Декомпрессия - Владимир Махов

– Замолчи, – бросила Марго и перевела дух, чтобы не сорваться.

– Да перестань, никто не слышит. Ма…

И тут она не сдержалась – со всей силы наступила ему на ногу. От неожиданности парень охнул.

– Я помню, помню, – спохватился он. – Ты – Февраль. Дурацкая кличка.

Болтун. И не заткнуть этот фонтан. Может, напрасно она взяла его с собой? И Шеф как телохранитель вполне бы справился со своей задачей. Складывалось впечатление, что опасный рейд для Робинзона не более чем увеселительная прогулка. Если бы девушка не знала, на что способен этот парень в экстремальной ситуации, то теперь впала бы в отчаяние. А может, все дело в том, что время, когда мир, сорвавшись с проложенных рельсов, полетел в пропасть, парень пересидел в глубине большого острова, одного из немногих, уцелевших в восточном полушарии?

Однажды Марго увидела снимки со спутника. Эта была не та Земля, которую все знали. Странное и пугающее зрелище… Многие считали апокалипсис вторжением, некоторые долго откладываемым и наконец, свершившимся концом света, ниспосланным человечеству за грехи. Старинный друг, профессор, как-то высказал свою точку зрения на происходящее.

– Это естественный процесс, – объяснил он. – И происходит он раз в… допустим, пятьдесят тысяч лет. С уверенностью могу привести в пример лишь несколько. Сотни тысяч лет назад огромный и единственный континент Пангея вдруг оказался разделенным на части и эти части стали разъезжаться в стороны. Появились и исчезли динозавры – наверняка, тоже не одобрившие такое развитие событий, – мужчина улыбнулся. – Потом ледниковый период. Да, на сей раз не повезло нам. Но, – он загадочно ей подмигнул, – мне кажется, что тот, кто экспериментирует, просто не замечает нашего присутствия. Занятый глобальным преобразованием. Когда ты делаешь ремонт в доме, ты же не обращаешь внимания на всяких там жучков-паучков? Более того, тебя заботит только один вопрос: чтобы их было поменьше.

– И кто этот таинственный экспериментатор? – спросила тогда Марго. – Инопланетяне?

– Инопланетяне, полагаю, тоже чье-то орудие… Эхе – хе… Я просто человек, девушка. Я могу только строить предположения. Но одно могу тебе сказать: еще благодарить надо этого вершителя за то, что не случился новый ледниковый период. Боюсь, в этом случае, от нас всех осталось бы лишь воспоминание.

А так у нас есть шанс.

– Выжить?

Профессор грустно кивнул. Больше девушка его не видела. Он сгинул на бесконечных водных просторах, так и не оставив надежду отыскать жену, оставшуюся в другом городе. Кому как ни Марго было понятно отчаянное стремление найти потерянную родственную душу. Пусть даже разум и твердил о смертельно опасном, обреченном на неудачу предприятии.

Выживать – очень правильное слово. Вдруг от всех цивилизованных основ, закладываемых тысячелетиями, равно как и от веры в бога, тоже имеющей право на существование, не осталось камня на камне. Неожиданно оказалось, что все они звери. Убий. Укради. Вожделей добра ближнего своего. А уж о том, что произойдет, если тебя ударить по щеке, лучше не думать. Да и не бьют сейчас. Убивают. Чтобы ни единого шанса…

Кораблик плыл в тумане. Постепенно прозрачная предрассветная дымка стала плотнее и укрыла воду плотным ноздреватым саваном. Мотор негромко бухтел, толкая яхту в серую муть. Море? Нет.

Под дымной пеленой колыхалось, ворочалось нечто чуждое. Стоило только представить себе, как погружаешься в промозглую субстанцию, и ледяной холод брал сердце в тиски. Но теперь поздно думать об ужасах. Марго не знала дороги назад. Она имела все основания полагать, что разбирается в людях. И если правильно то, что она успела понять, Маньяку было наплевать на предрассудки. Им двигали другие чувства. Тип мерзкий, никто не спорит. Но баб любит – это написано на его гнусной роже. И стремление оградить слабый пол от опасности еще не изъела в его душе коррозия нового мира. Она правильно все рассчитала: в открытом море ему будет не отвертеться. Не бросит же он беззащитную женщину умирать?

