Борджиа - Мишель Зевако

– Да вы упрямы, дорогуша!.. Я же сказал, что меня ждут… Сам монсиньор Чезаре Борджиа, если вам угодно!.. Освободите проход!

Всадник не только не повиновался этому требованию, но еще и вызвал на помощь дюжину слуг, привлеченных шумом. Они набросились на шевалье.

– О! О! – вскрикнул Рагастен. – Кажется, все слуги в этой прекрасной стране взбесились! Черт побери! Да они, пожалуй, осмеливаются поднять на меня руку. Назад, лакеи!

Шевалье выглядел столь грозно, что слуги, растерявшись, отступили. Но стражник направил своего коня на молодого человека. Рагастен понял, что его победа была слишком непродолжительной и его окружат и затопчут, если он не прибегнет к какому-нибудь спасительному средству. Действия его были быстрее рассказа о них. Он бросился на стражника, вцепился в его ногу, повис на ней и пытался, раскачиваясь изо всех сил, выбить всадника из седла.

При первом толчке стражник заорал так, что задрожали окна в соседних домах, и вцепился в гриву своей лошади. При втором толчке он схватился за эфес сабли, пытаясь оглушить им неудержимого соперника. Но времени привести свой план в исполнение у него не оказалось. Последовал третий толчок, посильнее предыдущих. Всадник было раскрыл рот, чтобы выпустить очередное страшное проклятие, да так и не смог закрыть его, остолбенев от удивления, тогда как шевалье, подхваченный энергией рывка, отлетел на несколько шагов и грохнулся на землю.

Что же произошло? Шевалье так сильно потянул за ногу стражника, что огромный сапог соскользнул с икры, а всадник, оказавшись разутым на одну ногу, удержался в седле, тогда как его противник отлетел в сторону с сапогом в руках. Слуг охватила паника, но она быстро прошла. К тому же нападающие получили подкрепление. Их теперь сбежалось человек тридцать. И все они были вооружены палками. Рагастен огляделся и увидел, что обложен со всех сторон.

– А! Негодяи! – закричал он. – Обезьянья стая! Я разгоню вас сапогом!

И он был верен своим словам!.. Он снял сапог и, пользуясь голенищем, как холодным оружием, размахивал им во все стороны. При этом он скачками продвигался к лестнице и добрался до нее, несколько опередив своих орущих преследователей.

Одолев лестницу, Рагастен оказался в огромном зале… Выбирая место сражения, он отступил в угол. Битва была поистине эпической.

Рагастен действовал голенищем, как в свое время Самсон бил филистимлян ослиной челюстью. Это голенище вертелось и крутилось у него над головой. И в каждое мгновение оно со звучным хлопком опускалось на чью-то голову, щеки, спину… Из разъяренной толпы слышались крики боли, скрежет зубов, громогласные апокалиптические проклятия. Все это продолжалось до той поры, пока двенадцать слуг не были выведены из схватки, а остальные разбежались с воплями о помощи…

Оказавшись хозяином положения, Рагастен, не получивший ни одной царапины и лишь минимально помявший свой плащ, с громким хохотом покинул поле сражения:

– А теперь, слуги, предупредите своего хозяина, что шевалье де Рагастен прибыл в его распоряжение…

– Я уже предупрежден, – послышался громкий голос. – Вы сами позаботились доложить о себе, синьор!..

Рагастен обернулся и увидел пред собой Чезаре и Лукрецию. Несколько секунд он застыл, ослепленный роковой красотой папской дочери. Лукреция заметила эффект, который она произвела, и улыбнулась. Но шевалье уже взял себя в руки, поклонился и ответил:

– Монсиньор и вы, синьора, соблаговолите извинить меня за ту взбучку, какую я устроил вашим слугам… Но у меня не было подтверждения устного приказа вашего высокопреосвященства явиться сюда в полночь… И мне, чтобы попасть на свидание, пришлось пройти сквозь легион демонов…

– Входите, синьор, – сказал Чезаре. – Это я виноват, что не предупредил своих дураков.

Рагастен последовал за братом и сестрой, тогда как слуги, склонившись до земли, изумлялись приему, который оказал хозяин этому плохо одетому пришельцу.

Возле нубийцев, застывших возле бронзовой двери, Лукреция ненадолго остановилась. Нубийцы не шевельнулись. Им было приказано охранять дверь – они ее и охраняли.

– А вы, – спросила их Лукреция, – что сделали бы вы, если бы кто-то попытался прорваться через эту дверь?

Негры улыбнулись, обнажив ровные ослепительно-белые зубы. Они притронулись пальцами к лезвиям своих ятаганов, а потом показали на горло шевалье.

– Ясно, – засмеялся тот, – они бы мне перерезали горло. Но чтобы иметь счастье созерцать вас, синьора, я бы встретился с подобной опасностью.

Лукреция снова улыбнулась. Потом она потрепала нубийцев по щекам, что привело великанов в полный экстаз, она прошла через дверь, а за нею – Чезаре и шевалье.

Лукреция провела мужчин в будуар, и Рагастен заметил утонченность шикарного интерьера. Однако шевалье поостерегся выказывать обуревавшие его чувства.

– Сестра, – обратился Чезаре к Лукреции, – этот синьор – француз, шевалье де Рагастен, сын страны, которую я так люблю… Его парижское происхождение – достаточная рекомендация для ваших добродетелей, но это еще не всё: во время моего путешествия в Шинон шевалье спас мне жизнь…

– О, монсиньор, вы явно переоцениваете ту мелочь, – возразил шевалье. – Я напомнил вам о том происшествии лишь для того, чтобы вы узнали меня…

– Я люблю французов, – вступила в разговор Лукреция, – а синьора шевалье буду любить особенно… из любви к вам, братец… Мы вас продвинем, шевалье…

– Синьора, я так смущен милостью, которую вы мне изволили столь искренне оказать.

– Вы этого заслуживаете, – игриво сказала Лукреция, а потом вдруг добавила: – Я об этом позабочусь… Но вы же должны освежиться после такого жаркого сражения… Пойдемте, шевалье!

Она взяла молодого человека за руку и повела за собой. Шевалье охватил озноб. Женская теплая, нежная, надушенная рука сжимала его кисть. Искатель приключений на секунду закрыл глаза, горло сжало предчувствие невыразимого наслаждения.

«Ничего не поделаешь, – подумал он. – Возможно, я слишком рискую… Но игра стоит свеч».

И его рука сильно, почти грубо, ответила на любовное пожатие кисти Лукреции. Мгновением позже они оказались в сказочном зале пиршеств. Возбужденный Рагастен почувствовал себя перенесенным в какой-то магометанский рай… Сама Лукреция расставляла перед ним засахаренные лимонные дольки, особым, ею самою придуманным способом засахаренные арбузы; потом она наполнила его кубок пенистым вином.

– Пейте, – почти пропела она и так взглянула на шевалье, что тот окончательно растаял. – Это вино привезено из вашей страны, но я обработала его особым способом.

Шевалье залпом осушил кубок. Кровь его взыграла. Он отведал сладостей, предложенных Лукрецией. В висках застучало, а мозгом овладели безумные видения.

– Синьора, – вскричал он, – я пью, ем, слушаю, смотрю… и спрашиваю себя, не вижу ли я какой-то волшебный сон, после которого реальность покажется мне еще более жестокой!.. Где я?.. В каком волшебном дворце?.. В чертоге какой обаятельной феи?..