И весь ее джаз… - Иосиф Гольман

В таком режиме прошло, ни много ни мало, почти десять лет.

Капитан Курмангалеев так и остался оперуполномоченным, не вовлеченным ни в какие коммерческие механизмы. Он так и остался сам по себе, не встроившись ни в какие команды и структуры. Впрочем, никто на него особо и не давил. Во-первых, за Джамой стояла сильная и состоятельная семья. Во-вторых, при любой власти необходимы люди, которые умеют ловить убийц.

А Джама умел.

И когда Краснов сделал то, что сделал, — ловить его поручили лично Джаме.

Курмангалеев до сих пор с тоской вспоминает подробности того дела.

Грязный явно был на чем-то психически надломлен. Не было там ничего настолько провоцирующего, чтобы заставить Краснова пойти на такое.

Но ведь пошел!

Случайно попав на свадьбу — буквально мимо проходил, — напился, устроил драку. Из ресторана его выкинул лично жених — механик речного буксира. Дал такого пенделя, что Грязный метров десять пролетел — речник был недюжинных физических возможностей.

В большинстве случаев такое становилось концом приключения. Здесь же — стало началом отвратительного преступления.

Болезненно самолюбивый Краснов еще на зоне отличался жестокими методами поддержания своего авторитета. На воле, впрочем, вел себя тихо, подчиняясь требованиям своего серьезного работодателя.

Здесь же, видимо, какая-то пружинка лопнула, а собственного понимания, что у людей допустимо, что нет, Грязный вообще никогда не имел.

Он отследил счастливую пару, залез к ним в дом — все родственники ушли, освободив молодоженам территорию, — и, приставив нож к горлу невесты, приказал механику пристегнуть себя наручником к батарее. Пообещал немедленно отпустить девушку и разбираться только с ним. Непонятно почему, но механик поверил. Наверное, потому что сильно любил свою только что обретенную жену. Дальше все было очень мерзко. У Грязного имелось пять пар металлических и пластиковых наручников — часть его «работы» в порту. Все они пошли в ход, плюс — кляпы в рот несчастных супругов. Затем гнусное изнасилование женщины на глазах мужа.

Даже по меркам дурного бродяги за пинок он отомстил с избытком. Но, осуществив свой план, дополнил его очередной мерзостью — убил обоих.

Личность преступника установили мгновенно. А вот ловить его Джаме пришлось два года. И это были два неприятных года.

Казалось, все налицо. Кто может заступаться за эту нечисть?

Однако заступники нашлись. Правда, в очень своеобразном виде. Попросили через посредников один год, чтобы Краснова не трогали, после чего сдадут сами. Разумеется обещали много приятного при принятии предложения. И много неприятного при отказе.

Джама визитеров послал. В итоге гонялся за Красновым вдвое дольше, чем предлагали доброхоты. И трижды едва не поймал бандита, став живым кошмаром его поганой жизни. Но едва — на такой работе не считается. Всегда кто-то сильный Краснову вовремя помогал: с новым паспортом, с новым местом работы. Даже с пластической операцией, результаты которой сильно усложнили работу Джамы.

И вот, наконец, Джама его все-таки поймал. Теперь остается надеяться, что те, кто прикрывал бандита в бегах, не станут помогать ему вырваться на волю. Впрочем, это даже по нынешним беспредельным меркам все же кажется перебором.

Единственно, чего капитан Курмангалеев не мог долго понять, так это смысл работодателю держаться за такого урода. Пришлось лезть чуть не в археологические изыскания. Обнаружились три дружка. Вместе ходили в детский сад. Потом в школу. Потом на танцы. После чего двое пошли в вуз, третий — на зону. Одному из двоих Грязный и прислуживал. Первый шагнул вообще высоко и в данный момент работал в Москве, хотя и оставался в астраханских темах.

Самым печальным результатом изысканий оказалось следующее. Его любимая девушка, Лейла, которая ждала Джаму все годы его флотской жизни, была дочерью работодателя Краснова, Амира Булатова. И одно дело — отказать в некоем одолжении некоему бизнесмену, другое — отцу своей будущей жены, на востоке это все очень непросто.

И все равно Джама отказал.

Остался без Лейлы.

Ладно, чего тоску наводить.

Джама прибавил газу, благо ерик значительно расширился, образуя большую заводь, обильно поросшую лилиями и кувшинками.

Сюда бы с Лейлой.

Но — невозможно.

Последний раз он видел ее два года назад. Уже замужней и с животом. При встрече отвернулась, то ли не желая его видеть, то ли боясь расплакаться.

Джама про себя решил, что следующей встречи постарается избежать.

Подплыв к медленной воде большой заводи, он заглушил мотор, наклонился к реке и вытащил через низкий борт две желтые кувшинки и три белых лилии. Все — с метровыми мокрыми стеблями. Эти — точно не из Красной книги: водной растительности становилось даже слишком много, снасти запутывались.

Скромный букетик предназначался Анюте. Они с Андреем Туровым, мужем-биологом, жили все лето на крошечном острове в низах реки. Что-то важное исследовали. Зимой уезжали в Москву, где, как говорил Андрей, «отписывались». Их научные труды Джама не читал, однако знал, что Андрей давно защитил кандидатскую диссертацию, а Анюта свою готовит. Детей у них пока не было, так что весь пыл уходил на науку. Впрочем, Андрей уже говорил Джаме по телефону, что ситуация с детьми у них скоро должна измениться. В лучшую сторону.

А еще они здорово пели под гитару.

Туровы среди местных считались слегка чокнутыми, но — чокнутыми безвредно. Им на островок привозили молоко и овощи, помогали расставлять на реке их хитрую аппаратуру. И еще удивлялись, как можно лучшую часть жизни отдать комарам и рыбам, имея квартиру в городе Москве.

Туровым же пока все нравилось. Они даже расстраивались, понимая, что, как только появится детеныш, привычную жизнь придется менять. Хотя заводить детеныша уже давно пора: Анюта — женщина крепкая и здоровая, напитанная волжской силой, но годочков ей было столько же, сколько Джаме — тридцать два. Так что этот сезон вполне мог стать последним.

Джама вез ребятам не только лилии.

Еще он купил новых дисков к видику, они просили. И новую гитару — старую в прошлый раз ухитрились оставить рядом с костром.

Капитан собирался прожить у них дня три, благо в хибаре имелось несколько комнатушек, никто никому не мешал.

Джама даже распределил, чем будет заниматься.

Первый вечер — слушать Анютины песни и Андрееву гитару. Поесть вкуснейшей ухи — тоже в программе праздника, Туровы это умеют круче, чем исконные волгари. А потом спать. Даже не до утра — до следующего вечера. Потом поесть и снова спать. Теперь уже до утра.

На третий день Андрюха свозит его на куласе к лотосам, на взморье — там мельче, вода прогрелась, и они уже вовсю цветут. Каждый год Джама с Туровыми едет на них смотреть. И, дай бог, еще не раз увидит и лотосы, и ребят.