Змеиного царевича невеста - Марианна Красовская

— Дед, а деньги? — напомнил меркантильный Зубослав. — Я не настолько богат… пока. 

— Деньги, деньги! Нет бы принёс пользу обществу, так все клянчишь! — Старый змей швырнул внучку красивый яркий кошель. — Послал Перун дитятку!

— Я принёс Алёну, это ли не польза? — пробормотал Славик. — А сколько пользы принесу, ей заделав ребятишек…

— Отличный настрой, хвалю! — обрадовался дед. 

Змееныш же схватил меня за локоть и выволок из кабинета.

— Пош-ш-шли, невес-с-ста. 

— А ты на меня не шипи. Я сама шипеть умею не хуже.

— Да я уже понял, что ты та ещё гадюка.

— Спасибо за комплимент, красавчик.

***

Мысли в моей голове метались реактивными тараканами. Так, замуж мне не надо, это точно. Но отказ не примут. Значит, надо сделать так, чтобы будущая родня сама от меня отказалась. Буду вести себя безобразно мерзко. Никаких вам аристократических манер. За столом в носу ковыряться — легко! Я ещё и матом умею, и пальцы облизывать, и ложкой рыбу есть. Или что там змеи едят? Лягушек? Птичек? Ну сверху-то он на человека похож! Внешне. Хотя… люди всякие бывают. Может, он и ничего так. Но у меня и Пашка именно, что «ничего» был. Вот и Зубик из той же оперы. Смотреть можно, трогать — себе дороже. 

— Ваня, я ваша навеки, — сказала я, увидев магазин, куда он меня притащил.

Мечта девочки-ролевика! Корсеты, плащи, шляпки с перьями! Оборочки, кружева и шнуровка! Розовое, бежевое, золотое в полоску и цветочек! И… все до пояса или до бёдер.

— Туфель нет, ясно. Чулочков тоже.

— Извини, мы в Болотограде. За чулочками — в Цветань или в Ершинск.

— А заказать нельзя?

— Можно. Но приедет через пару недель. Ты настолько в себе уверена?

— В Броненосце Потемкиновиче уверена и в жемчужине, дорогой мой… очень дорогой жених. А в ювелирный пойдём?

— Нет. Хватит с тебя одного артефакта. Выбери что-нибудь уже и домой. Успеем к обеду как раз. 

— Что посоветуешь?

Змей, недолго думая, ткнул пальцем в серо-голубой пиджак с кружевами на рукавах и у воротника. Красивое. Даже с моими джинсами будет смотреться вполне достойно. У мальчика есть вкус. Поэтому пиджак мы даже мерить не будем.

— Скукота! — заявила я, морщась, хотя страсть как мне хотелось эту прелесть хотя бы потрогать. — А есть что-нибудь яркое? Очень яркое? И чтобы блестело!

Девочка-продавщица (кстати, в строгом темно-сером корсаже с пышными шелковыми воланами на бёдрах, или как там у них начало хвоста называется) вытаращила глаза сначала на меня, потом на Славика. Тот пожал плечами и отвернулся. 

— Красное! — ухмыльнулась я. — Или зелёное. А лучше красно-зелёное!

— Я поняла.

После недолгих поисков мы нашли то самое, вырвиглазное и с золотьём. Изумительной красоты шёлковая рубашка свежего зелёного цвета, по вороту расшита тонкой золотой вышивкой. Широкие рукава, высокие манжеты, сборка у плечика. Отдельно или с чем-то светлым и скромным она смотрелась бы прекрасно. Вместе с замшевой жилеткой насыщенного гранатового цвета… ну… если верить теории, что чем ярче расцветка, тем ядовитее особь, то я была крайне ядовита. Буквально смертельно. А уж с сочетании с всклокоченными розовыми волосами…

Судя по лицу Зубослава, нужного эффекта я достигла. 

— Смею заметить, господин Полозов, у вашей… спутницы… отменный вкус, — прошелестела продавщица, пересчитывая блестящие монетки из дедова кошелька.

Чего? Она слепая или прикалывается? Где тут вкус?

— Ага, — поморщился Славик. — Такой вкус, такой вкус! Так и хочется ее сожрать.

Девушка мелко захихикала, а я с подозрением покосилась на змея: он ведь шутит? Хотя… ни в чем нельзя быть уверенной.

— Не хватает серёжек и пары браслетов, — тактично намекнула я. — Для полноты, так сказать, образа.

— Да, да! — обрадовалась девочка-змейка. — Непременно с рубинами и изумрудами. Позвольте, я дам вам карточку ювелирной лавки, там недавно появилась новая партия красоты.

— Не надо! — рявкнул жадный Зубослав. — Мы спешим!

И мы поспешили. 

Болотоград был не самым красивым городом, который я видела. Если честно, даже и наоборот, самым некрасивым. Низкие дома (ни разу не увидела больше двух этажей), серые стены, улицы, мощёные серым же камнем. Никаких клумб или кованых фонарей, нет ни парков, ни лавочек, ни фонтанов. Деревни наверху и то приятнее.

И очень мало народу. Слишком мало.

Мы встретили пару господ в сюртуках и шляпах, да стайку девушек с двумя ногами, в пристойных юбках и ботиночках. Так значит, тут не только наги?

— Гости города, — пробормотал Зубослав. — Кикиморы. 

Я обернулась. Волосы у девушек голубые и зелёные. Вон оно как! Красиво. А меня в кикиморы примут? Я могу быть мерзкой и противной. Хотя девчушки были очень даже миленькие.

— А это точно кикиморы? 

— Не знаю, я к ним в дипломы не заглядывал. Но что ведьмы — точно. У нас все, у кого есть ноги — или ведьмы, или русалки.

Я захлопала глазами. Ничего не понятно, но очень интересно.

— А разве у русалок не хвост?

— Хвост.

И молча попер дальше. 

Двигаться у него получалось очень быстро, но слегка рывками. И ещё его качало. Но я на двух ногах едва поспевала за недовольным змеем.

— Слав, а русалки ведь в воде должны жить?

— Во-первых, я Зуб. Или Зубослав. Или Зубослав Аскольдович.

— Аскольдович? — удивилась я. — Как-то не по-русски.

— Ага. Отец у меня из-за моря-окияна. Не нашенский. Мама очень разборчивая была.

— А дед позволил?

— Она единственный ребенок, бабка сильно под старость лет родила да и то — не без помощи ведьм. Наверное, оттого и прожила потом недолго, ведьмы любят оплату жизненными силами за свое колдовство брать. Наги живут долго, до трёхсот лет, а то и больше, а бабушке и двухсот не было, когда дед овдовел. Но ничего, приняли в род Полозовых и Аскольда, все уже привыкли давно.

— А тебе сколько?

— Двадцать пять.

— Ясно.

Не сто