Я вас не звал - Николай Побережник

– Тебе всё бы постебаться, да? Я что, не понимаю, что в случае целенаправленной охоты за нами такими вот хреновинами у нас нет шансов? Просто я думаю, как обезопасить хотя бы этот лагерь от наблюдения. Где-то читал, что может фольга как-то защитить.

– Может быть, и защитит, тут главное – погасить источник тепла для неподвижного объекта, а если накрыться, к примеру, «космическим одеялом», что мы в прошлом году заказывали на «Армитексе», то это не надолго, потому что оно всё равно нагреется, хотя как временное решение вполне подойдет, вероятно. О, а вот теплоизоляция, которая типа наших пенок с алюминиевой фольгой, это вариант. Я даже знаю, где ее можно позаимствовать. Из нее можно вполне сделать некий теплоэкран хотя бы для этого сарайчика.

– Ну вот, хотя бы так. А пока мы в лесу, нас особо не видно, думаю. Лес плотный достаточно, и листва недели две – три точно продержится.

– Ладно, поехали на ЗКП. Как прятаться, придумаем потом.

Дорога заняла почти два часа, ехали медленно, периодически останавливаясь. Прислушивались, принюхивались и приглядывались. Не доехали до ЗКП примерно полтора километра. Загнали Басика в высокий и плотный кустарник, проверили связь и медленно начали подниматься к ЗКП, всё так же останавливаясь и прислушиваясь. Дошли до покосившихся бетонных столбиков с кусками колючей проволоки и ржавой табличкой «Стой!» – когда-то это был забор. Значит, уже близко.

– Чуешь? Гарью тянет, – Санек втянул воздух.

– Есть такое. Нормальным биноклем бы разжиться, а то в ПОСП, хоть и шестикратный, много не насмотришь, – ответил я, припадая к резиновому наглазнику прицела.

Я разглядывал ржавую, с задранным от ветра кровельным железом на грибке, караульную вышку. Когда-то давно, наверное, тут бдил часовой. Но когда разваливалось всё, и служба на ЗКП тоже развалилась. Уже много лет здесь не было часовых, только сторожи. Единственное, что там можно было сторожить, так это резервный узел связи. Да и так добра хватало, которое сторожили от сдачи на металл, не всегда удачно, конечно, а порой и сами сторожа увозили что потяжелее на пункт приема металла. Только на время учений всё в относительный порядок приводили, но баню, которая здесь была, содержали в идеальном порядке. Хорошая, говорили, баня, в нее попариться штабные шишки часто ездили, да и не только они.

Я еще раз осмотрел подходы к ЗКП – вроде чисто, во всяком случае с этой стороны склона.

– Потихоньку пошли выше, – скомандовал я, чувствуя, как начинается шум в ушах и пульсация адреналина в висках.

Прошли еще метров пятнадцать, я опустился на одно колено.

– Кац, смотри фронт, я справа обойду.

– Принял.

Прошел еще метров двадцать, забирая постепенно вбок. Вроде тихо. Хотя… был еле слышен приглушенный разговор. Я пытался сообразить, откуда звук.

– Кац, какая-то болтовня слышится, но непонятно откуда. Продвинься еще на десяток метров вперед, я пока прикрою.

– Принял, пошел…

– На месте, – через несколько секунд доложился Сашка.

– Принял, я дальше.

Начал продвигаться дальше, вот уже видны насыпь входа в бункер самого ЗКП и бетонный гриб вентиляционной шахты метрах в двадцати от меня. На сорок пять градусов левее будка сторожа – в прошлом будка с военной коломбины. Там открыта дверь, и болтовня, судя по всему, оттуда. Дальше склон вниз. Поднятый шлагбаум КПП, далее железо-бетонные блоки в стиле антитеррор, три штуки в шахматном порядке. Поднимаюсь медленно выше… Видно крышу машины, точнее две – первая военный УАЗ, вторая… твою ж мать! «Хаммер»!

– Кац, замри! – сказал я сдавленно в микрофон гарнитуры и сам почти рухнул на брюхо то ли со страха, то ли от переизбытка адреналина. Не то чтобы я никогда не видел «Хаммера», у нас в городе их штуки три катается, но это был реальный натовский военный «Хаммер» или «Хамви» – черт их разберет!!! С люком в крыше и с какой-то убер-пушкой на вертлюге… Автоматический гранатомет, наверное.

