумы. Только этого нам не хватало, прости господи. В госпиталях на войне солдаты массово мрут от горячки или же антонова огня, который тоже случается от попавших в рану болезнетворных микробов. Ваш институт должен будет изучать как сами эти болезни, так и способы их распространения, методы защиты от них и формы лечения, включая поиск новых вакцин и лекарств. Не стоит забывать и о других микроорганизмах, что приносят людям пользу. Я имею в виду разного рода молочнокислые бактерии и палочки, кефирные грибки, винные и хлебные дрожжи и сырную плесень. Тут вы должны будете заняться поиском наилучших их разновидностей, пригодных для употребления людьми. Как видите, перед вашим визитом, Илья Ильич, я тоже интересовался этим вопросом и понимаю, сколько новых открытий вы еще сделаете.

– Поговорите с вашим знакомым, господином Сеченовым, – добавил Николай Бесоев, – быть может, его заинтересует исследование физиологии естественного человеческого иммунитета. Этой темой он еще, кажется, не занимался.

– Иммунитета? – переспросил Мечников.

– Иммунитет, – пояснил Бесоев, – это естественное или искусственное свойство организма сопротивляться вторжению болезнетворных агентов. Искусственный иммунитет к оспе, например, возникает в результате оспенной прививки.

– Ах да, – сказал Мечников, – конечно же это очень важно. Я бы и сам с удовольствием поработал над этим вопросом.

– Ну, вот и договорились, – довольно сказал император, доставая из ящика стола какую-то бумажку. – Это ассигновка на десять тысяч рублей. Думаю, что они вам пригодятся для начала вашей работы.

– Да что вы, – замахал руками Мечников, – зачем мне такие огромные деньги?

– Берите, – строго сказал император, – считайте, что это аванс. Снимайте квартиру, вызывайте сюда супругу и, самое главное, составьте смету, в которой укажите, какие средства и инструменты вам понадобятся для начала работы вашего нового института. Как будет все готово – сразу же ко мне. А я вам пока какой-нибудь дворец для размещения института подберу, с расчетом, что называется, на вырост.

– Боже правый, как это все неожиданно, – смущенно сказал Мечников, пряча ассигновку в нагрудный карман своего сюртука.

– Вы же прекрасно знаете, Илья Ильич, – наставительно сказал император, – все прекрасные начинания обычно упираются в отсутствие финансирования.

– А это вам от меня, – сказал Бесоев, протягивая Мечникову папку, которую он принес с собой. – Тут для вас есть несколько подсказок на начальный период работы.

Мечников открыл папку и начал читать первый лист, который был озаглавлен «Плесневый гриб пенициллум», после чего стал быстро-быстро листать содержимое папки.

– Извините, ваше величество, – сказал раскрасневшийся от волнения Мечников, с трудом оторвавшись от чтения, – вот это воистину царский подарок. Тут столько новых идей!

– Ладно уже, – махнул рукой император, – Илья Ильич, раз мы с вами обо всем договорились, то вы можете идти. Через несколько дней жду вас с докладом.

– Разумеется, – сказал Мечников, вставая и кланяясь царю, – всего вам доброго.

– И вам того же, Илья Ильич, – ответил император и посмотрел на Бесоева: – А вот вас, Николай Арсеньевич, я попрошу остаться. Есть очень важный разговор.

21 (9) ноября 1877 года, полдень. Крепость Баязет

Подполковник Российской армии Ковалевский Александр Викентьевич

Со времени нашего чудесного спасения от войск Фаик-паши прошло почти полгода. Но порой мне кажется, что это было еще вчера. До сих пор при воспоминании о том страшном дне меня не оставляет трепет и благоговейный ужас. Хотя сейчас я уже знаю о тех событиях куда больше, чем тогда.

Тогда турецкие войска еще сражались, но Оттоманская Порта уже была смертельно ранена, сраженная в самое сердце одним коротким ударом. Это сделали югороссы, которые прислали нам на помощь крылатый эскадрон своего небесного воинства.

Вот уже три месяца прошло с тех пор, как моя Сашенька призналась мне, что она непраздна и носит под сердцем наше дитя. Мы посоветовались и решили, что если родится мальчик, то мы назовем его Виктором в честь владыки Югороссии адмирала Виктора Ларионова, приславшего нам столь нужную нам помощь. Если же родится девочка, то мы не станем называть ее именем сошедшей недавно с ума величайшей злодейки в истории – британской королевы, а наречем ее Ириной, в честь супруги великого князя Болгарии Сергея Лейхтенбергского.

Доктор Сивицкий регулярно осматривает Сашеньку и говорит, что все у нее будет хорошо. Ну, вы понимаете, о чем я говорю. Но давайте обо всем по порядку.

Вскоре после нашего чудесного спасения я был вновь назначен командовать гарнизоном Баязета, а подполковник Пацевич был отозван в распоряжение главнокомандующего Кавказской армией великого князя Михаила Николаевича. И, как мы узнали позднее, он был предан военному суду за проявленное им безрассудство, граничащее с безумием. Поскольку он проявил личную храбрость, выступив вместе с нашим отрядом, и учитывая то, что все кончилось благополучно, суд счел возможным ограничить наказание отставкой его без мундира и пенсии. Как говорится, вот и все об этом человеке.

Дни шли за днями, известия о том, что творится в мире, доходили до нас с большим опозданием, и нам даже казалось, что мы всеми забыты в этом проклятом, никому не нужном городишке.

Еще до отстранения подполковника Пацевича на подкрепление нашего гарнизона прибыли три сотни Эриванского конно-иррегулярного полка под командованием полковника Исмаил-хана Нахичеванского, которого я попросил принять начальство над всей нашей кавалерией, достигшей численности тысячи сабель.

После того как были взяты Карс и Эрзерум и вся русская кавказская армия ушла вперед, нашему отряду было поручено охранять порядок на транспортных путях в окрестностях Баязета, истребляя разбойничьи банды, в которые превратились остатки турецкого войска. Особенно свирепствовали курды, грабящие караваны и приводящие к запустению и без того скудную торговлю.

Полковник Исмаил-хан Нахичеванский взялся за это дело с необычайным рвением. Казаки и его иррегулярная конница, составленная из верных России кавказских инородцев магометанского исповедания, наводили на разбойников ужас. И вскоре местность вокруг Баязета была приведена к полному спокойствию. Чтобы солдаты не расслаблялись в безделье, я начал проводить с ними полевые занятия, тренируя их для ведения войны в горах. Горцы полковника Исмаил-хана учили моих ставропольцев и крымцев – как надо двигаться по горным тропам, как организовывать засады и как отступать, попав в неприятное положение.