Инквизитор. И аз воздам - Надежда Попова

Курт помедлил, глядя на свои руки, лежащие на столешнице, чувствуя, как напрягаются сцепленные замком пальцы, и взгляд духовника ощущал на себе всей кожей – напряженный, острый, оторопелый…

– Сколько ей?

– Девять, – ответила Нессель, добавив с расстановкой: – И нет, она не твоя.

– Ну, уже легче… – пробормотал Курт, натянуто улыбнувшись. – А чья? Если ты не замужем? Неужто с тем… как его… с Петером все зашло дальше подаренных кошек?

– Нет, – передернула плечами она. – У нас не заладилось; потом Петер женился и… Да какая разница, чья?

– Все может иметь значение. Он жив? Возможно, он же ее и забрал; мне, знаешь ли, приходилось видеть отцов, которые внезапно начинали пылать родительскими чувствами и спустя пятнадцать лет.

– Он умер, – неохотно пояснила Нессель. – Это был путник, такой же, как ты. Наемник. Я встретила его в лесу, точно так же у дороги, летом того же года. Он был ранен и ослаблен, валился с седла… Словом, я приютила его. Но вылечить не сумела: он умер спустя неделю. Рана была слишком старой и серьезной, а тело слишком ослабленным; поначалу казалось, что он пошел на поправку, но… У нас все могло быть серьезно, чтоб ты чего не подумал, понял?

– Попрекать тебя любовниками и в мыслях не было, – заверил Курт. – Я не приходской священник, и сердечные дела – не моя епархия… Итак, ты встретила мужчину и у вас что-то закрутилось, но он умер. Так?

– Да. А зимой родилась Альта – тоже слабой и больной, да к тому же недоношенной; я билась над ней не один день, поначалу она даже ела с трудом и… Найди ее, – попросила Нессель тихо. – Это все, что у меня есть. Все, что меня в этой жизни еще держит.

– Я сделаю все, что смогу, – осторожно ответил Курт. – Но для этого, Готтер, давай условимся: я буду задавать тебе вопросы – много вопросов, – а ты будешь отвечать на них: честно, прямо, без уловок и попыток встать на дыбы. Это – понятно?

– Да, – все так же едва слышно отозвалась Нессель; он кивнул:

– Хорошо. Тогда расскажи, как это случилось. Она просто пропала или ты видела человека, который похитил ее?

– Она пропала. Не вернулась однажды домой.

– Предвидел такой ответ, – вздохнул Курт, переглянувшись с духовником. – Потому и спросил… Ведь твой дом – это глухой лес. Напомню, что даже меня ты предупреждала об опасности нападения зверья; а ведь она еще ребенок, и случись что…

– Нет, – резко оборвала Нессель. – Альту не мог тронуть никто.

– Твоя дочь унаследовала твои способности?

Лесная ведьма поджала губы, невольно скосившись на молчаливого Бруно, и Курт все так же мягко напомнил:

– Ведь мы договорились, да? Решили говорить правду. Пойми, тебе здесь бояться некого и нечего; и уж точно не этого человека.

– Да, – помявшись, неохотно ответила она. – Альта тоже… кое-что может. И когда подрастет, сможет больше, чем я. Я это чувствую. И нет, ее не мог тронуть ни один зверь в моем лесу; но я понимаю, я знаю, что ты скажешь – что случается все, да и люди есть, помимо зверей, а посему я проверила…

– Ты обыскала весь лес? – поднял бровь Курт; Нессель качнула головой:

– Не совсем. Поначалу я просто искала ее – там, где она должна была идти. А потом прощупала лес вокруг – далеко вокруг своего дома, по дороге, где Альта могла быть, и в стороне от нее, и…

– Прощупала? – переспросил Бруно, и ведьма вздрогнула, словно кто-то невидимый внезапно ударил ее спину.

– Я… не знаю, как это объяснить, – медленно произнесла Нессель, запинаясь на каждом слове и не глядя в его сторону. – Это… похоже на то, как собака ищет след, только… это не запах и не отметины…

– Ведьмовское умение «сыскать украденное»? – с легкой полуулыбкой уточнил Бруно – благодушно, словно говоря о чем-то малозначительно и обыденном, вроде покупки кухонной утвари, и Нессель молча кивнула, потупившись.

– Уверена в своих силах? – спросил Курт и, когда ведьма медленно подняла взгляд, пояснил: – Ты не могла упустить что-то, не увидеть, не почувствовать? В конце концов, это не чужой человек, дочь; ты явно была на взводе и тревожилась, могла быть невнимательна, и если она мертва…

– Нет. Я не могла упустить ничего; я нашла бы ее, будь она жива или убита, неважно. Именно потому что дочь. Я не могла ошибиться: в моем лесу Альты нет.

– Хорошо, – кивнул Курт, снова исподволь переглянувшись с духовником; по тени в глазах Бруно было ясно видно, что бывший напарник уже нарисовал в воображении все то, что мог бы дать Конгрегации такой человек, как их нынешняя гостья. – В таком случае, возвратимся в самое начало и пойдем шаг за шагом вперед. Расскажи о последних днях перед исчезновением Альты. Не случалось ли чего-то необычного, не вызвала ли ты недовольство кого-то из жителей деревни? Ты сказала «не вернулась домой»; откуда?

– Из деревни. Я стала часто общаться с людьми оттуда, когда ты уехал. А когда забеременела, тамошние бабы вовсе как-то стали по-другому на меня смотреть… Знаешь, я боялась сначала. Они и так считали, что я мерзость какая-то, а тут такое – без мужа, непонятно от кого, и я думала, что меня тогда вовсе прибьют. А они наоборот… Как будто я не я стала.

– Просто человека в тебе увидели, – пожал плечами Курт. – Не диковинное существо из дремучего леса, а женщину, такую же, как они… Кто-то из них взял покровительство над тобой, и Альта стала наведываться к ней в гости?

– Да… – неуверенно ответила Нессель и, подумав, сама себе возразила: – Нет. Не совсем. Сначала я принесла дочь крестить, и они собрались все смотреть на это. Может, ждали, что меня поразит молния в доме Господнем или что Альта сгорит в купели, не знаю… Но народу много было. Кто-то потом подходил ко мне и говорил, что это хорошо – ну, что я «решила вернуться к Богу и людям»; как будто это я такую жизнь выбрала, а не они и их отцы мою мать вынудили… А потом, когда я приходила по какому-нибудь делу, они стали говорить – мол, приведи дочку-то, чего она у тебя дикаркой растет… – Нессель снова помедлила и вздохнула, вяло пожав плечами: – Я и стала приводить. Подумала – к чему ей это, правда, жить, как я, зверем в лесу? Может, хоть она как-то приспособится и у нее все наладится… И как-то все так пошло хорошо, она играла с детьми из деревни, и даже ко мне стали относиться… лучше.

– Как-то все подозрительно ладно, – хмыкнул Курт; Нессель невесело улыбнулась:

– Я тоже так думала. И долго не верила им. А еще и священник… Пока деревенские ко мне просто ходили по всяким надобностям – он на меня и внимания не обращал, как-то спускал им с рук, что ходят к ведьме. А когда я стала сама наведываться в деревню, да еще и Альту крестить принесла… Как он на меня косился – я, знаешь, поняла, что он думает, а не сдать ли меня вашим. Я уж и писульку твою приготовила, чтобы ему, как ты тогда сказал, «в нос ткнуть». А потом однажды меня опять позвали к болящему, я пришла – а священник в горячке. Ну, а что делать, поставила на ноги… Он в бред не срывался, все время был в сознании, наблюдал, что я делаю…