Отдышался, успокоился, попытался привстать… хрен там! Ноги трясутся, дробовик бросил, потому как руки тоже ходуном. Да… а какая еще могла быть реакция, чего я ожидал? Вот он, потенциальный противник, иди и круши направо и налево!!! А вот нет, не Рембо я ни хрена, испугался одного вида вражеской техники. М-да, дела. Боюсь. И правильно делаю, что боюсь! Ибо только дурак ничего не боится.

– Кац, на ЗКП натовцы, погоди минуту, мне надо штаны вытряхнуть, – попытался я шуткой сам себя взбодрить.

– Херово.

– Погоди, дай сообразить.

Повалялся так приходя в себя еще минут пять. Сашка не выдержал:

– Док, ну что там, вытряхнулся?

– Ага, почти, сейчас повнимательнее всё осмотрю через прицел. А ты постарайся подползти ближе на горку, чтобы видеть, что происходит внутри.

– Принял.

Я подобрал прицел, который уронил с перепуга, и начал изучать.

Железная дверь в ЗКП открыта, оттуда кабели метров на пять выходят и скучены в бухту, рядом с дверью какие-то ящики – явно натовские, разных размеров. Наверное, какая-то аппаратура связи, судя по сложенной антенне. Будка сторожа, дверь открыта, за дверью темно. У машин никого, в машинах тоже. Ноги чьи-то торчат из-за бетонного блока… стоп! Как-то неестественно эти ноги лежат… так, берцы наши, штаны – общевойсковая «флора». М-да, видать, «двухсотый», и видать, кто-то из наших вояк. Между КПП и входом в бункер та самая баня – небольшой домик с верандой из вагон-стойки, дверь закрыта снаружи на незамкнутый висячий замок – значит, там никого нет… наверное. Ну что, спуститься в сам ЗКП? Если вот так овражком проползу, то из будки сторожа меня не увидят.

В будке продолжается приглушенный разговор.

– Кац, занял позицию?

– Да, нормально за корнями тут пристроился, всё просматривается хорошо. Тут, это, похоже, два трупа за будкой, с твоей стороны их не видно.

– Еще один на въезде за блоком лежит. Саня, я сейчас спущусь в ЗКП, ты паси, если случится ситуация, в которой ты мне ничем не поможешь, отползай и тикай.

– Так, может, я уже прям сейчас свалю? Что мы тут навоюем? Ты что удумал там?

– Не ссы, я сам уже почти обделался от страха тут. Надо проверить, «Хаммер» всего один, значит их тут четверо – шестеро, не больше. Видишь, аппаратура какая-то в ящиках – может, инженеры какие-нибудь.

– Может, и инженеры, а троих уже вон положили.

– Ну так а мы тобой что, пальцем деланные? Не ссы, у нас фактор внезапности! Я пошел.

– С Богом.

– С ним самым, аминь.

Откинулся на спину, снял с шеи патронташ и прицепил на пояс – так удобней, расстегнул клапаны патронных секций. Так, в «мурке» пять картечи, нормально… но стрелять и поднимать шум не хочется. Прополз овражком до входа в бункер, быстро просочился внутрь. Вот блин, со света во тьму… не вижу ничего. Так, спокойно, пока тишина. Глаза начали привыкать, я находился в тамбуре, дальше еще одна железная дверь и слабо освещенная лестница вниз, метров на двадцать. Пригнувшись, стараясь не скрипеть берцами по бетонным ступенькам, начал спускаться, держа ствол дробовика на уровне глаз, чтоб, если что, можно было быстро за одно движение выстрелить, лишь прижав приклад. Нащупал пальцем позади спусковой скобы предохранитель, утопил его – всё, готов стрелять. Внизу лестницы еще дверь, кабели змейками уходят вглубь. Быстро заглянул за дверь – никого. Еще коридор, метров пятьдесят. Выдохнув, осторожно пошел по нему, еще приоткрытая толстая железная дверь, стали слышны голоса. За дверью помещение, из которого было три двери. Одна закрыта, во вторую уходят кабели, третья открыта, и из-за нее слышен вражий говор и смех. Весело им, сукам! Там три трупа наших, а им весело… миротворческая миссия, говорите? Быстро заглянул в проем – еще коридор метров десять и приоткрытая дверь. Так, крадемся дальше. Сердце готово выскочить, и мне кажется, что его стук как звук барабана разносится по всему подземелью. Медленно подкрадываюсь, в приоткрытую дверь вижу помещение примерно пять на четыре метра, вдоль одной стены стойка с оборудованием, посередине стол, спиной ко мне и склонившись над столом над какими-то схемами стоят два молодых парня… не наших парня! Так, где оружие? На стуле рядом со столом. У стены два броника и две каски лежат. У каждого натовца на бедре кобура с пистолетом.