Беременная от моего сына - Ольга Джокер

— Не скажу, Макс. Наверное, в этом есть и моя вина — значит, я неправильно тебя воспитал. Не научил нести ответственность за свои поступки. Но ведь ещё не поздно всё исправить, правда?

Макс хмыкает и бросает на меня гневный взгляд. Голубые глаза нервно бегают из стороны в сторону. Я прекрасно понимаю, что он не готов ко всему этому, но кто сказал, что в жизни всё бывает легко?

— Не волнуйся, пап. Ты лучше меня знаешь, что не виноват в моем воспитании. Период до девяти лет является основным для становления характера. До этого возраста тебя в моей жизни не было, поэтому давай будем уповать на недоработки мамы, — огрызается Макс.

В этом он прав. Максим появился в моей жизни в десятилетнем возрасте. С его матерью, которая была старше меня на пятнадцать лет, мы познакомились во время моей короткой командировки в Краснодар. Несмотря на то, что у неё были мои координаты, о своей беременности и родах она не сказала мне. Родила Макса исключительно для себя. И не сказала бы и дальше, если бы тяжело не заболела и была вынуждена обратиться ко мне за помощью. Несколько месяцев борьбы за её жизнь не дали никаких результатов — онкология в её случае была беспощадна. Мы с Максом остались вдвоем. После несложных процедур, которые показали, что он действительно является моим сыном, я забрал его к себе и полностью включился в роль отца, заполняя пробелы своего отсутствия и воспитания. Я задаривал его игрушками, возил в зоопарки, развлекательные центры, Диснейленды, давал ему всё то, что он попросит. Только бы сын, который так рано потерял мать, не чувствовал себя одиноким.

— Ты не плохой, Макс, я же знаю тебя, — произношу негромко, глядя ему в глаза.

— Брось, пап. Я понимаю, почему тебя так потрясла вся эта история. Ты просто пытаешься компенсировать те десять лет своего отсутствия в моей жизни теперь уже на моём ребёнке.

— Даже если это так, Макс. Даже если я пытаюсь компенсировать это, ты всё равно поедешь завтра утром к Насте и поможешь ей.

— А если я откажусь? — Макс убирает длинную чёлку с глаз и широко раздувает ноздри.

— Я буду вынужден применить к тебе воспитательные меры. Не стану оплачивать твои сольные концерты, уберу из корзины покупок ту электрогитару, которую ты хотел на Новый год. И буду настаивать на том, чтобы учёбе в вузе ты уделял гораздо больше времени, чем музыке.

С этими словами я поднимаюсь с места и, не прощаясь, выхожу из квартиры. Я не сомневаюсь в том, что Макс сейчас злится и проклинает меня. Мы обязательно поговорим с ним ещё, немного позже. А сейчас я дико заебался, адреналин в моей крови никуда не делся, а только усилился и разошёлся по венам. И я дико хочу, как можно скорее, снять сегодняшний стресс порцией качественного минета.

Едва я оказываюсь на улице и чувствую, как мороз пробирается под кожу, достаю мобильный и набираю номер Аллы. Она снимает трубку сразу же, будто сидела у телефона и давно ждала моего звонка. Может быть так оно и было, но мне сейчас совершенно на это плевать.

— Алло, Артур, — слышится негромкий голос Аллы.

— Через двадцать минут у меня, — бросаю коротко.

— Уже выезжаю, — к счастью, Алла — та девушка, которую долго упрашивать не приходится.

Настя.

Когда Артур покидает мою комнату, дышать становится проще и легче. В воздухе все ещё витает запах его терпкого парфюма и нашего напряженного разговора. Я делаю глубокий вдох-выдох и обессиленно опускаюсь на кровать. Такое ощущение, что я тяжело работала в три смены, а не общалась с мужчиной. Поправочка, красивым мужчиной. Внутри меня происходят довольно смешанные чувства — я злюсь, недоумеваю и … немножечко, буквально самую малость, радуюсь тому, что кому-то в этом мире есть до меня дело.

В комнату без стука заходит соседка по комнате. Я тут же отворачиваюсь лицом к стенке и делаю вид, что сплю. Знаю, что её, как и всех остальных девчонок, интересует кто это был и зачем ко мне приходил. Но, так как разговаривать я сейчас не намерена, притвориться сонной — самый лучший для меня вариант.

— Спишь? — спрашивает соседка и для правдоподобности я начинаю ещё громче сопеть. — Дурой будешь, Насть. Полной дурой.

Сильнее зажмуриваю глаза, чтобы не разреветься. Я сильная, я со всем справлюсь сама. А Снежа просто не знает, о чем говорит, ситуации нашей не знает. В ногах валяется конверт, оставленный Артуром, в голове — полнейший кавардак и даже сынок внутри меня, который обычно поддерживает мамочку во всех решениях, сейчас отчего-то замолкает.

Гаснет свет, слышится топот и громкий скрип соседского дивана.

— Насть, дурой будешь, если не переедешь к нему. Зуб даю, — зевает Снежана и поняв, что я не собираюсь вести с ней задушевный разговор, тут же засыпает.

Проходит несколько часов, а я по-прежнему не могу уснуть. И это не только потому, что соседка по комнате громко храпит. Я пялюсь в потолок, до шеи закутавшись в теплый плед, потому что градус в квартире начинает снижаться. К тому же, из окна, которое находится прямо возле моего спального места, продувает ветер. Я пытаюсь считать слоников и единорогов, но тщетно.

«….Подумай сейчас о нём и его благополучии. До утра подумай», — в голове то и дело проносятся слова Артура, усложняя непосильную для меня задачу — спокойно и с чистой совестью уснуть.

Ближе к утру мне удается принять взвешенное решение, после которого я наконец закрываю глаза и проваливаюсь в сон.

Утром меня будит громкий стук в дверь. Соседка по комнате перестает храпеть и накрывает голову подушкой. В комнате ещё холоднее, чем ночью, поэтому выползать из-под одеяла мне совсем не хочется. Но я всё же откидываю его в сторону, надеваю поверх ночной сорочки теплый халат и подхожу к двери.

Открыв дверь, замираю. Даже несмотря на то, что Артур предупреждал — Максим теперь будет активно участвовать в нашей с ребёнком жизни, мои глаза отказываются всему этому верить. Я давно вычеркнула его из собственного сердца. Махом стёрла все обиды и непонимания. Никакой здравой логике не поддавалось то, как резко он пропал из моей жизни после первого же секса, но я нашла в себе силы, чтобы простить его. Пусть даже прощения он никогда и не просил.

Но, отчего-то, сердце все равно пропускает несколько глухих ударов, особенно когда Макс поднимает на меня свои глаза и смотрит в упор. Глаза у него голубые, цвета неба, совершенно не похожи на глаза Артура. У отца Макса взгляд суровый, словно у матёрого волка, радужки карие, которые в зависимости от настроения становятся темнее. Мысленно удивляюсь, как за такой короткий срок знакомства я смогла всё это запомнить и отметить.

Максим даже не пытается мне улыбнуться — стоит, сложив руки на груди и прожигает меня недоброжелательным взглядом.

— У тебя есть пять минут, чтобы собрать свои вещи, — будто по сигналу ему на телефон приходит сообщение, раздаваясь громкой рок-мелодией по всей квартире. — Хм, весело. Жить будешь в одном подъезде с моим отцом, только этажом ниже.