История Алексиса Болдвина - Энрике Мор

и быть искренним ведь, пьяный человек самый искренний. Мы выпили по бокалу вина и закусили прекрасным стэйком. Да, она приготовила ужин, состоящий только из жареного мяса, но какой ужин — под открытым небом. Но для чего? Вопрос.

Один бокал не помог. Я предложил ещё один, потом ещё, пока не понял, что пора. А всё это время мы сидели молча, но пару раз обмолвились о погоде, об искусстве, о моде. Но мы оба понимали, что это пустые разговоры — за ними скрывается нечто большее. Я первый нарушил таинственное молчание и начал нести какой-то бред наподобии этого: «Знаешь, после нашего первого знакомства прошло не больше месяца, но этого времени мне вполне хватило, чтобы многое понять и наконец решиться на шаг, который, возможно, навсегда изменит и меня, и мою жизнь. Так вот, как бы это сказать-то помягче, чтоб тебя не шокипровать. Вообщем… ээ… моё сердце как бы…». Я не успел закончить, как Белла оборвала меня. Тут я почувствоал, как некий груз спал с моих плеч- я знал, нет я предчувствовал, что она продолжит мою мысль. «Да, ты прав, мы мало знакомы, но разве это мешает нам стать чуточку ближе? Нет это не проблема. Проблема в том, что мы хотим, не так ли. Давай, чтоб не ошибится друг в друге напишем в трех словах, что хотим сказать. Тогда всё сразу проясниться». Нет такого от неё я не ожидал. Моё воображенье рисовало, мне как после моего признания она кинется в мои объятья и растает в них, став частичкой меня. Нет, она пошла по другому пути — она проверяет.

Белла вырвала из блокнота два листочка. Один оставила себе, а другой отдала мне. «Теперь напишем, что хотим сказать тремя словами». Она протянула мне шариковую ручку со словом" пиши" и отвернулась. Что мне писать? Я немного разнервничался, но мне пришлось собрать всю свою внутреннюю силу и написать три заветных слова: «Я ТЕБЯ ОБОЖАЮ». Настала очередь Беллы. Она взяла у меня ручку и на своем листочке тоже что-то написала. «Пора перевернуть, — были ее слова перед тем, как она сказала, что наши желания не совпадают. Сказать, что мой мир снова рухнул — ничего не сказить. Но когда я увидел надпись Беллы «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ» понял, что не ошибся, а она рассмеялась и мне пришлось её успокоить поцелуем. Никогда не забуду, как её губы вкуса спелой клубники касались моих, как нежно мои руки обнимали её миниатюрную талию и как неожиданно выключился свет.

«Я тебя люблю, — сказали мы одновременно и продолжили целоваться, пока луна не скрылась за набежавшими тучками».

25 —ое августа.

Первые утренние лучи солнца проникали в каюту, где мы с Беллой наслаждались и наслаждались обществом друг друга, но все время находились в понимании того, что сейчас нам придётся расстаться на некоторое время, буквально до вечера, но для меня это была целая вечность, приближение которой мне не хотелось. Но увы, увы.

Я спросил у Беллы, куда она собирается: неужели у неё есть какие-то дела? Но какие? Посути дела я вообще ничего знал о ней: не знал её прошлого. А может, оно и к лучшему, ведь до меня у нее была совсем другая жизнь, которую я никоим образом не могу осуждать.

Я ушел с яхты в половину десятого, не зная куда мне идти и что делать. Были ли у меня друзья? Нет. Была ли у меня семья? Нет. Был ли у меня дом? Нет. Зато у меня были деньги в банке. Пришло время их спустить, не зря же я крутился-вертелся в самом грязном, что есть на свете — в продажном обществе, чьё мнение я выслушал за последнюю неделю: оно меня осудило за мой проступок. Но мне кажется, что в большей степени осудило за то, что я при этом всём выжил; вот если бы я умер — тогда бы да стал героем чью жизнь обрушила череда несчатьев. Почему так? Почму общество любит видеть людей только с плохой стороны? Стоит ему лишь оступиться, уйти в другую сторону и всё — ты персона нон-града, а спустя десятилетия прощать о них и возвышать, забывая о том, как порицало. Оно не умеет ценить живых, только мертвых. Не зря Бальзак сказал, что общественное мнение — самая развратная из проституток. И мне трудно с ним не согласиться особенно когда столкнулся с этим.

Вот я уже в банке. Дошел поглощенный какими-то бессмысленными мыслями. Интересно, что об этом подумает Белла, если спросить у неё?

Не буду утруждать вас, заставляя слушать болтовню оффисного клерка, а сразу перейду к получению моего сокровища. Работник был очень удивлен, какой я имею счёт. Конечно выглядел то я не очень: обычные бежевые штаны да футболка с надписью «NEW YORK». Но ничего этого больше у меня не будет. Я пошел в один из самых дорогих магазинов приодется, так сказать, купил черный смокинг, так, чтобы был, да джинсы с с несколькими рубашками. Но имея кругленькую сумму в кармане разве я не должен купить какой-нибудь подарок Белле. Конечно, должен. Колье? Серьги? Кольцо? Если это дарить, то как бы она не посчитала, что это своебразная расплата за хорошо проведенную ночь с ней. Нет, надо что-нибудь поскромнее: букет цветов? Нет, уже был. Тогда большой плюшевый мишка с «LOVE» в руках. А что символично. Моя любовь в моих же руках, точнее медведя. А всё-таки я романтик…

До встречи оставалось не более трёх часов. Я оставил подарок в камере хранения, а сам отправился в бар «Freddiees», давно мне известный с незапамятных времен, когда был чуточку помоложе. Кстати, директор бара — мой давний знакомый. Может, дружбу с ним ничего не изменило: ни время ни деньги.

Стоило мне появиться у барной стойки и заказать мой хороший старый виски, как Билли подошел и обнял так, как будто мы не виделись сто лет. Хотя, так оно было. На самом деле три года мы не встречались: то он был занят, то я. И почему я не мог выбрать одну минуточку, чтобы увидеться, поговорить. Ведь когда наговоришься — умереть от скуки не страшно. Увы, человек понимает это лишь на смертном одре.

Приятно было пообщаться с Билли. Вспомнили молодость, когда куражились до потери сознания, вспомнили первые неудачи, первые победы, успехи — вообщем юность, беззаботную и бесстрашную. А Билли женился — никак не ожидал это