Игра - Анастасия Волкомир

JabbaWHAT – не случится, но ситуация может ухудшится.

Sokolovv – Ухудшится – исправлю. Делов-то.

Princess_Leia – Делай что хочешь, только сделай с этим что-нибудь.

Легенда об Элизиуме, в чьи врата может войти каждый, и таинственной секте, которая помогает в этом, распространялась со скоростью звука.

Помимо Сокола, информацию подхватили и другие дезинформаторы с большим охватом аудитории. Каждый был как под копирку. Те же тезисы, те же предположения. Каждый выжимал что мог, без толики собственных мыслей.

Школьные учителя били тревогу, вычисляли страницы своих учеников. По всей стране судорожно следили, как бы у их чада не появился на стене враждебный хештег. Они не понимали что это такое, и какое у него значение, но их информировали о возможном вреде.

Вслед за историей распространялись и слухи. Круг предположений расширялся.

Да, Толя распространил информацию о ложных кураторах и о том, как их можно вычислить, но это совсем не спасало. «Людям нравится все то, что им недоступно» Вот и сейчас они решили, что стоит заглянуть и в эту закрытую дверь, над которой висит табличка «Вход запрещен». Вдруг там интереснее.

На страницах детей появлялись предсмертные записки о надежде попасть в рай, приправленные грустной музыкой и меланхоличными фотографиями. Однако о настоящих смертях речь не шла. Это обнадеживало.

Теперь игру подхватывали все, кому не лень. Феномен стал массовым. Такого поворота не ожидал от нас никто.

JabbaWHAT – Если начнутся жертвы, первым делом ткнут пальцем в нас.

//eGaMAXXX – С другой стороны, нас теперь сложно вычислить. Нас много и мы заметаем следы.

Princess_Leia – Обидно. Мы были первыми.

//eGaMAXXX – Да ладно тебе, это было ожидаемо ;) Мы популярны!

JabbaWHAT – Ну, круто… И что нам теперь делать с этой популярностью?

//eGaMAXXX – Рок-н-роллить. Ну, то есть продолжать работу дальше.

Эйфория от проделанной работы куда-то медленно, но верно, улетучивалась. Мне не было противно кураторство, но я воспринимал ее как ежедневный поход на работу. Рутина. Обязанность, от которой не уйдешь.

– У Толи уже почти полмиллиона подписчиков. – сказал я, пытаясь начать диалог с Леной. Мы не отдалялись с ней, но я чувствовал, что между нами начинала расползаться трещина, сравнимая с каньоном.

Она лукаво подмигнула: – Завидуешь?

– Не. Он в прошлом ролике рекламирует алкоголь, а большей части его аудитории еще 18-ти нет.

– Ой, ты превращаешься в брюзжащего дедулю. Или моралиста. Прям как Толя.

– О нет, только не сравнивай меня с ним, а то сам начну всех обвинять в этом.

– Я все спросить хотела: Если вы друг друга на дух не переносите, почему вы общаетесь? Нет, серьезно, я каждый день вижу твое лицо, когда приходит сообщение от него. Ты так корчишься, будто съел черешню с «пенициллином». Что вас объединяет?

Я пожал плечами.

– У меня нет однозначного ответа на твой вопрос, но… Ты же знаешь, мы та еще «святая» троица.

– Ага, отец, сын и святой дух. Одно лицо, одна мозговая извилина на всех. У меня было достаточно времени, чтобы убедиться в этом.

Я не смог сдержать смеха. Я уже и забыл, что умею улыбаться и радоваться мимолетным колким фразам. После всего случившегося, я чувствовал давление общественности, хоть и косвенное. Мне стало неуютно даже в окружении четырех стен. Это заставляло меня сомневаться в своих силах. Кажется, я начал замыкаться в себе.

– Нет, серьезно. Просто так получилось, что мы оказались вместе в пятом классе. Все мои прежние друзья из младших классов распределились по другим буквам. Макс был новеньким, и мы просто сидели за одной партой. Общаться было не с кем, а он без царя в голове. Я начал ему подражать, но не от большого ума. Толя пришел в наш класс в конце третьей четверти и Макс сразу подружился с ним. Я заревновал и тоже начал вступать с ним в контакт. Толя не нравился мне с самого начала. Он со всеми общался свысока. Мне просто не хотелось терять Мегу в качестве друга. Только и всего.

– И так продолжалось столько лет? Грустно. Я думала услышать душераздирающую историю о вечной преданности, а получилось так, что ничего и нет.

Я вздохнул.

– Нет, есть еще кое-что. Но я не люблю вспоминать об этом.

– Ты не расскажешь мне об этом?

Выждав паузу, я начал: – Когда мы начали свои игры, мы не думали о безопасности. Знаешь, детская иллюзия того, что ты бессмертный. И вот однажды, спустя несколько удачных пройденных миссий, мы решили, что было бы неплохо перейти болото.

– Зачем?

– В болоте утоп небольшой деревянный домик. Откуда он там взялся – черт знает, наверное, построенный еще при Царе Горохе. Главное, что он был недосягаем. Мы решили – кто сможет его коснуться, тот крутой. Тогда это считалось отличной мотивацией. И вот мы разделись и начали считаться кто первый. Считалка выбрала Толю.

– И он коснулся ее и ты до сих пор считаешь его крутым?

– Нет. Ее никто не коснулся. Он утонул спустя пару шагов. Там, как оказалось, было большое углубление.

Лена задержала дыхание.

– Мы недолго колебались, – продолжил я, – вдвоем вытащить эту тушу было проще. У него все дыхательные пути забились этой мелкой болотной листвой. Худо-бедно мы заставили его дышать. Это было по-настоящему трудно. Я много раз видел в кино, как делают массаж сердца, но не думал, что это умение мне понадобится. Так страшно было. В голове была лишь одна мысль: что будет, если он перестанет дышать?

– Только не говори мне, что ты в этот момент переосознал его ценность?

– Я знаю только то, что он тоже человек из плоти и крови. Ты бы видела его испуганные глаза. Это было осознание близкого конца. Такое ни с чем не спутаешь. Он смертен и это неизбежно. Каким бы жалким он не был сейчас в погоне за популярностью, смерть – великий уравнитель. На его месте мог бы быть я, но меня вряд ли можно было спасти. Я на несколько мгновений был в его шкуре. Мог бы не спасать его вовсе и тот отправился в Элизиум, но его жизнь была в моих руках. Я мог сделать с ним что хотел и я спас его.

***

Мой дядя недавно написал мне, что из-за деятельности Пандемониумцев никто в отделе нормально не спит. В душе скреблись кошки. Я ответил ему, чтобы тот держался, ведь ничего большего я сделать для него не могу.

Дети терялись все чаще, заявления не успевали обрабатываться. С другой стороны, количество волонтеров в поисковой группе увеличивалось.

JabbaWHAT – Сегодня нашли 8-летнюю девочку в канаве.

Sokolovv – Тебе дядя сказал?

JabbaWHAT – Ага. Понятия не имею, имеет ли игра место, но… Толь, не распространяйся пока об этом.