На коньках по Неве, или Мышь в рукаве - Наталья Колотова

— Я вас здесь подожду, — только и успел крикнуть Тимоха.

Мышата, увидев выходящую из саней богато одетую даму, которая стала подниматься по лестнице парадного крыльца, решили не следовать за ней, а нырнуть в попавшуюся на пути открытую дверь. Решение было правильным. Мышата оказались в большой пустой комнате, где-то впереди послышались голоса, и до Тинки донеслось: «Доложите государыне».

— Ура! Мы не ошиблись, это царский дворец, — пропищала Тинка.

Они побежали на голос, миновали какие-то коридоры и остановились у подножья парадной лестницы. Дневной свет на лестницу лился через два небольших окна, и его, конечно, было недостаточно, чтобы разглядеть два пёстрых шарика, которые очень ловко подкатились под пышную, шуршащую по ступеням юбку. Только они приноровились двигаться в такт стучащих перед ними каблуков, как дама внезапно остановилась. Тимка, не успев притормозить, налетел на что-то носом и от неожиданности громко пискнул.

Дама вскричала:

— Господи! Ай! — шарахнулась и наступила себе на подол. Раздался треск рвущейся ткани, дама заголосила.

— Голубушка, дорогая, что вас так напугало, идите ко мне, моя милая, — ласково сказала другая женщина, и тут же рассерженно крикнула на прислугу:

— Что стоите, рты разинув? Помогите графине раздеться!

Тинка с Тимкой резво прыгнули на изящные женские туфельки: Тимка — на правую, Тинка — на левую И уселись, как на кресла, держась обеими лапками.

— Простите, государыня, душенька, померещилось что-то.

Я стала такая нервная. Чуть что — плачу. Учитель танцев, швед проклятый, замучил совсем. На мне отыгрывается, что в плен попал. А через три дня ассамблея! Не дай Боже оконфузиться!

— Проходите, голубушка. Присаживайтесь. Выпьем кофею.

— С большим удовольствием. Его сиятельство к кофею никак не привыкнет. То горько ему, то кисло. Говорит, разорю я его на кофее-то. — Дама звонко рассмеялась.

Мышата с интересом слушали разговор. Ассамблея? Ассамблея — это съезд учёных и разных умных людей. Тут всё понятно, слово знакомое. Но при чём тут танцы?

— Нам нужен шкаф. — Тимка осторожно, чтобы опять не всполошить нервную даму, выглянул из-под юбки.

— Бежим точно вперёд. Там дверь. Давай на счёт три. Раз, два, три…

— Крысы!

Мужской голос от нижних нот взметнулся к верхним, затем что-то упало, послышался звон разбитого стекла и мышатам в носики ударил запах кофе. Брат с сестрой неслись мимо резных сундуков, скамеек, покрытых тяжёлыми коврами, мимо инкрустированных столиков и высоких китайских ваз.

— Как у нас в музее, на выставке, — успела пропищать Тинка перед тем, как оттолкнуться от гладкого паркета и покатиться вперёд, словно заправская конькобежка. Тимка последовал её примеру.

— Сто-о-оп! Задрав головки вверх, они увидели, что к потолку, словно исполинское дерево, уходит огромный шкаф. Можно себе представить, сколько одежды хранилось в таком шкафу! И, несомненно, хотя бы на одном камзоле или кафтане, в вышивке или на пуговице была заветная серебряная ниточка! Увы! Увы! Ни одной, даже самой малюсенькой щёлочки! Мышата обследовали шкаф сверху и снизу, вдоль и поперёк, справа налево и слева направо. Напрасно. Шкаф стоял как неприступная скала.

— У-у-у, мерзкие твари! Зело нахальные! Расселись тут! — Тинка, едва успев увернуться от огромной метлы, кинулась к тяжёлой портьере и, цепляясь коготками, полезла вверх. Тимке повезло меньше. Нитка, которой заботливая Христина его подпоясала, запуталась в прутьях метлы, и мышонок не мог сдвинуться с места.

