Игра - Анастасия Волкомир

JabbaWHAT – Хорошо. Дайте слово, что ситуация не выйдет из-под контроля. Мы только скрылись от глаз общественности, не хотелось бы по-новой проходить все это.

//eGaMAXXX – Все путем. Мы даже не в десятке обсуждаемых хештегов.

Так продолжалось 4 месяца, пока не поступил третий тревожный звонок.

«В провинциальном поселке городского типа с крыши девятиэтажного здания сбросилась 17-летняя девушка. За сутки до своей кончины она оставила предсмертную записку в соц. сетях: «Прощайте, я пошла». О причинах опрометчивого решения ничего не известно. За полгода до происшествия девушка играла в некий «Пандемониум», об этом свидетельствует пост с хештегом #уведитеменяизпандемониума. Есть ли между ними связь? Расследование продолжается»

После этого случая СМИ начали потирать ручки.

Были допрошены все друзья, знакомые, одногруппники пострадавшей.

«Она была очень замкнутой девушкой. Мы никогда не общались с ней, но ее никто не подвергал травле»

«Я учился с ней в школе, почти ничего о ней не знаю. Она никогда не рассказывала о своих интересах. Знаю, что она могла проводить сутки в соц. сетях и играх. Я даже не знаю, были ли у нее друзья»

«Мы были в одной команде по баскетболу. Часто общались. Знаю, что у нее были проблемы с родителями, однажды она даже сбежала из дома. Не уверена в том, что здесь замешана игра»

Показания рознились друг с другом, но какие бы доводы не приводились о непричастности Пандемоума, вопрошающих это раззадоривало только больше.

Началась массовая истерия. Если раньше нас замечали только мелкие, местечковые издания, и лишь изредка интересовались популярные, сейчас подключились игроки покрупнее: федеральные каналы, известные лица, ресурсы миллионщики. За любую информацию, компрометирующую игру, а главное ее создателей, предлагали денежное поощрение.

Интернет пестрил яркими заголовками. Одна пресса желтее другой. Смысл был един – во всем виноваты игры.

Журналисты разыскивали кураторов, но лишь в поисках сенсации. Никто не думал раскрывать дело. Каждый хотел быть первым. Каждый хотел пообщаться с преступником, что убивает на расстоянии.

Если ранее учителя просто следили за страничками, теперь заводились электронные журналы, в которых были записаны все соц. сети ученика. Проверялись не только посты с хештегами, но и записи и репосты на предмет экстремизма. Одна неверная надпись каралась выходом на ковер к директору.

Следственный комитет и вовсе вышел на охоту.

Откуда-то появлялись люди, которые сами именовали себя кураторами «жестокой игры на выживание». Их допрашивали, но после проверки оказывалось, что все их слова – просто пустышка.

Дядя рассказывал о новой волне заявлений, которые не успевали обрабатываться в срок. «Все словно впали в коматоз» – описывал он: «Уже никто из нас не понимает, что происходит. Да, есть жертва, но к игре все относятся со скептицизмом. У девочки была очень проблемная жизнь, вот юношеский максимализм ударил в голову, но приказ сверху – есть приказ». Эх, дядя. Я хотел бы приехать к нему, привезти какой-нибудь гостинец в качестве извинения, но не мог.

Я снова заболел.

Мне не нравилась вся эта ситуация. Я знал, что ничем хорошим теперь это не кончится.

Я не мог нормально спать. Не получалось. Меня одолевала навязчивая мысль: я должен покинуть игру, пока не стало пахнуть гарью. Я должен забрать с собой Лену, пока в той еще теплилась человечность. Да, мы уже был покалено в болоте, но пока я мог из него выплыть без посторонней помощи.

Надо ли говорить о том, что Толя не упустил своего шанса на новую волну популярности. Если сначала он просто рассказал об инциденте, то во втором ролике он не стал отрицать причастность игры. Это ошеломило меня.

Я почувствовал не что иное как предательство. Так неприятно мне не было, даже когда я влезал в то склизкое, дурнопахнущее болото.

Когда я спросил его в чате: – Почему ты не сделаешь опровержение?

Он ответил: – Какая тебе разница, это же не ты сделал.

Вслед за Соколом, его слова подворовывали другие блоггеры. Все хотели урвать кусочек пирога, именуемого «Хайп».

Я перестал спать вообще. Макс был прав, когда у человека дефицит отдыха – он становится уязвимым. Я чувствовал, насколько я мягок и слаб. Я тоже человек из плоти и крови.

Лена вела себя, как ни в чем не бывало. Ходила по дому, прибиралась, напевала под нос какие-то песенки.

– Неужели, тебя совсем не трогает сложившаяся репутация? – спросил ее я хриплым от слабости голосом. Она, конечно, ухаживала за мной, когда я недомогал. Я благодарен ей за это. Правда, это не отменяло странности ее поведения.

– Репутация? У нас с ней все в порядке.

– Я так не думаю. Весь мир ополчился на нас. Сейчас, в эту минуту, мы – враги номер один. Ты ведь слышала, что журналисты готовы платить хорошие деньги за подсказки к заданиям. Они сами погрузились в игру. Они хотят пройти Пандемониум и выйти на кураторов. Все хотят знать, кто стоит за этим «адом».

– Пф, глупая байка кем-то вброшенная. Не обращай внимания и все будет хорошо.

– Нет, Лен, не получится, это реальные статьи.

– Да нет же, я про другое. В интернете появилась утка: если пройти Пандемониум, то ты получаешь просветление становясь куратором. Вот глупость.

– Это просветление взялось из тех фейковых отзывов о прохождении игры?

– Ага. Неплохо, да? Зодиак все-таки гений, взял и обратил в свою пользу даже откровенный бред. Пользуется всеми полимерами. Хороший подход.

– Хорошо, но… Разве эта новость с самоубийством идет нам на пользу?

– Ну, это хороший пиар.

Я с трудом поднял челюсть: – Лена… что ты такое говоришь?

– А что не так?

– Человек умер.

– Она умерла сама. Ее никто не толкал на это.

И не поспоришь… Я не думал строить из себя сожалеющего, я не знал кто она такая. Испытывать эмпатию к постороннему человеку – лицемерие. Нет уж, себе лгать я не собирался. Хотя, признаться честно, было в этой ситуации печальное составляющее. Она могла еще пожить, но ее никто не поддержал и не остановил. У нее никого не было. Вот настоящая причина ее смерти.

– Только не говори мне, что я ее еще пожалеть должна. – продолжила она, – Это ее выбор, девочка была явно несчастна в семье. Журналисты сами завели вой на пустом месте. За нами никакого греха не водится. Не хотят играть честно – не надо, я выполняю свою работу. И Макс с Зодиаком тоже. И ты.

– И Сокол?

– Толя по головам пошел, пусть идет. Мы для него больше не существуем, ну и ладно. Тоже его выбор, хоть он ничем не лучше этих желтушников.

– А ведь он совсем не пытается с нами наладить контакт.