Царство селевкидов. Величайшее наследие Александра Македонского - Эдвин Бивен

Из рек к западу от Ирана самые мощные те две, что берут свое начало в горах Армении и текут через Аравийскую пустыню к Персидскому заливу. Если бы не Тигр и Евфрат, все пространство между Сирией и Ираном было бы одной огромной пустыней. Однако эти реки для Аравийской пустыни стали тем, чем стал Нил для Ливийской; они несут с собой зеленый пояс плодородия и способны поддерживать жизнь в наследовавших друг другу городах. Тигр течет более прямо на юго-восток, параллельно (и не очень далеко от) горным цепям, которые ограничивают Иран; по дороге его пополняют воды, которые эти горы сливают со своих склонов. Оба истока Евфрата текут на запад; потом, как одна река, он поворачивает, входит в Аравийскую пустыню и пересекает ее по диагонали. В одном месте – примерно в 350 милях от устья – он почти смешивается со своим собратом-рекой с Востока. От Багдада на Тигре до Евфрата всего лишь 25 миль. Но потом они снова расходятся и впадают в море (в древности) отдельными устьями; теперь же обе реки действительно соединяются у Курны. Узкая полоска земли между реками в области Багдада отмечает перемену в характере всей страны. К северу от нее страна между двумя реками является пустыней – частью великой Аравийской пустыни, которая раскинулась от Сирии до пределов Ирана,– лишь непосредственное побережье рек оказывается обитаемым. К югу от нее в древности реки были связаны целой сетью каналов, оживлявших землю – темные речные наносы – и дававших ей необыкновенное плодородие. Это была Вавилония, плоская, изобильная страна, как Египетская дельта, страна пшеничных полей и садов, ив и пальм. Это была самая богатая страна на Ближнем Востоке, место рождения его древнейшей цивилизации, естественное средоточие жизни.

Итак, азиатская часть империи Александра, с которой практически совпадала империя Селевка в тот момент, когда она достигала наибольших размеров, распадалась на несколько четко очерченных областей:

1)«Страна за Тавром», то есть Анатолийский полуостров (Малая Азия) без Киликии[11].

2)Сирия и близко связанные с ней Киликия на западе и Месопотамия на востоке, то есть страна арамеев.

3)Низины вокруг Евфрата и Тигра, место расположения древней ассиро-вавилонской цивилизации, наряду с Сузианой (Элам).

4)Иран.

5)Индийские провинции, охватывавшие значительную часть Пенджаба.

Рассказав о ряде событий, которые привели к практическому завоеванию всего наследия Александра Селевком, я намереваюсь в первую очередь проследить историю его наследников до кончины СелевкаIII – лишь в той мере, в которой она касается первой из упомянутых выше областей – Малой Азии; затем взять каждую из остальных областей по очереди и посмотреть, что можно узнать о жизни каждой из них при этих эллинистических царях.

Трудно было бы назвать какой-либо другой период в истории продолжительностью в десять лет, помимо царствования Александра, когда столь огромная перемена произошла на таком большом пространстве Земли – изменение, которое до такой степени переменило бы положение вещей. Внезапно пышность величайшей из когда-либо известных империй была сметена прочь. И сила, занявшая ее место, руководилась идеями совершенно новыми для большой части человечества, идеями, которые до сих пор имели хождение лишь в крошечных эллинских республиках. Весною 323г. до н.э. весь порядок вещей от Адриатики до самых гор Центральной Азии и пыльных равнин Пенджаба основывался на воле одного человека, одного мозга, вскормленного эллинской мыслью. Затем рука Божия, словно проводя какой-то фантастический эксперимент, устранила этого человека. Кто в тот момент мог бы предсказать, каков будет исход? (Май или июнь 323г. до н.э.)

Хозяина больше не было, но инструмент, с помощью которого он работал, новая сила, которую он выковал,– македонская армия все еще оставалась непревзойденной. Пока было всего лишь нужно завладеть ею, чтобы править миром. Македонские вожди собрали общий совет рядом с телом умершего царя. Для них всех те перспективы, которые открывал этот внезапный поворот дела, должно быть, казались в то время смутными и странными; их посещали лишь авантюристические надежды и туманные амбиции. Вопросом, требовавшим немедленного внимания, было то, кого поставить во главе империи. Это должна была быть особа из царского дома – в этом все были согласны. Однако царский дом не предлагал блестящего выбора: Филипп Арридей, полоумный сын великого Филиппа от жены-фессалийки; все еще не родившийся сын Александра и иранской принцессы Роксаны (если это оказался бы сын) и Геракл, сын Александра и персиянки Барсины, мальчик, которому было около трех лет. Кандидатуру последнего серьезно пока не предлагали, поскольку, очевидно, считали его незаконным[12]. Никто из того огромного населения, над которым предстояло править новому царю, не имел никакого голоса в выборе правителя. Македонцы разбили свой лагерь на вавилонских равнинах; это были люди, которые за одиннадцать лет до того ничего не знали вне узких границ своей собственной земли, а теперь они выбирали царя для половины мира столь же безраздельно, как если бы это был только царь македонцев, как в прежние времена. Немедленно возникли раздоры. Кавалерия, как говорят наши источники, решилась ждать сына, которого, как надеялись, должна была родить Роксана; пехота была настроена поставить Филиппа Арридея. Это различение кавалерии и пехоты было не только лишь военным, но и социальным. Точно так же, как средневековый рыцарь находился на более высокой ступени общества, нежели пехотинец, так и мелкие аристократы Македонии следовали за царем в качестве воинов, его «товарищей» (гетайры); обычные пехотинцы набирались из крестьянства. Есть указания на то, что прежде всего узко мыслящие и откровенные македонские копейщики, менее, нежели стоявший над ними класс, открытые либеральным влияниям и большим идеям, почувствовали некоторое отчуждение после бесконечных маршей Александра и тех восточных атрибутов, которыми он себя окружил. Образцом царя для них был все еще царь Филипп; они не хотели бы видеть, чтобы сына их старого хозяина обошли в пользу полуварвара, все еще лишь вероятного наследника Александра. Более того, они ничего бы не выиграли (в отличие от многих аристократов) от раскола империи, и они подозревали, что предложение подождать до родов Роксаны скрывало план вообще лишить империю своего главы. Только тогда, когда дело дошло почти до кровопролития, диспут разрешился посредством компромисса. Филипп Арридей и сын Роксаны должны были править совместно. Пердикка, член старого правящего дома македонской области Орестида, главный из всех вождей, собравшихся в Вавилоне, должен был стать регентом.