Краткая история аргентинцев - Феликс Луна

Испано-американская организация общества являлась дочерью старого испанского права, главную ценность которого составляла идея о том, что все должно делаться во благо сообщества, во благо всех людей в целом. Это не было лишь философской концепцией и влекло за собой очень важное конкретно-практическое применение. Когда вице-король или губернатор получал королевскую грамоту от самого монарха из Мадрида и, прочитав, находил ее бессмысленной, он торжественно созывал чиновников, кабильдо, аудиенсию, епископа и говорил: «Подчиниться, но не исполнять». Другими словами: «Мы не отрицаем власти того, кто говорит это, но, так как это не способствует общему благу и принесет больше вреда, чем пользы, я не буду это исполнять и похороню это в архиве».

Такое ведение дел было обычным, что говорит о существовании определенного права вето со стороны американских властей по отношению к распоряжениям королевской власти, которая, хотя и признавалась верховной властью, могла быть плохо информирована об американских реалиях. Следовательно, представители короля, которые находились на месте, говорили: «Этого делать нельзя» — во имя общего блага. Такая концепция после Майской революции будет заменена концепцией народного суверенитета.

Административная организация и события, происходившие на этих землях, имели очень важную подоплеку, которая окрашивала, придавала смелость и мобилизовывала сообщество — присутствие индейцев. Существование коренного населения в Новом Свете потрясло не только Испанию, но и всю Европу. Факт открытия «нового» континента, на котором к тому же были живые существа, лишь спустя несколько лет признанные человеческими существами, поставил ряд сложных теологических, философских, юридических, политических и, конечно, научных проблем перед людьми того времени.

Для начала, если они человеческие существа, то спас ли их Христос? Должны ли мы обращать их в христианство? Обязаны ли мы крестить их? Является ли нашей миссией осуществление этого? И самое главное для Испании: имеем ли мы право воевать с ними, отнимать их добро, обращать их в рабство, извлекать из них наибольшую выгоду для себя? Эти вопросы обсуждались, проводились встречи теологов, и существует много книг на эту тему. В каком случае Испания может воевать с индейцами, которые ничего нам не сделали? Мы прибыли к ним в качестве захватчиков; какое право мы имеем воевать с ними?

В первые годы конкисты проблема в целом не выходила за рамки теории. Но когда в 1519 г. Эрнан Кортес высадился на побережье Мексики и впервые в истории европейской цивилизации столкнулся с другой культурой, неизвестной до того времени и, возможно, более блестящей и более пышной, чем их собственная, индейский феномен предстал в ином свете, со всей откровенностью, в качестве конкретной проблемы. Что делать с индейцами, как извлечь из них наибольшую выгоду? Так как, безусловно, Конкиста была Конкистой и нельзя было остановить ее.

Кроме того, как сделать так, чтобы извлечь из индейцев наибольшую выгоду и чтобы это не было грехом, тем, что будет висеть на нашей совести и на совести нашего монарха? Так был придуман институт, который защищал все население Америки (за исключением Буэнос-Айреса, где не было покоренных индейцев), и особенно население Тукумана, — энкомьенда. Она заключалась в пожаловании испанцу группы индейцев, племени или нескольких семей. Ему передавалась забота о спасении их душ и об обеспечении их минимального благосостояния. Взамен индеец должен был работать на него или, после 1615 г., платить ему налог.

Человек, обладавший этой привилегией, был обязан являться на королевскую службу каждый раз, когда это требовалось; постепенно такие лица приобрели статус вассалов, почти феодальных сеньоров — энкомендеро. Им поручалась группа индейцев, которые не были их рабами и которых они не могли передать другому лицу, продать или перевести на другое место; они имели ряд обязательств перед индейцами. Но в то же время сеньоры обладали определенными правами по отношению к ним, и важнейшим из этих прав была обязанность индейцев работать на энкоменде-ро или платить ему налог.

В общих чертах таким было положение дел в Тукумане и в провинции Буэнос-Айрес к середине XVIII в. — в период, во время которого сложилась, если можно так сказать, социальная и властная структура, которую мы описали. Середина XVIII столетия была временем, когда в Европе меняется идея о богатстве народов, когда в Испании устанавливается династия Бурбонов, когда также изменяются представления о ценности американских владений. Это преддверие создания вице-королевства Рио-де-Ла-Плата.

Прежде чем обратиться собственно к истории создания вице-королевства Рио-де-Ла-Плата и показать историческое значение этого события, стоит обратить внимание на некоторые процессы, происходившие в середине XVIII в. и кажущиеся нам интересными.

За время, прошедшее с момента, на котором мы прервали наше повествование в конце прошлой главы (в начале XVIII в., когда в Испании умер Карл II, произошла война за наследство[24], а затем коронация первого монарха из династии Бурбонов — Филиппа V), и в последующие годы получили развитие некоторые тенденции, которые хотя и возникли в прошлом веке, но именно в эти годы приобрели большое значение.

Буэнос-Айрес начал меняться, — возможно, не столько сам город, сколько прилегавшие к нему территории. Выше было сказано, что вначале обитатели Буэнос-Айреса жили, как люди, потерпевшие кораблекрушение, между двух огромных морей, одним из которых была пампа, а другим Рио-де-Ла-Плата. В середине XVIII в. индейские народы (они пришли, вероятно, из Чили), в то время уже умевшие управлять лошадьми, заняли пустынные пространства пампы и стали гораздо более опасными для христиан.

Поэтому жители Буэнос-Айреса попытались защитить немногочисленные поселения, прилегавшие к городу, и построили опорные пункты, ненадежно защищенные небольшими сооружениями из глины или частоколом, в Мерседесе, Сан-Мигель-дель-Монте, Часкомусе, Долоресе. Так возникла система небольших фортов, которая доходила до Мелинкуэ; за ней смотрели сами жители, из которых собирали что-то вроде ополчения. Несмотря на то что ополченцам мало платили и они были плохо вооружены, именно к ним обращались в случае атаки индейцев.

Целью этой небольшой группы фортов была защита от атак индейцев первых эстансии, которые возникли в окрестностях Буэнос-Айреса. До этого сельскохозяйственное богатство, которым был главным образом крупный рогатый скот, добывалось непосредственно во время вакерий. Но так как в начале XVIII в. дикий скот начал исчезать, некоторые предприимчивые и смелые жители Буэнос-Айреса обустроили места, где можно было одомашнить скот, приучить его жить на ограниченных территориях. Таким образом, когда приходило время забивать скот, он был под рукой и не было нужды в многодневных экспедициях в пампу.