Я стою миллионы - Марина Серова

Лука надо брать ровно столько же, сколько и мяса, лишь тогда получается именно то, что вы задумали. Луковицы я освободила от шелухи, разрезала пополам, высыпала на обжаренное мясо и залила кипятком так, чтобы ни один кусочек не выглядывал из-под воды. После этого мне оставалось плотно закрыть все это крышкой и, убавив огонь до минимального, ждать.

Можно, конечно, добавить минут за пять до готовности лаврушки и специй, но я этого не делала.

Производимые мной на кухне манипуляции не мешали мне, однако, анализировать навалившуюся на меня как снежный ком лавину информации.

Бронштейн, видимо, задним числом понял, что, познакомив Эрика с Дроздовым, он сделал ошибку в том плане, что получаемые неучтенные деньги волей-неволей ему приходится делить и с Эриком, и с Джоном.

На Западе комиссионные за такого рода сделки составляют обычно один-два процента, в России же — от десяти. Учитывая суммы, названные Джоном Горбински, необлагаемая налогом прибыль может составлять от двадцати до пятидесяти, а то и больше тысяч долларов за одну сделку.

Даже по западным меркам неплохие деньги! Тем более что стоило Эрику указать Бронштейну на дверь, скорее всего с ним не стали бы сотрудничать и другие торговцы недвижимостью.

Мог ли Бронштейн пойти в этом случае на убийство? Ответ напрашивался сам собой, тем более что у Бронштейна остались здесь знакомые, которые могли вывести его на киллера.

У Дроздова видимых причин желать смерти Эрика не было, хотя и его нельзя сбрасывать со счетов. Может, стоит прослушать его квартиру? «Жучков» установить недолго, и аппаратура необходимая у меня есть.

Жена Эрика. Получается, что даже отец не знает, что они были женаты. К чему такая скрытность? Или старший Горбински знает, но скрыл это от меня? В любом случае следует ознакомиться с завещанием Эрика и брачным контрактом.

Отец сам сказал, что с финансовой точки зрения ему выгодна смерть Эрика. В этом случае они с Бронштейном делят его долю в фирме. Но он все-таки отец! И притом дела у них идут в гору. Или нет? Надо бы выяснить экономическое состояние их фирмы.

Почему же все-таки этот гад не сказал мне, что он женат? Звонил! Приглашал в Париж! У меня даже виза в Америку открыта. Может быть, собирался разводиться? Разводиться? Так, погоди, а что в этом случае потеряла бы жена? Черт! Опять-таки это я могу узнать только из брачного контракта или от адвоката Эрика.

Но, может быть, разгадка здесь, в России? Дерьмо! Слишком много вопросов. Шесть часов. Ну уж на один, самый главный вопрос — кто? — я получу сейчас ответ, а после можно будет доискаться и до причины.

Я поудобнее устроилась в кресле рядом с телефоном и набрала номер Королева. Один гудок, второй, третий… Только после седьмого трубка коротко отозвалась:

— Да.

— Лев Семенович, это Иванова.

— А, Татьяна. — Король назвал меня по имени, и это показалось мне нехорошим знаком. — Понимаешь, накладка вышла.

— Что случилось, Лев Семенович? — с тревогой спросила я.

— Да, в общем-то, обычное дело, но помочь я тебе не смогу.

— Вы можете объяснить? — Я хваталась за соломинку, как утопающий, хотя уже поняла, что дальнейшие расспросы ни к чему не приведут.

— Наш друг откинулся.

— Ему помогли? — уже по инерции продолжала я расспрашивать Короля.

— Да нет, водкой траванулся, — Король закашлялся, — лень ему было до магазина добежать, взял в шинке в частном секторе.

— А гостей у него не было?

— Нет, он ни с кем не общался, только по работе. А этой водкой еще несколько человек отравилось, только их откачать успели, потому как пили они в компании и успели вызвать «Скорую». — Король помолчал. — В общем, случайность.

— Не очень-то я верю в случайности. — Я почти грубила ему, но он не обратил на это внимания.

— Как хочешь, девушка, только больше я ничего тебе сказать не могу, — подытожил он.

— Спасибо за хлопоты, — уныло протянула я.

— Будут проблемы — обращайся, — намекнул Король на то, что все еще остается моим должником, и, не прощаясь, положил трубку.

Я еще минут пять оставалась в кресле с телефонной трубкой в руках, потом достала черный бархатный мешочек с тремя магическими двенадцатигранными костями, с помощью которых можно предсказывать судьбу и получать советы в трудных ситуациях, которыми изобилует наша жизнь.

На каждой грани додекаэдра выгравировано число, нужно лишь правильно и четко сформулировать вопрос и, сконцентрировавшись на нем, метнуть кости. Каждой комбинации соответствовало вполне определенное значение. Их множество, и часть мне знакома и хранится в моей феноменальной памяти.

Судя по всему, поиски убийцы Эрика в России ни к чему не приведут. Я почти приняла решение ехать в Штаты, но никогда не помешает посоветоваться с додекаэдрами.

Я прикинула, как мне лучше задать вопрос, и остановилась на следующей формулировке: «Следует ли мне и дальше продолжать поиски на моей многострадальной родине?»

Кидая кости, я максимально сконцентрировалась на вопросе. Выпала следующая комбинация: 13 + 3 + 25, что соответствовало мудрому речению — «Вы понапрасну растрачиваете свое время и силы».

Что ж, ответ, достаточно конкретный, лишь подтвердил мое намерение. Однако меня обуревало желание получить прямое указание, нечто из ряда вон выходящее, что могло буквально толкнуть меня в спину…

Собрав кости в горсть, я тщательно перемешала их и вновь метнула, думая о том, не стоит ли мне отправиться на поиски разгадки за границу?

Выпала следующая комбинация: 13 + 2 + 25 — «В поисках счастья вам предстоит отправиться в необычное путешествие». Самый последний дурак не испытал бы никаких трудностей, расшифровывая это послание.

«Счастье» в моем случае означает успех предприятия, а что касается прилагательного «необычное», то оно, может быть, и лишнее, хотя я не берусь прекословить костям. Практически любое путешествие по-своему экстраординарно, тем более путешествие за границу. Люди издавна скитались по белу свету, одни — в поисках приключений, другие — стремясь разбогатеть, третьи хотели расширить таким образом свой горизонт и углубить познания, четвертые горели жаждой завоеваний.

Финикийцы, древние греки, викинги, португальцы, испанцы, голландцы…

Вот только не знаю, так ли уж необычны путешествия в общественном транспорте, хотя и в этом случае при определенном стечении обстоятельств можно испытать и своеобразный кайф, и, как сказал один поэт, полет адреналина — страх.

Тарасов

18 мая

19 час 10 мин

Время, время, время…

Оно то летит стрелой, то тянется, как жвачка. Именно такой несносной жвачкой казались мне сейчас часы и минуты, остававшиеся до рейса на Москву. Жажда действия, бродившая во мне, как молодое вино в кувшине, забурлила с неистовой силой. Я взглянула в зеркало — нетерпеливый ребенок! Брови сдвинуты, губы капризно надуты, в глазах — огонь. Мне было безразлично, на какой срок я застряну в столице, удастся ли мне сразу взять билет на Нью-Йорк, сколько сил и нервов потребует от меня ожидание американского рейса. Я просто не могла оставаться на месте. Лихорадочно проглотив мясо «по-монастырски», я кинулась к телефону.