Туман сгущался. Наверняка все пассажиры, включая и длинноволосого паренька, думали об одном и том же: как умудряется капитан, используя допотопные навигационные приборы, вести судно в непроглядной серой мгле?

Робинзон не отрывал от девушки влюбленных глаз и Марго постоянно ловила себя на желании ударить его чем-нибудь потяжелее. Потом она смирилась. Примут за голубых? Невзлюбят? Да и хрен с ними! Только пусть отведут ее в эту гребанную Цитадель!

Двигатель работал монотонно. Пассажиры молчали. И постепенно нервное возбуждение, владевшее Марго с момента отплытия, стало спадать. Глаза закрывались. В тот момент, когда девушка готовилась скользнуть за грань реальности, вдруг стих мотор. Оглушительная тишина повисла над морем. Из тумана – а может, из сна? – потянулась к борту длинная мертвенно-бледная рука с синими, обломанными до полос запекшейся крови ногтями.

Тишину прошил звук автоматной очереди.

– Стреляйте! – заорал капитан.

В тот же миг Марго почувствовала, как ее схватили за шкирку. Шеф среагировал молниеносно. Он сдернул девушку с сиденья в тот самый момент, когда в месте, где ее уже не было, в воздухе сжались крючковатые, костистые пальцы. Боль в спине от удара о лавку отрезвила Марго, но реальность ничуть не отличалась от кошмарного сна.

Со всех сторон к низким бортам застывшего без движения судна тянулись десятки рук. Тощие, в кровоподтеках и ссадинах, они цеплялись за крашеные бока, как потерпевшие крушение за последнюю надежду. С круглыми от изумления глазами Робинзон выхватил нож и пригвоздил человеческую кисть к корме. Злость его была так сильна, что он не смог вытащить оружие с первого раза. Пока он старался выдернуть застрявшее между костями острие, вцепившаяся в его жилет рука заставила его стать осмотрительней.

Шеф, убедившись, что Марго находится в относительной безопасности, лупил по туману короткими очередями. Пули вязли в дымных клубах, выбрасывая вверх белые лохмотья. Девушка и не заметила, как в ее руках оказался АДС. В противном случае Робинзону пришлось бы туго: тот, кто держал его за одежду, с неожиданной силой рванул на себя. Марго нажала на спусковой крючок. Две пули повредили запястье, лишив конечность подвижности.

Что-то орал помощник навигатора, пытаясь запустить не подающий признаков жизни двигатель, суетились пассажиры. Полный мужчина, сидевший по левому борту, приподнялся, вынимая оружие из рюкзака. От неловкого движения лодка накренилась.

– Тише, гады! – гаркнул капитан. – Перевернемся! Все на корм мертвякам пойдем!

– Так что делать? – жалобно крикнул длинноволосый парень, сидевший с другой стороны от Марго.

– Стреляй, придурок! Отобьемся!

– Они раскачивают лодку! – Полный мужчина тяжело дышал.

– Мы умрем, капитан? Умрем? Делай что-нибудь! – не унимался длинноволосый.

– Иди ты… – капитан выругался. – Если не заткнешься, я сам тебя пристрелю.

Двигатель не издавал ни звука. Те пули, что находили цели, не могли хоть сколько-нибудь серьезно повлиять на ситуацию. Внезапно серая пелена пошла волнами. Туман стал растекаться по сторонам и оттуда, из мелькнувшей синевы, показалась голова с редкими волосами, прилипшими к черепу. И тут же, словно ждали сигнала, в клубах дыма стали проявляться мертвецы. Раздутые, синюшные, с лохмотьями одежды, не скрывающими страшных ран, заполненных черной, шевелящейся массой. Медленно и странно, как будто не вода была под ними, а нечто твердое, они поднимались.