Со смертью от Дун... - Рут Ренделл

— У меня его нет, — обиделся Барден.

В дверь постучали, вошел Брайант.

— Я нашел это на краю леса со стороны проезда, сэр. — Он держал затянутыми в перчатку пальцами маленький золотистый цилиндрик.

— Помада, — сказал Вексфорд. Он взял ее у Брайанта, закрыв руку платком, и перевернул его, чтобы посмотреть на круглую наклейку на донышке. — «Полярный соболь», — прочел старший инспектор, — и что-то вроде цифр восемь и девять лиловыми чернилами. Еще что-нибудь?

— Ничего, сэр.

— Хорошо, Брайант. Вы с Гейтсом можете отправиться в «Саузерн уотер борд» в Стауэртоне и выяснить с точностью до минуты, когда Парсонс ушел с работы вечером во вторник.

— Эта помада подрывает вашу теорию, Майк, — сказал Вексфорд, когда Брайант ушел. — Мы отдадим эту штуку дактилоскопистам, но как, по-вашему, может она принадлежать миссис Парсонс? Эта женщина не носит сумочку, не пользуется косметикой, она бедна как церковная мышь (ужин в Помфрете, чушь какая!), но кладет помаду в кошелек или в бюстгальтер — помаду ценой в восемь шиллингов шесть пенсов, прошу заметить, — и когда они заходят в лес, видит кролика. Она открывает кошелек, чтобы достать пистолет, видимо, бросает помаду в колею, бежит за кроликом, зажигает спичку, чтобы увидеть дорогу, и, когда оказывается посреди леса, садится и дает мужу задушить себя!

— Вы послали Брайанта в Стауэртон.

— Он будет разбираться со временем. — Вексфорд помолчал, рассматривая помаду. — Кстати, — сказал он, — я проверил Прюэттов. Никакого сомнения — они были в Лондоне. Мать миссис Прюэтт серьезно больна, и по словам персонала госпиталя при Университетском колледже, они долго пробыли у нее — с ланча до позднего вечера вторника, то есть весь вчерашний день. Старушке прошлой ночью стало чуть получше, и они уехали из отеля на Тоттенхэм-Корт-роуд после завтрака сегодня утром. Так что их исключаем.

Он взял листок бумаги, положил на него помаду «Полярный соболь» и поднял цилиндрик, чтобы показать его Бардену. Отпечатки были смазаны, но на выпуклой крышечке виднелся один четкий след.

— Помада новая, — сказал Вексфорд. — Ею почти не пользовались. Я хочу найти хозяйку этой помады, Майк. Мы снова поедем к Прюэттам и поговорим с этой агрономихой, или как она себя там называет.

Ты прекрасна и светла,

Благородна и вольна,

Глаз твоих беспечна синь —

Что нам у тебя просить?

Брайан Уоллер Проктер. Гермиона[6]

Когда Вексфорду сказали, что отпечаток пальца на помаде однозначно не принадлежит миссис Парсонс, они вернулись на ферму и допросили всех работников и агрономиху (как назвал ее старший инспектор) по отдельности. У каждого из них во вторник днем были свои дела, пусть и не столь захватывающие, как убийство.

Прюэтт оставил управляющего, Джона Дрейкотта, за главного на ферме, и утром во вторник тот отправился на рынок в Стауэртон в сопровождении работника по фамилии Эдвардс. Они поехали на грузовике и воспользовались главным выездом с фермы. Пришлось сделать изрядный крюк, но они предпочли этот путь, поскольку грунтовка до помфретской дороги была узкой и грязной, и за неделю до того грузовик завяз там в колее.

Байсаут и работник, отвечающий за свиней Прюэтта, остались на ферме одни. У мисс Суитинг, девушки-агронома, во вторник выходной для посещения лекций в сельскохозяйственном колледже в Сьюингбери. В половине первого они пообедали на кухне — как всегда, готовила для них миссис Криви, приезжавшая каждый день на ферму из Флагфорда для уборки и готовки. После обеда минут через пятнадцать один из работников, Трейнор, позвал Байсаута посмотреть на свиноматку, которая была вот-вот готова опороситься.

В три Дрейкотт и Эдвардс вернулись, и управляющий сразу же занялся счетами. Эдвардс, в круг обязанностей которого входил уход за садом, отправился косить лужайку перед домом. Хотя Дрейкотт и сказал Вексфорду, что Эдвардс не все время был у него на виду, но в течение часа он слышал звук электрокосилки. Примерно в половине четвертого Дрейкотта оторвал от работы Трейнор, который пришел доложить о состоянии свиноматки. Она родила пятерых поросят, но, похоже, у нее были проблемы, и Трейнор попросил у управляющего разрешения вызвать ветеринара. Дрейкотт пошел в свинарник, посмотрел на свиноматку, пару секунд поговорил с Байсаутом, который сидел рядом с нею на табурете, а потом позвонил ветеринару сам. Тот приехал к четырем, и с этого момента до пяти тридцати управляющий, Эдвардс и Трейнор были вместе. В течение полутора часов, сказал Трейнор, Байсаут уходил, чтобы пригнать коров и загнать их в доильню. Для этого ему дважды приходилось пересекать лес. Вексфорд подробно допросил его, но тот утверждал, что по дороге ничего не заметил. Он не слышал никаких странных звуков, не видел никаких припаркованных машин ни на лесной, ни на помфретской дороге. По словам остальных троих, он обернулся даже быстрее, чем обычно, и эту поспешность они списали на волнения по поводу исхода опороса.

Свинья опросталась полностью только к половине седьмого. Ветеринар пошел на кухню вымыть руки, и все они выпили чаю. В семь он уехал тем же путем, что и приехал, — через передние ворота, подбросив домой Эдвардса, Трейнора и Байсаута, которые жили в коттеджах для сельскохозяйственных рабочих в деревушке под названием Кластервелл, милях в двух от Флагфорда. Во время отсутствия Прюэтта миссис Криви оставалась на ферме на ночь. Управляющий совершил свой последний обход в восемь и пошел домой. Его дом находится в пятидесяти ярдах по дороге на Кластервелл.

Вексфорд связался с ветеринаром и сделал вывод, что если тут не случилось какого-нибудь сказочного чуда, то ни у кого не было времени на то, чтобы убить миссис Парсонс и спрятать ее тело в лесу. Только Байсаут пользовался лесной дорогой, и если б он не оставил своих подопечных опасно близко рядом с проселком, то был бы вне подозрений. Вообще-то, еще миссис Криви оставалась одна, и с трех тридцати до шести тридцати никто ее не видел, но ей стукнуло как минимум шестьдесят лет, она была толстой и, как всем было известно, страдала артритом.

Вексфорд попытался установить время, когда Байсаут спустился вниз и вышел на проселок, но у пастуха не было часов, и, похоже, он вел счет времени по солнцу. Работник упорно утверждал, что думал только об опоросе и что никого по дороге он не видел, ни в лесу, ни в полях.

Дороти Суитинг была единственным человеком, которого можно было бы с натяжкой заподозрить как владелицу «Полярного соболя». Но когда женщина постоянно пользуется косметикой, ее лицо в ненакрашенном виде выглядит каким-то особенно нагим. А лицо Дороти Суитинг было загорелым и обветренным и, похоже, не было знакомо ни с солнцезащитным кремом, ни с пудрой. Мужчины чуть ли не смеялись в ответ, когда Вексфорд спрашивал, не видели ли они когда-нибудь помады у нее на губах.