Паломничество в волшебство - Клиффорд Саймак

— Да нет, зачем же? Просто ты меня напугал. Ты голодный?

— Немножко, — отозвался гоблин. — У тебя найдется сыр?

— Чего нет, того нет, — развел руками Хэл. — Могу предложить кашу из кукурузной муки или яблоки, запеченные в тесте.

— От каши я бы не отказался.

— Идет. Ею мы и поужинаем. По-моему, у нас должно было остаться молоко. Я беру его у дровосека. Далеко ходить, конечно, но ближе ни у кого коровы нет. А чтобы было сладко — кленовый сироп.

— Здорово, — проговорил гоблин, вращая глазами.

— Вот только разведу огонь. Кажется, угли еще не потухли. А путь тебе выпал неблизкий, мастер гоблин.

— Мой путь был долог и труден, — произнес гоблин. — Мои ноги стерлись, и я чуть было не пал духом. Мне пришлось провести много времени на свежем воздухе, а я к нему непривычен.

Хэл поворошил угли. В глубине очага замерцал красноватый огонек. Хэл сунул туда гнилушек и, нагнувшись, сильно дунул. Над гнилушками взметнулся было язычок пламени, исчез и появился снова. Хэл подбросил в огонь веток.

— Ну вот, — сказал он, усаживаясь на корточки перед очагом, — все в порядке. Надо бы принести кукурузу, ну да успеется. Ты мне поможешь?

— С удовольствием, — откликнулся Оливер.

Хэл подошел к буфету, взял с полки миску и деревянную ложку, которой зачерпнул из сундука за буфетом кукурузную муку.

— Ты сказал, что пришел ко мне.

— Да, мне говорили: «Иди к Хэлу из Дерева-с-дуплом. Он знает все, что творится на свете. Он знает леса и то, что в них происходит». Дровосек объяснил мне, как найти твое дерево. Быть может, это был тот самый дровосек, у которого ты берешь молоко, хотя коровы я, признаться, не видел.

— О чем же ты хотел меня спросить?

— Я ищу человека, — проговорил гоблин. — Книжника по имени Корнуолл. Мне сообщили, что он путешествует с торговцами и идет на север. Мне необходимо его отыскать.

— Почему необходимо?

— Потому что ему угрожает опасность, которой я и не предполагал.

Солнце село, но в лесу было еще достаточно светло. Небо на западе отливало алым, и темнота, наползавшая с востока, была пока бессильна справиться со светом.

Джиб торопился. Ему предстояло пройти милю с лишним, а осенью ночь наступает быстро. Тропа вела под уклон, но бежать не получалось: Джиб был вынужден постоянно смотреть себе под ноги, чтобы не споткнуться о камень или торчавший из земли корень. На обратном пути он успел заглянуть к гномам, рассказал Плакси о смерти отшельника, но от предложения переночевать в пещере отказался, так как спешил домой. Он знал, что гномы распространят весть о кончине отшельника и предупредят всех, чтобы не пытались разобрать завал у входа в пещеру, ставшую отшельнику могилой.

Сумерки сгущались. Джиб достиг утоптанной тропинки и начал спускаться к болоту, и тут до его ушей донеслось далекое рычание. Он застыл как вкопанный и прислушался. «Может, — подумалось ему, — мне померещилось?» Однако рычание повторилось; это был полурык, полувой, к которому примешивались другие звуки: клацанье зубов, треск раздираемого мяса, отвратительное чавканье.

Волки! Волки на охоте! Почти не сознавая, что делает, Джиб взмахнул топором и, крича во все горло, устремился вниз по тропинке. Размышляя позднее над своим поведением, он пришел к выводу, что ничего другого ему не оставалось. Если бы он попытался убежать или обойти волков стороной, они наверняка учуяли бы его и напали. Однако в тот миг он ни о чем не думал, а просто кинулся на выручку, потрясая своим новым топором.

Густой подлесок внезапно кончился. Тропинка вывела болотника на поляну. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что здесь произошло. На поляне и на дороге громоздились тела — тела людей и лошадей, а над ними, скаля зубы и рыча, стояли волки, громадные хищные звери, которые мгновенно повернулись навстречу Джибу, оторвавшись от своего гнусного пиршества. Но люди погибли не все: какой-то мужчина, стоя на коленях, сражался с волком, норовя покрепче стиснуть горло косматой твари.

Охваченный яростью, Джиб прыгнул вперед и занес над волком топор. Волк попытался увернуться, но не сумел вырваться из рук человека, и топор раскроил ему череп. Судорожно дернув задними лапами, волк упал, а следом за ним повалился ничком и человек. Джиб повернулся лицом к стае. Волки попятились и зарычали. Один из них попробовал подобраться к Джибу справа. Джиб замахнулся топором, и волк проворно отскочил. Всего зверей было то ли восемь, то ли десять; сосчитать точнее не представлялось возможным. Ростом они были с Джиба, их морды приходились вровень с его головой.

Джиб понимал, что долго так продолжаться не может. Сейчас волки выжидают, так сказать, примеряются к нему, а вскоре набросятся разом, собьют с ног и раздерут в клочья. Бежать смысла нет, они без труда его догонят. Значит, выход только один. Издав душераздирающий вопль, Джиб рванулся к самому крупному зверю, которого принял за вожака стаи. Тот не успел уклониться от удара, и лезвие топора рассекло ему плечо. Увидев краем глаза, что на него летит другой волк, Джиб отпрянул; его топор описал в воздухе короткую дугу и вонзился нападавшему в морду. Волк мгновенно испустил дух.

Прочие неожиданно будто провалились сквозь землю. Они растаяли в темноте, и о том, что они тут были, напоминали теперь лишь мертвые тела. Джиб повернулся к человеку, который сражался с волком.

Мужчина лежал лицом вниз. Джиб подхватил его под мышки и потащил на тропинку, что вела к болоту. Человек был тяжел, но Джиб не отчаивался; главное — добраться до болота, пока не вернулись волки. В том, что звери вернутся, у него не было ни малейшего сомнения. Наконец он выбрался на обрывистый берег, потянул что было сил и спихнул человека вниз. Тот с шумом плюхнулся в воду. Джиб сделал еще два-три шага, потом остановился и постарался придать человеку сидячее положение. Что ж, на какое-то время они в безопасности. Вряд ли волки, которых ожидает на поляне столь роскошное угощение, последуют за ними в болото. В любом случае вода должна их отпугнуть.

Человек махнул рукой, словно пытался отогнать Джиба. Джиб потряс его за плечо.

— Не падай, — проговорил он, — и не шевелись. Я приведу лодку.

Он знал, что его лодка, длиной всего в шесть футов, не выдержит такой тяжести, но если человек окажется в состоянии использовать ее как опору, то все будет в порядке. Если плот Друда по-прежнему там, где был сегодня утром, далеко плыть не придется.

Небо поражало своей голубизной. Ничто не мешало ему глядеть на небо; оно было единственным, что он мог видеть. Он лежал на чем-то мягком и слегка покачивался; откуда-то доносился звук, похожий на плеск воды. Его так и подмывало повернуть голову, поднять руку, попытаться определить, где он находится, но нечто вроде наития убедило не поддаваться подобным мыслям и не привлекать к себе внимания. Он напряг память и вспомнил страшную морду с оскаленной пастью. Пальцы его как будто до сих пор сжимали волчью шею. Воспоминание походило на кошмар, и он никак не мог понять, произошло ли это на самом деле или всего лишь померещилось.