Волшебные слова - Рут Валентайн

— Неужели ты хочешь меня, Оливия?

Голос был резкий и злой, чувствовалось, что Харви просто взбешен.

Сильные пальцы, подобно тискам, стиснули запястье Оливии и втянули внутрь душевой кабины. Харви словно хотел сказать: в таком случае тебе придется следовать за мной до конца.

Оливия не сопротивлялась.

Харви схватил ее за запястье другой руки и поставил под струю воды. Его глаза загорелись торжествующим блеском, когда тщательно причесанные волосы Оливии поникли, а злосчастная ночная рубашка вмиг промокла и прилипла к телу.

— Ну что, может, передумаешь? — не скрывая насмешки, спросил Харви, с преувеличенной любезностью освобождая руки Оливии.

Оливия окончательно пала духом. Ей стало ясно, что не стоит рассчитывать на понимание и отзывчивость. Он просто горел желанием морально уничтожить ее. И все же, если она хочет стать нужной своему мужу, войти в его жизнь, она должна остаться и выдержать все до конца, отринув страх и нелепую, глупую, смешную стеснительность.

— Нет, — хрипло сказала Оливия. — Я останусь здесь до тех пор, пока ты не выслушаешь меня.

Возможно, ее настойчивость покажется ему капризом или нелепым упрямством, но ей уже на все наплевать. Ничто не могло ее теперь остановить. Каким-то шестым чувством Оливия поняла, что достигла черты, дальше которой отступать нельзя.

— Смотри, Оливия, опасно искушать дьявола! — грозно предупредил Харви.

— Я хочу тебя, правда хочу. Ты все неправильно понял, Харви, — умоляюще залепетала Оливия, убирая с лица мокрые волосы. Ее уже не беспокоило, как она выглядит, самое важное — разубедить Харви, заставить понять, что он заблуждается, что она действительно любит его.

В глазах Харви появилось неприкрыто циничное выражение.

— Что ж, посмотрим, насколько это соответствует истине, — чуть ли не враждебно сказал он.

С этими словами Харви взялся за вырез ночной рубашки и рывком разорвал ее до самого пояса. Злорадство отразилось на его лице при виде того, что стало с рубашкой, оскорбившей его лучшие чувства.

— Это поможет тебе показать мне, насколько сильно твое желание, — с той же холодной враждебностью продолжал Харви.

Неожиданная агрессивность мужа ошеломила Оливию. Однако это лучше, чем если бы он просто отвернулся от меня, сообразила она. Мои слова для него пустой звук, но Харви дал мне возможность подтвердить их на деле.

Оливии не нужно было зеркало, чтобы представить, сколь ужасно она выглядит, но все же, собрав в кулак всю свою волю, она сумела справиться с овладевшим ею смятением. Взявшись дрожащими руками за скользкую мокрую ткань, она с отчаянной решимостью рванула ее, и то, что пять минут назад было сексапильным дамским бельем, жалкой кучкой легло у ее ног.

Харви был потрясен. Оливия видела, как взлетели вверх его брови и округлились глаза. И Оливия, впервые за много лет, ощутила дурманящее торжество. Я добилась своего! Харви удивлен и растерян. Но этого триумфа недостаточно: теперь мне предстоит любой ценой перечеркнуть образ холодной, эгоистичной женщины, который сложился в голове моего мужа.

Ощущение своей силы выдавило из Оливии страх, породило робкое чувство уверенности — все будет хорошо, ее план удастся. Оливия вскинула голову. Сейчас надо уговорить себя, что ее тело принадлежит смелой, наглой, бесстыдной женщине, которой нравится демонстрировать его. Такой женщине совсем не трудно выставить напоказ набухшие обнаженные груди.

Харви опустил глаза вниз. Казалось, он не мог оторвать взгляда от бесформенной тряпицы, лежащей на полу. Оливия переступила через нее и ногой небрежно отшвырнула в сторону. С этим покончено. Надо переходить к следующему этапу.

Странно, как четко и ясно заработал ее мозг, полностью подавив хаос в чувствах, который еще несколько часов назад вызвал бы у Оливии глубокое замешательство, выбив ее из колеи. У нее стучало в висках, шумело в ушах, сердце билось у самого горла, но ум был свободен, светел и готов дать точную оценку любой реакции Харви. Совершенно необычное ощущение. Наверное, результат шока, подумала Оливия.

Каждой клеточкой своего тела она ощущала, что наступил переломный момент, и вся ее будущая жизнь будет зависеть от того, что произойдет сейчас. Самое обычное действие может иметь необычные последствия. Корни некоторых таких действий, не поддающихся осмыслению, возможно, уходят прямо в темное царство инстинктов, глубинных примитивных инстинктов, заложенных природой.

Итак, ночной рубашки подействовавшей на Харви, как красная тряпка на быка, больше не существовало. С лица Харви исчезло выражение удивления. С непроницаемым видом он разглядывал обнаженную фигуру Оливии.

— Ага, подарочек, который мне пытались всучить, наконец-то развернут! Теперь мне полагается поиграть с ним?

Собственно говоря, ничего не изменилось, поняла Оливия, Харви не собирается предпринимать что-либо. Никакая сила не заставит его хотя бы коснуться меня, не говоря уж о том, чтобы поцеловать, если я, как обычно, буду пассивно стоять, ожидая, когда он проявит инициативу, и всем своим видом показывая, что лишь выполняю свой долг. Теперь твоя очередь, женушка, явственно говорил взгляд Харви, и ты уж постарайся не допустить промаха.

Оливия так и не поняла, что заставило ее действовать — отчаяние или вдохновение. Она потянулась за мылом.

— У тебя очень напряженные мышцы, — промурлыкала она хрипловатым от нервного возбуждения голосом, поспешно намыливая руки. — Думаю, если помассировать тебе плечи, ты расслабишься…

Харви вопросительно посмотрел Оливии прямо в глаза. Когда она, приступив к массажу, подалась вперед, ее груди слегка коснулись груди Харви. Он вздрогнул, но эта мгновенная, инстинктивная реакция на ее прикосновение тут же сменилась полной неподвижностью. Однако в этой неподвижности, чудилось Оливии, таилось нетерпеливо кричащее ожидание: ну и как далеко ты собираешься зайти, долго ли сможешь играть эту роль? Что движет тобой: собственный интерес или искреннее желание отдаться любимому мужу?

Сосредоточься на Харви, только на Харви, яростно внушала себе Оливия. И заклинание помогало! Запреты и ограничения, которые так часто подавляли ее инстинкты, не вызывали сейчас противоречивого хаоса чувств и эмоций. Она поставила им заслон, направив всю свою энергию на то, чтобы доставить Харви такое же наслаждение, какое он доставлял ей, занимаясь с ней любовью.

Все же Харви тысячу раз прав в своих претензиях ко мне, вдруг подумала Оливия. Только он всегда был источником наслаждения, я же — никогда. И лишь сегодня вечером мне со всей очевидностью стало ясно, что именно в этом и состояла моя ужасная ошибка.

Легкими движениями она массировала его плечи, затем ее руки, скользкие от мыла, мягкие, чувственно ласковые, коснулись его груди. Ее ладони, как бы поддразнивая, потирали соски Харви, но Оливия не знала, вызывает ли это у него острые ощущения, однако неистово желала, чтобы каждая клеточка его тела задрожала, зазвенела от нетерпения и возбуждения. Она чуть наклонилась, чтобы провести языком по его соскам, но Харви отстранил ее.