Под чужим именем - Дмитрий Дубинин

Я загнал поезд на один из самых дальних путей (для чего мне пришлось раза три выйти и перевести стрелки), заглушил двигатель и сказал:

— Конечная станция.

— Ну и куда мы теперь? — спросила Света.

— Как решили. На вокзал. Узнаем для начала, что и как. Лично я не собираюсь задерживаться в Ченгире.

Света согласно кивнула, мы выбрались из тепловоза и двинулись через пути к зданию вокзала.

Пассажирские пути оказались пустыми. Но на перроне людей было — не протолкнуться. Мы стали интересоваться, чего они ждут.

— Эх, дети, — грустно сказала пожилая женщина, держащая за руку зареванную девочку. — Все мы ждем только одного — поезда.

— Любого причем, — добавил седой азиат. — Лишь бы уехать.

Тут заговорили еще несколько человек:

— Вчэра волгоградский нэ пришел…

— А говорят, горючего для тепловозов нету…

— Как нету? И-и, я жьэ спращивал, есть, говорят… Щас пойду драться…

— Триста тысяч за билет дерут…

— А на Краснодарском направлении боевики президента стоят, никого не пускают…

Мы со Светой переглянулись.

— Что, озадачился? — спросила она.

— Помолчи…

— А ты, между прочим, зря хамишь. Я город получше тебя знаю. На поезде отсюда не уехать, это ясно. А я кое с кем поговорю, может быть, на грузовой машине удастся смыться. Ясно?

— А ты не боишься, что пока ты будешь искать машину, тебя найдут наши друзья с переезда?

— Где они найдут? В городе вон что творится…

Мы с трудом обогнули вокзал и остановились на площади. Да, народу тут тоже хватало и, пожалуй, его было побольше, чем даже в аэропорту в день моего прилета сюда, будь он проклят…

— Рифат, слушай. — Света остановилась против меня, будто загораживая дорогу. Я сделаю все сама, за меня не бойся… Будь здесь, далеко не убегай. Через каждый час подходи вот к этому ларьку.

— Я пойду с тобой.

— Нет, Рифат, пожалуйста. Мне одной тут легче будет справиться.

— Но тут же сейчас сброд всякий… Солдатня…

— Ничего страшного не произойдет. Рифат, успокойся. Давай сверим часы… Вот, ровно в десять, одиннадцать и так далее. Самое позднее — в час. До этого времени я все сделаю и вернусь.

— В час? Только не ночи. Насколько я знаю, с одиннадцати вечера тут действует комендантский час.

— Ой, Рифат, вы все там в Казани такие противные?.. В час дня, ясно? Вот и все. Будь здесь, все хорошо. И вообще, ты меня выручил, теперь я буду выручать тебя…

С этими словами Света обняла меня, нежно поцеловала и, прихватив свою сумку, убежала — только я ее и видел.

Положеньице. Итак, я теперь должен отдать инициативу в тонкие ручки этой белобрысой девчонки. Интересно, что она решит предпринять?

Я закурил сигарету, взглянул на часы — без пятнадцати десять. Ну, к десяти она ни за что не успеет, раньше одиннадцати ждать ее не имеет смысла. Так, а чем бы заняться? Устраивать себе экскурсию по городу совсем неохота, а стоять здесь просто так тоже как-то не очень… Уже жарковато. И жрать хочется.

Я открыл сумку и чертыхнулся: Светка забрала всю еду с собой. Что ж, сам виноват — надо было о будущем позаботиться, а не заниматься любовью в неотведенных для этого местах.

Я огляделся. Никаких харчевен поблизости не было, привокзальный ресторан красовался выбитыми стеклами и полным разгромом внутри. Ладно. Поищем что-нибудь поблизости.

В двух кварталах отсюда удалось разыскать некое заведение, отдаленно напоминающее столовую, где я набил брюхо коричневой лапшой с жилами, а также лепешкой, крепостью своей не уступавшей силикатному кирпичу. Кофе вкусом напоминал культуру чумных бацилл пополам с антифризом, и поэтому мне пришлось раскошеливаться еще и на бутылку пепси. Напиток хоть и был запечатан заводской пробкой, вкуса не имел вообще.

Из этого вертепа я вышел далеко не в самом лучшем расположении духа и с опаской прислушиваясь к своим ощущениям. Вроде бы пока ничего…

Я бесцельно побродил еще с полчаса, затем взглянул на часы и побрел к вокзалу. Немного задумался и тут сообразил, что иду не в ту сторону. И только было собрался разворачиваться, как сзади донеслось:

— Э, ты! Стой, да!

Вот еще новости! Ко мне быстрой походкой приближались трое, явно местного производства. Ничего так ребята, правда, самые отъявленные злодеи в американских фильмах выглядят куда как симпатичнее.

Останавливаться я не стал. Идти к ним — тем более. Я побежал от них. Да, черт возьми, я струсил. Легко казаться героем в своих районах, но здесь — увольте.

Я взял неплохой темп. Мои преследователи, ругаясь по-русски, тоже. Черт, я же совсем не знаю города! И эта сумка проклятая — а ведь не бросишь! И поганый завтрак в желудке — мотается камнем по всему животу. Вот повезло!

Впрочем, опыт побега от хулиганов у меня есть. Я вильнул в один переулок, в другой и через загаженные дворы выскочил на параллельную улицу, где и решил затаиться. Преследователи были где-то рядом — почему-то они уж очень настойчиво хотели со мной познакомиться. Не иначе, я показался им начитанным и интеллигентным человеком, несмотря на двухдневную щетину.

Я выглянул из-за угла. Никого. Так, теперь вокруг дома, и…

— Эй, а ну, стой! Стой, тебе говорят! Так, задержать его, быстро!

Новое дело! Приказ задержать меня адресовался трем солдатам в русской форме, а произнес все это офицер, тоже русский. На рукавах у всех четверых краснели повязки с какими-то буквами — не иначе, «патруль».

Этого еще не хватало! Я рванулся было от солдат, но тут, на мою беду, вдруг нарисовались те три архаровца, которые гнались за мной. Увидев меня, они радостно зарычали и кинулись в мою сторону.

Вот это уже называется оказаться между молотом и наковальней. Так, быстро: что предпочтительнее — наковальня или молот? Не важно что, но лучше — отечественного изготовления.

Я поднял руки (глупо, конечно, но умно рассуждать в такой ситуации смог бы только Джон Г. Ватсон или, например, Макс Отто фон Штирлиц) и направился широким шагом к бегущим ко мне русским солдатам.

— Молчать! Я вас спрашиваю! Зачем вы притащили сюда этого бродягу? А? Товарищ старший лейтенант, я вас спрашиваю? Молчать!.. А? Ну и что с того, что сам подошел?.. А, похож оказался… Ну и ну… Вот только не надо мне этого «понимаете»… Молчать! Что ж вы сразу не могли увидеть, что это не он, а? Молчать! И не надо мне тут этого «понимаете». Не надо мне тут рассказывать сказку про старика и море… Как стоите? А? Молчать! Как стоите, когда я вас спрашиваю?

Я сидел на жесткой скамейке возле двери в кабинет начальника штаба местного железнодорожного батальона вот уже битый час, и весь этот битый час выслушивал доносящийся из кабинета монолог упомянутого начальника. Начальник штаба распекал беднягу старлея, того, что доставил меня в расположение части. Три солдата из того же патруля сидели рядом со мной, ко мне не обращались, на мои вопросы внятно не отвечали и только гылились (слово «усмехались» по отношению к ним казалось слишком нежным), слушая все эти распеканции…