Невероятная частная жизнь Максвелла Сима - Джонатан Коу

— Вы что, полицейский?

Акцент у нее был английский: образованная продвинутая англичанка, которая не прочь выдать себя за кокни, хотя и не особенно старается — взрывные согласные она проглатывала через раз; нынешние модные молодые люди считают своим долгом освоить этот простонародный выговор.

— Нет, я не полицейский. — Девушка молчала, по-прежнему нависая над столиком и сверля меня недоверчивым взглядом, и я добавил: — С чего вы взяли, что я полицейский?

— Вы глаз с меня не сводили.

— Верно, — согласился я после недолгих раздумий. — Прошу прощения. Я очень устал, поездка выдалась тяжелой, а я еще только на полпути. Я смотрел на вас просто так, без всякой задней мысли.

— О'кей, — не сразу ответила она и так, будто я ее не убедил. — И вы… не работаете в аэропорту?

— Нет, я не работаю в аэропорту.

Она кивнула, вроде бы удовлетворившись ответом. Но, прежде чем удалиться, добавила:

— Между прочим, я не совершаю ничего незаконного. — И опять ее тон был неуверенным, словно она сама толком не знала, правду она говорит или нет.

Я поспешил ее успокоить:

— У меня и в мыслях не было ничего подобного. — А сам пытался разглядеть, что она прячет под курткой. Джинсовая ткань топорщилась, но что под ней скрывалось, я не смог догадаться.

Теперь ей полагалось развернуться и уйти, но что-то ее удерживало. Мне пришло в голову, что, возможно, она устала и не прочь бы присесть.

— Могу я угостить вас кофе? — предложил я.

Девушка немедленно плюхнулась на стул рядом со мной:

— Это было бы здорово. Я с ног валюсь.

— Какой вам?

Она попросила кофе с обезжиренными сливками и капелькой кленового сиропа, и я отправился к стойке. Когда я вернулся с кофейными чашками, ее куртка больше не топорщилась. То, что под ней было, переместилось в ее сумку, большую мягкую торбу, которую она как раз застегивала — торопливо, словно украдкой, как и все, что она делала.

Я решил не выдавать своего любопытства и ограничиться светской беседой.

— Меня зовут Макс, — представился я. — Максвелл Сим. Моя фамилия пишется (я взглянул на нее, прикидывая, что дальше сказать) как карта, которую вставляешь в мобильник.

Закончив застегивать молнию на сумке, она протянула руку:

— Поппи. Куда вы направляетесь?

— Домой, в Лондон, — ответил я. — Здесь у меня пересадка. Промежуток между рейсами около двух часов. Завтра ранним утром я уже буду в Хитроу. А лечу я из Австралии.

— Путь неблизкий. По делу летали или отдохнуть?

— Отдохнуть. Как бы. — Я отхлебнул кофе и пробормотал в пенку: — Человек предполагает… ну и так далее. А вы?

— О, я в командировке.

— Правда?

Я постарался не выказать удивления. Теперь, когда мы разговорились, она казалась даже моложе, чем на первый взгляд, — студентка, самое большее. Какая у нее может быть командировка? На деловую даму она определенно не тянула.

— А то. Мне приходится много ездить по работе. На самом деле моя работа в основном из этого и состоит. Из путешествий.

— Вы… и здесь работали? — Вопрос, что называется, в лоб, но она восприняла его спокойно.

— Пока вы наблюдали за мной? (Я кивнул.) В общем, да.

Ясно было, что больше она ничего не скажет.

— Простите. Разумеется, это не мое дело, чем вы зарабатываете на жизнь.

— Не ваше, — подтвердила Поппи. — В конце концов, мы только что познакомились. Я о вас ничего не знаю.

— Что ж, работаю я…

— Стоп, — Поппи подняла руку, — не говорите. Я попробую угадать. Три попытки.

— Валяйте.

Откинувшись назад и сложив руки на груди, она разглядывала меня оценивающе и одновременно весело.

— Вы делаете компьютерные игры для фирмы с репутацией отъявленных женоненавистников.

— Пальцем в небо.

— Ладно. Тогда выращиваете органических цыплят на маленькой ферме в английской глубинке.

— Опять мимо.

— Вы — знаменитый парикмахер. Причесываете Киру Найтли перед важными мероприятиями.

— Увы, нет.

— Вы работаете мужским портным в Челтенхэме. Шьете на заказ костюмы-тройки и с такой невероятной тщательностью снимаете мерки, особенно для внутренней длины штанины, что клиенты слегка напрягаются.

— Нет, и это уже четвертая попытка. Но вы подбираетесь все ближе.

— Тогда можно еще одну?

— Давайте.

— А как насчет… — Поппи скользнула взглядом по моей рубашке фирмы «Лакоста» и джинсам от Хьюго Босса, — профессора современной моды в университете Эшби-де-ла-Зуиша?[6]

Что-что, а одеваться я умею, и эта догадка мне польстила. Тем не менее я покачал головой:

— Итак, сдаетесь?

— Наверное.

Я сказал ей правду: моя должность — старший сотрудник по взаимодействию с состоявшимися покупателями в универмаге в центре Лондона. Реакция Поппи была мгновенной:

— И что бы это значило?

Я решил, что сейчас не время вдаваться в подробности.

— Помогаю покупателям, — объяснил я, — когда у них возникают проблемы с приобретенной вещью. Например, тостер не включается. Или шторы разной длины.

— Понятно, — сказала Поппи. — Вы работаете на возврате.

— Примерно так, — не стал спорить я и собрался добавить: «Работал, однако уже полгода не хожу на службу», но спохватился: вот загрузил я Чарли своими откровениями, и что из этого вышло? — Теперь моя очередь.

Она улыбнулась:

— Это будет нечестно. Вам ни за что не угадать, кто я. И тысячи попыток не хватит.

У нее была хорошая улыбка, обнажавшая белые, крепкие, но слегка неровные зубы. Я понимал, что всматриваюсь в нее дольше и пристальнее, чем позволяет обычная вежливость. Сколько же ей все-таки лет? Давно я ни с кем так легко и свободно не разговаривал, а ведь она лет на двадцать моложе меня. Это соображение породило во мне странное чувство: беспокойство пополам с восторгом.

Поппи тем временем расстегнула сумку, а затем приоткрыла ее настолько, чтобы я мог заглянуть внутрь и увидеть нечто неожиданное: цифровое записывающее устройство — на вид профессиональное, размером по меньшей мере с книгу в твердом переплете, — и микрофон, тоже для профессионального использования, большой, увесистый, вложенный в серый прозрачный пакет. Дав мне возможность рассмотреть свое снаряжение, Поппи быстро закрыла сумку: