Час Пандоры - Джон Дж Нэнс

В ожидании молодой человек просто трясся от возбуждения. Теперь в его распоряжении были многие из частных номеров Би-би-си и Си-эн-эн, что явилось результатом немалых чаевых в течение многих лет и случайной покупки магнитофона, записывающего переговоры между пилотами и диспетчерами. Никто так тщательно не следил за переговорами с аэропортом Хитроу, как он!

Молодой паралитик поставил на тормоз свое кресло и повернул рукой телефонный аппарат, гордясь тем, что вышел на частоту связи «Квантума» в Майами быстрее, чем капитан рейса 66. Беглый просмотр «Всемирного гида авиации» и звонок в офис в Далласе сделали свое дело. Молодой человек уже настроился на нужную частоту и включил магнитофон, когда капитан вызвал главного диспетчера.

Инвалид бросил еще один взгляд на магнитофонную кассету в руке и улыбнулся. Весь разговор поместился здесь, готовый к продаже за самую высокую цену. Эта вынужденная посадка была чем-то особенным. Целый самолет, полный пассажиров, под угрозой какого-то ужасного гриппа, как об этом сказал диспетчер, в принудительном порядке будет поставлен на карантин. Потрясающая новость. Си-эн-эн это понравится. Калека уже ощущал нетерпение – он предвкушал, как услышит голос диктора, рассказывающего эту историю – его историю – всему миру.

* * *

Борт самолета, следующего рейсом 66

Посол Ли Ланкастер выбивал пальцами дробь по обитому кожей подлокотнику своего кресла под номером 2-А, пока его мозг обрабатывал имеющиеся данные. Сообщение капитана, что они следуют в Лондон из-за критического состояния одного из пассажиров, было понятным. Но в последнем объявлении о том, что самолет возвращается во Франкфурт для оказания более квалифицированной помощи, не было никакого смысла.

Ланкастер наблюдал за усилиями по спасению жизни в нескольких ярдах от себя и знал, что бедняга едва жив. Время явно решало все. Так зачем же пилоту, если тот в здравом уме, тратить еще час на возвращение в Германию, когда он в нескольких минутах лета от Хитроу?

«Нет, определенно, что-то не так», – промелькнула у него странная, но достаточно серьезная мысль. Происходящее вполне может иметь отношение к нему. В конце концов, половина арабского мира жаждет его смерти. Может ли возвращение во Франкфурт служить дымовой завесой для того, чтобы скрыть захват самолета?

Посол чувствовал, что Рейчел Шервуд смотрит на него. Почти всегда ей удавалось прочесть его мысли, и почему-то это доставляло ему удовольствие. Рейчел была великолепна – умница и отличный составитель речей, ей следовало бы входить в команду президента, а не работать на него.

Но у Рейчел не хватало опыта в обращении с направленной яростью шиитского мира или в оценке основательности намерений тех, кто ненавидел его. На этот раз ей вряд ли удастся догадаться, о чем он думает.

«Угон самолета, какая странная идея!» – сказал он самому себе. И все-таки…

И как это часто случалось, перед ним снова всплыла мрачная картина. Мадрид, разнесенная в клочья машина. В тот день, год назад, он решил прогуляться, доверив работнику посольства отогнать его взятую напрокат машину обратно в американский технический центр. Его предупредили об особенной осторожности в Мадриде, но красота весеннего дня и настроение дерзкого вызова сделали свое дело. В конце концов, пережил же он десять лет угроз без единой царапины. Ли начал верить, что его собственная сила воли делает его неуязвимым.

Звук взрыва достиг ушей, когда посол был на расстоянии полумили. Мощная бомба под крылом разнесла в клочья и водителя и автомобиль. Теракт против испанского правительства, за который никто не взял на себя ответственность, – как сообщили публике. Имя Ланкастера не упоминалось в связи с этим делом, но никто не сомневался, кто был истинной мишенью.

Посол вздрогнул при воспоминании об этом. Похороны были ужасными. Бившаяся в истерике вдова обвинила во всем его, и об этом ему никогда не забыть.

Ланкастер покачал головой и потер висок, отгоняя картины прошлого, потом взглянул на Рейчел. «Какая красавица, – подумал он, – и этого не может скрыть даже ее консервативная манера одеваться». Общество красивых женщин доставляло ему чисто физическое удовольствие, и даже если закрыть глаза и заткнуть уши, то от ее присутствия в нескольких дюймах от него по телу разливалось приятное тепло.

«Боинг-747» снова слегка изменил курс, возвращая внимание Ланкастера к насущной проблеме. В качестве полномочного посла Соединенных Штатов по особым поручениям, в первую очередь отвечающего за осуществление перемирия и экономическое сотрудничество между Израилем и арабскими странами, он уже давно заработал клеймо кровного врага ислама. Тот факт, что Ланкастер являлся признанным знатоком учения Пророка, для шиитов не было существенным. Он уже сам потерял счет всем этим террористическим организациям, незаконным исламским формированиям, мелким группам и всем прочим, кто клялся убить его в течение всех этих лет. Посол отказался стать пленником службы безопасности, хотя цена этого была высока. Обнаружилось, что он ходит по лезвию ножа, всегда оглядываясь назад, не забывая о том, что хрупкое равновесие может нарушиться.

Его жена и семья научились сосуществовать с опасностью, а может и приняли ее. Но Джил Ланкастер никогда не чувствовала себя уютно под маской всегда улыбающейся, никогда не жалующейся жены дипломата. Ее выводила из себя невозможность поговорить о своих страхах и никогда не покидала мысль о том, что однажды муж может вернуться домой в цинковом ящике, задрапированном государственным флагом.

Ланкастер вздохнул и обвел взглядом салон первого класса.

«Итак, неужели они наконец загнали меня в угол, или я становлюсь отъявленным параноиком?»

«Нет», – решил он. Террористы не делают ставку на непредвиденные случайности вроде сердечного приступа.

Но если нет, тогда что же происходит? Может быть, по возвращении во Франкфурт его ожидает еще одна угроза?

Он повернулся и поднял указательный палец.

– Рейчел, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

– Конечно, Ли.

Ланкастер придвинулся к ней поближе и заговорил почти шепотом, не обращая внимания на аромат ее духов.

– Здесь что-то не так. Я должен точно знать, что происходит, даже в том случае… если это каким-то образом затрагивает меня.

Брови Рейчел тревожно взлетели вверх, темно-карие глаза встретились с его взглядом. Ланкастер поднял ладонь.

– На это непохоже, – успокоил он свою помощницу, – …но это возвращение во Франкфурт кажется мне очень странным.

– Ты хочешь, чтобы я поговорила с пилотами? – спросила Рейчел.

– Сначала найди старшую стюардессу. Удостоверься, что она знает, кто мы такие, и постарайся выяснить, что происходит.

Молодая женщина вдруг занервничала – так ему показалось, – но улыбнулась и без колебаний отстегнула ремень безопасности, затем вытянула длинные ноги, встала и расправила юбку.