Когда я увижу тебя - Евгения Багмуцкая

Я шла и удивлялась тому, что многие не хотят расставаться с зимой – меховые воротники на теплых куртках, сапоги, шерстяные свитера. Женщины обматывают шарфы вокруг шеи, мужчины застегивают пуховики, дети, пыхтя, переступают с ноги на ногу в дутых комбинезонах. А я, рискуя прослыть дурочкой, прячу джинсовку в рюкзак. У меня рваные джинсы и кеды, будто я героиня песни «Три полоски» «Animal ДжаZ», смешная футболка, волосы спутаны от ветра, ремешок часов перекручивается, а в наушниках музыка, от которой хочется танцевать у всех на глазах. В кафе я заказываю фруктовый коктейль и думаю о том, что сейчас в самый раз лежать на волнах и смотреть на солнце, пока слезы не потекут, а потом закрыть глаза и видеть сквозь закрытые веки желтый шар. И тогда кажется, что плохого никогда не было, что и мир, и ты в нем были созданы мгновение назад.

Поэтому, когда я иду по бордюру, уже не боясь того, что машины обольют меня с ног до головы, и смешно пытаюсь удержать равновесие, меня охватывает странное ощущение, что еще ничего не прожито, что я как была ребенком, обламывающим ветки зацветшего на мамин день рождения шиповника, так им и осталась. И пора бы вроде осознать, что мне почти двадцать пять, а ни черта не осознается. Каждая весна кажется мне самой первой и самой важной в жизни, будто все только начинается и если и закончится – то очень и очень не скоро. Не со мной, не сейчас, вообще – никогда.

Мы не говорили с Сашей три недели после его признания. Тогда я, опешив, обулась и выскочила из квартиры. Саша пошел за мной. Но не с целью продолжить объяснения – он лишь проводил меня до подъезда, молча идя рядом, наверняка дождавшись, когда в моем окне зажжется свет, чтобы убедиться, что я попала домой. После этого не было ни слова, ни звонка, ни СМС, ни сообщения в соцсети. Нет, я не проверяла его на прочность, просто не знала, с чего начать разговор с новым для меня Сашей. Пора было что-то решать, брать за руку лучшего друга, заглядывать ему в глаза и спрашивать, что мы будем делать. Я так и не нашла ответа, но и вопроса не слышала. В плеере заиграл «Creep» – любимых зимних, разве что кроме этой песни, «Radiohead». Вспомнилась сцена из французского фильма, где Шарлотта Генсбур приходит в музыкальный магазин и, слушая эту песню, переглядывается с Джонни Деппом, он стоит рядом – такой чужой и в то же время такой нужный именно сейчас. Затем, возможно лишь в ее мечтах, все сбывается так, как сбывается только в фильмах, а в жизни вряд ли кто-то решится и позволит себе чистые эмоции и порывы.

Мне так хотелось пойти к нему. Перебороть страх, вдруг возникшую неловкость, решить все на месте. Когда видишь человека, когда смотришь ему в глаза – невозможно обмануть ни его, ни себя. Но стоило мне представить, как я стучу в его дверь, как он открывает мне, и у меня сразу же холод по затылку: что я скажу ему, сумею ли, не обижу? Ведь это не какой-то там мужчина, это Саша, мой лучший друг, мой близкий друг, один из главных людей в моей жизни. Я все никак не решалась представить его в другой роли – в роли любовника.

Я видела его раньше в таком образе, но не со мной. Я перебирала в памяти все его прежние – известные мне – отношения и все равно плохо представляла, какой он в них. Увы, я не помнила, не знала его влюбленным. Как правило, у него были красивые, яркие девушки – полная моя противоположность, если быть честной. Длинные ноги, идеальные брови, брендовая одежда. Куда мне – с моими неизменно серыми футболками и потертыми кедами – было угнаться за их шиком? Лишь однажды, где-то год назад, мне показалось, что Саша наконец нашел ее. Юля была чудесной и легкой – говорила с забавными запинками, всегда улыбалась, знала кучу невероятных фактов, чем неизменно меня восхищала. Она совершенно отличалась от девушек, которыми обычно увлекался Саша. Мы с ней были чем-то похожи. Маленькая, хрупкая, в цветных штанах и тельняшках, с асимметричной стрижкой, разлетающейся при первом порыве ветра, – мы быстро нашли с ней общий язык и даже мило подшучивали над Сашей, а он то ли смущался, то ли злился и угрюмо уходил в комнату. Мне казалось, что он влюблен в нее – так трогательно он о ней заботился, подавал ей пальто, наматывал вокруг ее шеи свой шарф, ругал, если она была легко одета, держал ее за руку во время кино, кормил с рук, как маленького зверька. Я тогда нисколько не ревновала – не чувствовала, что теряю его, он всегда оставался «моим Сашей». Лишь порой мне хотелось, чтобы он был рядом со мной как друг, а не рядом с ней как любовник. Но это было нормально, правильно и хорошо. Правда, продлилось недолго.

Однажды вечером я грустила и позвонила Саше, спросив, могу ли зайти в гости. Он сразу согласился.

– Ты один? – уточнила я. – Я не помешаю?

– Нет-нет, что ты, приходи, жду, – спешно ответил он и положил трубку.

Я была около его дома уже через двадцать минут. На лестнице, к моему удивлению, столкнулась с Юлей – быстро сбегающей по ступеням, плачущей.

– Юлька, – я схватила ее за руку, – ты чего? Вы поссорились?

Она посмотрела на меня так, словно мы с ней незнакомы, резко выдернула свою руку из моей, бросила что-то вроде «Все в порядке» и выбежала из подъезда. Когда я поднялась в квартиру, Саша выглядел так, словно ничего не произошло и это не он сейчас поссорился со своей чудесной девушкой.

– Саша, ты пошто ребенка обидел? – не смогла сдержать я любопытства.

– Столкнулись? – тревожно спросил Саша.

– Да, на лестнице. Юлька вся зареванная.

– И что она? Говорила что-то? – разволновался.

– Не, не захотела со мной разговаривать, убежала. Почему ты мне не сказал, что не один? Я бы не стала вам мешать.

– А ты и не помешала, – сухо ответил он и затем добавил: – И just for your information:[5] с сегодняшнего дня я снова один и нисколько по этому поводу не переживаю.

По этим единственным известным мне Сашиным отношениям (остальные скорее напоминали секс без обязательств) мне было еще сложнее составить мнение о нем в роли бойфренда или любовника. Что, если он жестокий и холодный? Что, если он добивается женщины и сразу к ней остывает – как множество знакомых мне мужчин, уверенных в своей привлекательности и востребованности? Неужели он может так поступить и со мной? Его история с Юлей закончилась недавно, а он уже признается в любви другой. От этих мыслей у меня разболелась голова.

К вечеру – стоило солнцу сесть – становилось прохладно, никто не успевал прогреться за день; я возвращалась домой, словно не было весны, все показалось и зря я убрала плащ с подкладкой на антресоли, рано для тепла еще. Саша стоял у подъезда. Я шла и не замечала его почти до самой двери, как вдруг подняла глаза и почти отпрянула. Он неловко, даже смущенно затушил сигарету, втянул плечи, сунул руки в карманы и, глядя мне в плечо, спросил:

– Впустишь?

Я поняла, как ему страшно, как тяжело ему дался приход, по голосу – чуть хриплому, даже фальшивому, будто он наугад, боясь, выбирает слова.

– Конечно, – улыбнулась я и протянула ему пакеты с продуктами намеренно укоризненно, ведь в другой день он бы сам их выхватил, не вынимая сигареты, зажатой между зубами, и без капли услужливости.