Инь и Ян - Борис Акунин

Аркаша (ревниво): Я вам, Глафира Родионовна,могу таких цельную коробку преподнесть.

Глаша (хихикая): Коробка у меня в ухе непоместится.

Аркаша (Масе): А я вот в газете читал, будтояпонцы на деревьях проживают, навроде макак.

Маса вежливо кланяется.

Аркаша (Масе): Деревья. Ветки.Прыг-скок. (Смеётся.)

Маса: Деревья, ветки — да. «Прыг-скок» — нет.

Аркаша: Сваливаетесь, что ли? Так хвостомцепляться надо. У вас, косорылых, непременно должен хвост быть. (Смеётся.)

Глаша: Аркадий Фомич, зачем вы их дразните?

Маса: Нани-о иттеру ка на… Господин Аркася,давать вопрос.

Аркаша: Чево?

Маса: Давать вопрос.

Глаша: Аркадий Фомич, вроде они вас спроситьхотят.

Аркаша: Я по-мартышьи понимать не обучен.

Маса (вежливо поклонившись): Господин Аркася,вы готовить дрозьки?

Аркаша: Чево?

Глаша: Это он спросил, вы ли дрожки готовили. (Масе.)Которые? На которых ваш барин расшибся? (Показывает руку на перевязи.)

Маса: Да, барин. Дрозьки дрянь.

Глаша: Аркадий Фомич дрожки снаряжали. Они унас по лошадям самые главные. Митяй-то одно прозвание что кучер. Дурачоксовсем. И запрячь толком не может.

Аркаша: Что вы врёте, Глафира Родионовна? СамМитяй дрожки готовил, мне недосуг было! Если б я, то всенепременно бы осьпроверил!

Глаша: Да как же… (Умолкает, напуганнаявыражением лица Аркаши.)

Маса (кивнув): Дрозьки готовить господинАркася.

Аркаша: Я тебя, макаку, сейчас назад на веткузагоню.

Засучивая рукава, идёт на Масу.

Глаша: Аркадий Фомич, грех вам! Вы ихнеговдвое здоровее!

Аркаша с размаху бьёт кулаком, Маса легкоуходит от удара. Происходит короткая драка, в которой маленький японец припомощи джиуджицу одерживает над верзилой-лакеем полную викторию. Дракасопровождается Глашиными взвизгами — вначале испуганными, потом восторженными.Посрамлённый Аркаша, вскочив, убегает. Под звуки японского императорского гимназанавес справа закрывается, слева открывается.

Фандорин и Лидия Анатольевна. В одном изоткрытых окон появилась тень — её видно, когда вспыхивает очередная зарница.Зрители эту тень или не заметят вовсе, или через некоторое время перестанутобращать на неё внимание, поскольку она неподвижна.

Фандорин: Лидия Анатольевна, и всё же: как выотносились к покойному Казимиру Борецкому?

Лидия Анатольевна: Какое это имеет значение?Он умер, теперь пускай Бог будет ему судьёй.

Фандорин: Умер ли?

Лидия Анатольевна: Простите?

Фандорин: Я хочу сказать: умер или убит?

Лидия Анатольевна: Да что вы такое говорите?!

Фандорин: Согласитесь, обстоятельства егокончины необычны. Скоропостижная смерть сразу после оглашения завещания всегдавыглядит подозрительно. Особенно, если учитывать последующую кражу веера.

Лидия Анатольевна: Да он умер у нас на глазах!Выпил коньяку, или что там у него было, сказал какую-то очередную пошлость иупал! Его не зарезали, не застрелили!

Фандорин: Быть может, отравили?

Лидия Анатольевна: Какая нелепость! Зачем?Кому нужно убивать жалкого, спившегося голодранца?

Фандорин: Г-голодранца? А кучер, который такнеудачно вёз меня со станции, рассказывал, что Казимир Борецкий прикатил первымклассом и в вагоне его сопровождал цыганский хор.

Лидия Анатольевна: Старый кутила! Он, кажется,говорил, что занял пять тысяч.

Фандорин: Да кто бы одолжил такому человекуцелых пять тысяч без верных гарантий?

Лидия Анатольевна (смешавшись): Откуда же…откуда же мне знать!

Фандорин: Разумеется. Тогда позвольте одругом. Мне известно, что много лет назад между вашим мужем и КазимиромБорецким произошёл разрыв. Из-за чего?

Лидия Анатольевна: Я… Право, не помню… Этобыло так давно…

Фандорин: Правда ли, что ваш деверь в своёвремя был привлекательным мужчиной?

Лидия Анатольевна: Не в моём вкусе… Слишкомвульгарен.

Фандорин: Да? У него из кармана выпалазаписка. (Достаёт записку, читает.) «Вот твои пять тысяч. Больше ты от меняничего не получишь. Если не оставишь меня в покое, клянусь, я убью тебя!»Подписи нет. Почерк женский. Он вам не з-знаком? (Показывает ей записку.)

Лидия Анатольевна вскрикивает, закрывает лицоруками.

Лидия Анатольевна (рыдая): Я дура! Дура! Ябыла не в себе! Нужно было просто отправить деньги, и всё!

Фандорин: Чем он вас шантажировал? Прежнейсвязью?

Лидия Анатольевна: Да! Станислав чудовищноревнив. Он когда-то отказал брату от дома. Ему померещилось, будто Казимир замной ухаживает. О, если бы он узнал, что дело не ограничилось однимиухаживаниями… С годами гордость развилась в нём до астрономических размеров. Вовсяком пустяке он видит ущемление своей чести! И Казимир отлично этимвоспользовался. Этот негодяй был по-своему очень даже неглуп. И ещё этазлосчастная записка! Хотела припугнуть, а вместо этого дала ему в руки ужаснуюулику. (Падает на колени, кричит.) Господин Фандорин, заклинаю вас! Не говоритеСтаниславу! Для него это будет страшным ударом. Я… я не знаю, что он со мнойсделает! Он так презирал своего брата!

Вбегает Станислав Иосифович.

Станислав Иосифович: Лидия! Что такое? Почемуты кричишь? Почему стоишь на коленях? (Поражённый, пятится и машет рукой.) Нет!Нет! Неужели… Это ты? Ты его..? Коньяком, да? Коньяком?

Лидия Анатольевна (вскочив): Как ты… как тыможешь? Эраст Петрович, я не…

Фандорин (остановив её жестом, быстро): Почемувы допускаете, что ваша жена могла отравить Казимира Борецкого?

Станислав Иосифович (не слушая Фандорина):Лида, я восхищаюсь тобой!

Лидия Анатольевна: Так ты обо всём знал? Всеэти годы?