— Вот я тебе покажу, — лакей размахнулся метлой, к которой оказался привязан Тимка, словно клюшкой для гольфа.

— Апчхи, апчхи, пылища-то какая. Дворец называется, — заверещал Тимка.

— Будь здоров! Будь здоров, пожалуйста, — крикнула из-под потолка Тинка.

Метла выпала из лакейских рук. Тинка прыгнула на неё и перекусила запутавшуюся нитку, освобождая брата.

— Тьфу, гадость какая! Плохо ты, любезный, за чистотой следишь. Гнать тебя надо в шею, — сердито сказала она остолбеневшему лакею.

Единственное, на что тот был сейчас способен, — мотать головой и протирать глаза. Тинка с Тимкой рванули назад, через анфиладу комнат, к парадной лестнице. Импровизированный костюмчик Тимки, не поддерживаемый на брюшке ниткой, свалился и остался лежать рядом с лакеем. Тимоха совсем отчаялся. Мышат он прождал порядочно, и, что греха таить, пару раз ему хотелось уйти. Ветер с Невы дул колючий, влажный. Тимоха стоял, съёжившись, прислонившись спиной к холодной каменной стене, и глядел во все глаза на дорогу, чтобы не пропустить маленьких непосед. Сначала он просто ждал, потом стал волноваться, не случилось ли какой беды, потом решил, что мышата нашли серебряную ниточку и больше он их никогда не увидит. И вот когда от холода, волнения и отчаяния слёзы сами покатились из глаз, он услышал:

— Эй, богатырь, карман оттопырь!

Тинка с Тимкой лезли по штанине, и Тинка тараторила, подражая сбитнику:

— Гость не зван, полезай в карман. Не в жбане, не в чулане — жить нам в кармане.

Тимофей улыбнулся, а Тимка, устраиваясь в кармане, вздохнул:

— И нитку не нашли, и костюмчик потеряли.

Итак, Тимоха шагал и дошагал до широкой дороги. Это была большая невская першпективная дорога, в будущем всемирно известный невский проспект. Её три года назад по царскому приказу выложили булыжником. Тимоха шёл по этой мощёной улице и думал о царе, рыжей девочке Христине, большом троне с балдахином, обо всём интересном и замечательном, что сегодня случилось. Представлял, как обрадуется отец, что сам государь пригласил его сына учиться в цифирной школе. Благодаря быстрой ходьбе он наконец согрелся.

Домá стали реже, то там, то сям подступали деревья. Вроде и не город совсем. Утром Тимоха проезжал эти места, но тогда впереди сидел отец, а всё внимание было поглощено волшебными гостями. А теперь? Зимой в Санкт-Петербурге рано темнеет.

Мальчику вдруг отчего-то стало страшно.

— Эй, тимтинки, уснули вы, что ли? — Тимоха потрогал карман зипуна.

Тимка высунулся:

— Опять есть захотелось, — грустно сказал он. — Хотели поспать, да в животе бурчит.

— Да уж, как говорится, брюхо — злодей: старого добра не помнит, что ни день, то есть давай. Мамка-то небось ужинать ждёт. Я вам в запечек суну кусочек.

— Ой!!! — Тимоха так резко остановился, что Тимка, не удержавшись, свалился из кармана на снег. Вопрос застрял у Тимки в горле, потому что прямо перед ними, не далее двух-трёх метров, стоял волк.

Да-да, дорогой читатель! Это тебе не настоящее время, когда волка в Петербурге можно увидеть только в зоопарке. В 1718 году волки частенько забредали практически в центр города. Их видели то в Литейной слободе, то на Васильевском острове, то в Петропавловской крепости, и бед они творили немало. Тимофей был парень не робкого десятка, но в своей недолгой жизни волка он видел в первый раз, а взгляд серого хищника не сулил ничего хорошего. Всё вышесказанное относилось и к мышонку Тимке. Вот и стояли тёзки — малый да большой, и, честно говоря, думали, что пришёл им конец.