Под защитой трепетного сердца - Лия Аштон

Эйприл нашла себе ночную подработку в супермаркете — нужно было раскладывать продукты на полках. Вернувшись после смены, она решила позвонить матери. Хорошо, что соседка по комнате уже давно спала.

В этом хостеле в Шордиче селились случайные туристы. Свидетельства их бурного веселья валялись повсюду: пустые бутылки из-под пива на дешевом кофейном столике, старые чипсы, пластиковая посуда. На диване одной туристки из Австралии спал какой-то незнакомец. Его грязные скомканные простыни и одеяла до сих лежали в углу, словно сами собой должны были отправиться в стирку.

Такой хаос царил в хостеле почти всегда. Эйприл тошнило от беспорядка, и она иногда начинала уборку — специально шумела, чтобы привлечь к себе внимание. Но вскоре ей стало очевидно: ее старания остаются незамеченными. Поскольку она была самой взрослой среди всех жильцов, от нее ожидали особенной ответственности. Но Эйприл и так слишком уставала на двух своих работах. Бесплатная уборка помещений совсем не входила в ее планы.

Поэтому однажды она устроила домашнее собрание и представила всем график дежурств. Соседи иногда соблюдали его. Но не сегодня.

Стряхнув мусор с дивана, Эйприл села, достала мобильный и набрала номер матери.

— Дорогая!

В Перте было восемь часов утра, но Эйприл знала, что мама встает рано. Не так давно она вышла на пенсию, отдав бразды правления «Мулинье траст» старшей сестре Айви. Правда, теперь у нее появилась новая роль в совете директоров и в работе с инвесторами. Ирина Мулинье совсем не напоминала типичную пенсионерку, что не удивляло ее родных.

— Мам, привет! Как дела?

— Нейт уже так хорошо разговаривает. Вчера попросил меня передать ему бисквит. Разве он не чудо?

Ирина обожала своего двухлетнего внука, стараясь как можно больше времени посвящать общению с ним.

— Как ты, крошка? — поинтересовалась она у дочери спустя пять минут болтовни о Нейте.

— Хорошо, — ответила Эйприл автоматически. — Надеюсь, что хорошо…

— Что случилось?

И Эйприл рассказала маме обо всем: и о трогательной закладке, и о странных инструкциях нового босса. Она умолчала лишь о том, какую боль заметила в глазах Хью в последний раз, когда они виделись на кухне.

Ирина всегда умела оставаться беспристрастной:

— Если твой босс настолько черств, это не твоя забота.

Но Эйприл вовсе так не считала. Ей хотелось разгадать, что скрывает суровость Хью.

— Понимаешь, я чувствую, на самом деле он другой…

— Ты ведь всегда можешь уйти, если что-то тебе не понравится.

— Он неплохо платит.

— Я знаю…

Ирина замолчала, но Эйприл знала, о чем она думает: мама разрывалась между желанием помочь дочери с финансами, оплатить долги по карте и желанием дать возможность быть самостоятельной. И в конце концов, Ирину можно было понять: она всю жизнь поддерживала Эйприл материально, и та никогда не возражала. Они были баснословно богаты, счет кредитки исчислялся множеством нулей. Хотя единственное, что по-настоящему заслуживало оплаты, — это ее работа для благотворительного фонда. Да и то делам Эйприл посвящала час… в лучшем случае два часа в день. Львиная доля времени уходила на создание идеального глянцевого образа, фотографии и соцсети.

Никчемная, бесполезная жизнь.

— Ты же понимаешь, зачем мне все это нужно? Жить здесь, не рассчитывая на вашу поддержку!

— Конечно. И я горжусь тобой. Правда, мне все же немного стыдно: не могу перестать все время о тебе беспокоиться.

Эйприл смутилась, поняв, что мать по-прежнему не ожидает от нее слишком многого. И в этом она виновата сама.

— Но это моя работа — беспокоиться о своих детях, — продолжала Ирина. — Я твоя мать. Но вот тебе мой «нематеринский», если хочешь, совет: держись за эту работу, покрой задолженность по карте, если это тебя так волнует. И… малышка, я все же надеюсь, что однажды ты бросишь этот ужасный хостел и вернешься домой…

— Мама, конечно! — улыбнулась Эйприл. — Я сделаю все, что от меня зависит. И даже больше. Кстати, мам, ты хранишь всякие такие штучки? Ну, наподобие детских поделок, открыток, закладок… все, что мы делали в школе ко Дню матери и прочим праздникам?

— Нет, конечно! — рассмеялась Ирина. — Но я помню, как под покровом ночи всю эту ерунду выбрасывали в мусор.

Эйприл проговорила с матерью еще пару минут. Положив трубку, она мысленно вернулась к Эвану и к выцветшей старой закладке.

Возможно, она просто чересчур сентиментальна? Конечно, сложно было сказать, что на самом деле чувствовала Ирина, выбрасывая ее детское творчество в помойку. Сейчас же она показалась равнодушной и даже не заметила беспокойства дочери.

Но реакция Хью была поистине необычной. Он немедленно прибежал к Эйприл, чтобы увидеть эту закладку. Он мыл чужую кружку, пытаясь отвлечься, не понимая толком, что делает. Словно его мир только что рухнул…

Эйприл чувствовала, что здесь скрывается какая-то тайна.

— Хью?

— Он, наверное, отключился.

— Так что будем делать? Без него мы не сможем принять решение.

Хью неожиданно вернулся в реальность, поняв, что онлайн-конференция еще не закончилась и все ждут его реакции. Он с трудом мог вспомнить, о чем было обсуждение. Ах да: исправлены ошибки приложения, появилась новая версия IOS…

Вопросы не столь важные для его бизнеса, но все же на них стоило обратить внимание. Он всегда тщательно отслеживал любые детали, касающиеся работы.

Но сейчас что-то изменилось.

Онлайн-конференция закончилась с исчезновением Хью. В квартире стало очень тихо. Откинув стул, Хью прошел в кухню, включил электрический чайник и стал ждать, пока он вскипит. В раковине стояли несколько кружек, которые он еще не успел помыть. Обычно он делал это вечером, забрасывая посуду в посудомоечную машину.

Странно, почему его вдруг так обеспокоила чашка Эйприл?

Да, он всегда слыл аккуратистом — особенно это ощущалось на фоне матери. Правда, она не всегда была такой. Хью не сразу заметил, как мелкий беспорядок в их квартире превратился в горы немытой посуды и нестиранного белья. К счастью, тогда он уже был достаточно взрослым, чтобы принять меры и помочь матери. Он убирал, прятал и выкидывал все, что казалось ей необходимым: одноразовую посуду, старые газеты с рецептами, прочий мусор. Но он делал это незаметно и ненавязчиво.

Хью и сам толком не понял, что сегодня с ним случилось. Почему ему вдруг понадобилось самому мыть кружку Эйприл? Эта женщина явно сочла его странным. Хотя какая разница? Он ведь и сам ничего не знал о ней.

Правда, полной анонимности Хью добивался с самого начала. Ему не нужны были проверенные кандидаты с великолепным резюме. Ему просто требовался человек, которому все равно, что здесь на самом деле происходит и зачем нужно перебирать горы всего этого хлама.