Миссис По - Линн Каллен

Женщина-ребенок мило улыбнулась. Стоявший подле жены мистер По смотрел на собравшихся так, словно собирался их слопать.

Почтенный мистер Одюборн выступил вперед и протянул миссис По руку (замшевая бахрома на рукаве закачалась):

– О, дорогая, вы так прекрасны! Где же вы были в пору моей юности?

Мистер По воззрился на него, словно раздумывая, следует ли обидеться.

Защищенный возрастом и поглощенностью собой, мистер Одюборн продолжал, обращаясь к жене По:

– Откуда вы родом, дорогая? Не из Нью-Йорка, это мне очевидно. Вы слишком милы.

– Из Балтимора. – Серебристый голосок миссис По, казалось, принадлежал фее или совсем юной девушке, хотя, если верить мисс Фуллер, его обладательнице было уже двадцать три года.

– Балтимор… ах, я обожаю его. Вам знакомы балтиморские иволги?

– Нет, сэр.

– Нет? Что ж, нельзя ожидать от столь юного, невинного существа, что оно будет знать все на свете. Это птицы, мадам, такие птицы. – Мистер Одюборн пристроил ее руку себе на локоть. – Я увидел свою первую иволгу в 1833 году, в Луизиане. Я рисую птиц. Я упоминал об этом?

И они прогулочным шагом двинулись прочь, немолодой незаконнорожденный отпрыск аристократа, одетый словно пионер-переселенец, и супруга баловня Нью-Йорка, хорошенькая, как куколка, в своих ленточках. На любом другом званом вечере такая пара обращала бы на себя внимание, но на мероприятии мисс Линч, которое та предпочитала называть литературной вечеринкой, эти двое были просто частью разношерстного сборища.

Воспользовавшись благоприятным моментом, мисс Фуллер задержала возле себя мистера По. Разговоры завязались вновь, пусть и весьма неохотно. Я делала вид, что слушаю Грили и Брэди, а сама наблюдала за мистером По, а потом – за его женой. Они были противоестественно, поразительно похожи. Интересно, подумала я, они вместе выросли? И если да, то когда им стало ясно, что они стали друг для друга чем-то большим, нежели просто родственниками?

– Фанни!

Я вздрогнула.

– Я испугала тебя! – рассмеялась Элиза.

– Нет, не испугала.

Она придвинулась ближе и шепнула:

– А мистер По? Испугал?

Я вздохнула.

– Честно говоря, да.

Она усмехнулась.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но я верю, что он может быть джентльменом, если получше узнать его.

– Расскажи об этом бедному мистеру Лонгфелло и еще нескольким десяткам поэтов, которых он изничтожил.

Элиза вперилась в толпу.

– Давай быстрее, По, кажется, заскучал. У нас есть шанс с ним познакомиться.

Она повлекла меня за собой через комнату, пропахшую помадой для волос, печеньем и надушенными телами. Мы остановились напротив мистера По, который холодно слушал рассказ мисс Фиск о том, что у нее в прошлом году умерла мать, и что эта смерть наполнила ее поэзию подлинным чувством и глубиной.

– Я верю, мистер По, что она, как и прежде, со мной. – Мисс Фиск серьезно заглядывала ему в лицо. – Всякий раз, когда я вижу упавшее птичье перо, я знаю, что это она его мне послала. Я их собираю. Знаете, что она послала мне сегодня? – И она потянула из своего ридикюля коричневое перышко.

Он посмотрел на перо, потом перевел взгляд на мисс Фиск.

– Нет чтоб ей спокойно отдохнуть на небесах, правда?

Мисс Фиск дернулась, как будто По чем-то ее ткнул.

Именно в этот миг Элиза решила вмешаться в разговор:

– Мистер По?

Он перевел на мою подругу недобрый взгляд, и я едва не поморщилась от боли и ярости в его осененных темными ресницами глазах. Да что же произошло с этим человеком, отчего он превратился в подобие раненого зверя?

По лицу Элизы скользнуло выражение смятения, но благодаря большому опыту светской жизни она быстро пришла в себя.

– Уверена, вы знакомы с моим мужем, Джоном Расселом Бартлеттом.

– Он – издатель? И владелец книжного магазина в «Астор-хауз».

– Совершенно верно, – пришла в восторг она. – А я его жена, Элиза. Я хотела бы познакомить вас со своей лучшей подругой.

Мистер По смерил меня полным сомнения взглядом.

– Мистер По, это миссис Сэмюэл Осгуд, Фанни, как ее называют многочисленные друзья и поклонники. Ее поэзия широко известна.

Он удостоил меня своим одновременно прекрасным и ужасным взглядом. Я пришла в замешательство, но отказалась отвернуться. Я не позволю второсортному поэту, пусть и такому популярному, как По, запугать меня. Ведь он точно так же, как любой другой человек, поочередно засовывает ноги в штанины своих панталон. Выражение его лица осталось таким же холодным, но в его глазах появилось вначале удивление, а потом веселье, словно что-то развлекло его. Он что, находит меня такой забавной?

Элиза смотрела то на меня, то на него.

– Фанни написала несколько детских книг: «Подснежник», «Маркиз Карабас» и «Кот в сапогах». Мы все очень гордимся ею.

Наверное, мой голос прозвучал так же по-детски, как и названия моих книг:

– Я пишу и стихи для взрослых тоже.

– Да, пишет! – воскликнула Элиза. – И особенно любит писать о цветах.

– Цветы, – скучно сказал он.

Я не провалилась от стыда сквозь землю только благодаря появлению английской актрисы миссис Фанни Батлер, урожденной Кембл,[28]которая спешила к нам, шелестя юбками тыквенного цвета. Благодаря каштановым локонам, молочно-белому личику с розовым румянцем и проникновенным карим глазам в жизни она была даже красивее, чем на расклеенных по всему Лондону афишах. Я видела эти афиши, хотя в ту пору, когда я жила в Лондоне, миссис Батлер уже оставила сцену ради замужества.

– Мистер По! – воскликнула она своим сочным, поставленным сценическим голосом. – Я до смерти хочу поговорить с вами.

Он поглядел на меня, будто хотел еще что-то сказать, потом перевел на нее равнодушный взгляд.

– До смерти? Но пока что вы выглядите вполне живой.

Она рассмеялась.

– Вы совершенно правы, спасибо! – Теперь ее голос звучал менее нарочито. – Нам следует внимательнее относиться к словам. А мы ленимся об этом думать, вот и я сейчас поленилась.

Она протянула мне руку, словно бы мы были мужчинами.

– А вы?

Я обменялась с ней рукопожатием:

– Френсис Осгуд.