Головоломка - Сюзанна Фрэнсис

– Ладно. – И Радость начала свой путь, волоча по полу обмякшее тело.

– А мне так даже удобно, – заметила Печаль. Бодрым шагом они продвигались среди нескончаемых полок.

– У нас отлично получается!

Даже выбившись из сил, Радость продолжала идти, не останавливаясь, и мужественно тянула вперёд свой странный прицеп. Через некоторое время стало понятно, что они заблудились.

– Что-то непохоже, что мы идём правильно. Мы хоть немного ближе?

– Ещё раз направо... и налево. А потом ещё раз налево и направо... – указывала Печаль.

Радость только недовольно нахмурилась. Но делать было нечего, и она продолжала путь.

Небо во Внутреннем Мире уже просветлело, а Радость всё ещё тащила Печаль по извилистым закоулкам памяти.

– Райли проснулась, – вздохнула она.

Ей было странно, как можно идти всю ночь, но даже не покинуть пределы Долговременной Памяти. Далеко ли они ушли? А вдруг они до сих пор там же, где и начали?

Радость положила на пол ключевые воспоминания. Печаль даже лежа стала тянуться к ним своими пальцами.

– Нет-нет, не трогать. Забыла? Если ты до них дотронешься, они погрустнеют.

– Прости. Не буду.

Радость обернулась назад – в ту сторону, откуда они пришли. Нижний ряд на всех полках с воспоминаниями был синим.

– Больше не буду. Вот прямо сейчас перестану, – смутилась Печаль.

Радость обхватила голову руками.

– О-о! Я не могу больше!

Вдруг до неё донеслись чьи-то голоса. Кто-то разговаривал совсем рядом, у соседних полок. Радость воспряла духом.

– Работники памяти! – Она побежала на голоса.

– Но ведь мы же почти... Ох... – Печаль поняла, что её не слышат.

Радость добежала до конца прохода. Зайдя за угол, она и правда увидела двух грушевидных работников памяти в шлемах и защитных очках. Они тащили за собой пылесос, которым счищают воспоминания с полок. У одного в руках был блокнот, а второй орудовал трубой пылесоса, засасывая воспоминания.

– Глянь-ка сюда, – сказал первый и показал на один из шаров. – Четыре года занятий фортепиано.

– Совсем потускнело, – пригляделся второй.

– Сделаем так, – решил первый. – Оставим «К Элизе» и «Собачий вальс», остальное в мусор.

Вжж! Загудел пылесос, воспоминания исчезли в прожорливой трубе.

Радость не" могла поверить своим глазам. Она подбежала к ним и стала возмущаться: зачем удалять такие хорошие, добрые воспоминания? Работники объяснили: они, мол, Чистильщики памяти и это их работа – очищать память Райли от ненужных воспоминаний. Потемневшие, блёклые шары отправляются в Пропасть Забвения.

– И оттуда уже ничто не возвращается, – заключил Чистильщик памяти с блокнотом. – Если Райли о чём-то давно не вспоминает, это воспоминание темнеет и блекнет, становится ненужным.

– Ненужным? – повторила Радость растерянно. Ей впервые довелось слышать о том, что воспоминания могут портиться со временем.

– Даже самые лучшие, – подтвердил Чистильщик памяти.

– Кроме, разве что, некоторых. – Второй Чистильщик, посмеиваясь, достал с соседней полки шар. – Вот это, например, живучее!

Радость пригляделась к шару.

– Песня из рекламы жвачки? -– Она взглянула на работяг с недоверием.

Да, без сомнения, это была реклама жевательной резинки «Мята + Лайм» с на редкость навязчивой песенкой. Чистильщики памяти расхохотались и запустили мелодию по кругу.

– Мы иногда включаем её по настроению, пусть в Главном управлении послушают, – потешались они. – Как привяжется, так и звучит в голове у Райли снова и снова. Вот умора!

Они стали заново смотреть надоедливую рекламу: заглядывали в шар, смеялись, и, похоже, им не надоедало слушать ту же песню в миллионный раз. А когда сами подпевали, так вообще со смеху покатывались. Один работник положил шар на полку и слегка нажал на него. Фюить! Шар в одну секунду улетел по трубе, ведущей вверх, прямо в Главное управление. Радость проводила его взглядом.

Райли как раз сидела в своей комнате с ноутбуком и разговаривала со своей лучшей подругой из Миннесоты – Мэг.

– Ну, как тебе там, нравится? – спросила Мэг. – Землетрясения были? Мост классный?

– Ага. – Райли никак не могла сделать приветливое лицо. – Вроде ничего. Что там с переигровкой?

Мэг стала рассказывать, что команда выиграла первую игру, а вместо Райли взяли новую девчонку.

– Она просто молодчина, такая классная!

– Ушам своим не верю, – возмутилась Брезгливость.

– Новенькая? – Страх заметался в панике. – У Мэг уже новая лучшая подруга?!

– Р-р-р! – зарычал Гнев.

– Хватит, хватит! Мы должны радоваться! – напомнила Брезгливость. – Мы что, хотим все Острова тут порушить?

Но противная Мэг всё болтала о том, как они замечательно сошлись с новенькой и «пасуют друг другу, не глядя».

– Как будто мысли читаем! – воскликнула Мэг.

Гнев схватился за рычаги.

– Ах, мысли вы читаете? – заревел он. – Почитай мои мысли!

– Стой, стой, что ты делаешь? – пыталась остановить его Брезгливость.

– Давайте на минуту успокоимся, – вмешался Страх, но Гнев оттолкнул его, и Страх отскочил, как резиновый.

Теперь уже ничто не могло остановить Гнев, и он включил машину на полную мощность.

– Мне пора, – резко перебила подругу Райли и захлопнула крышку ноутбука. Звонок оборвался.

Радость, всё ещё стоя рядом с Чистильщиками памяти и слушая их шутки про въедливую рекламу, услышала издали страшный скрип. Он раздавался позади стеллажей, с той стороны, где утёс обрывался в пропасть. Она побежала в ту сторону, и взору её предстало ужасное зрелище.

– О нет! Остров Дружбы рушится!

Радость опустила глаза. В её ладонях лежал шар – ключевое воспоминание, питающее Остров Дружбы. Он темнел. Внутри шара можно было с трудом разглядеть маленьких Райли и Мэг, топающих по тротуару, пытаясь обойти трещины, смеющихся и таких дружных.

Радость снова перевела взгляд туда, где только что был красочный Остров. Он уже почти исчез в непроглядной мгле пропасти.

– Только не Дружба, – проговорила Радость в отчаянии.

Печаль вышла из-за полок и встала рядом. Она тоже всё видела.

– Это был любимый Остров Райли, – начала она заунывную тираду. – А теперь он пропал. Прощай, Дружба! Здравствуй, одиночество!

Радость поникла. Почти ни на что не надеясь, она обвела взглядом широкую панораму и уперлась взглядом в Остров Хоккея, который едва виднелся в тумане вдалеке. Ей пришла в голову идея.