Логово - Джеймс Герберт

Пришлось ему прыгать с поезда, и он ободрал себе все коленки в темноте. Хорошо еще, что не попал под встречный поезд. Ему повезло, но домой он добирался чертовски долго, потому что не посмел сесть в электричку. После этого он две недели не выходил из дому. Так она его напугала. Старая дура вконец извела его своим нытьем, еще хотела позвать врача, решила, что он заболел, но он сказал ей, что всего лишь упал, отлежится несколько дней, и все будет в порядке.

Когда же его выздоровление затянулось больше чем на неделю, она опять принялась изводить его своим ворчанием, и он с радостью вернулся к работе. Удивительно, где эта слабая женщина находила силы для безостановочного словоизвержения. А иногда ему приходило в голову: уж не подозревает ли она чего? В последнее время он ловил на себе какие-то непонятные взгляды. Да нет, откуда ей знать? Ведь он всегда был очень осторожен и сам замывал подкладку пальто после каждого приключения. Просто она стареет и дряхлеет. В этом все дело. Боится, что он оставит ее одну.

Тот случай заставил его быть еще более осторожным, чем раньше, и избегать таких мест, где он мог оказаться в ловушке. И он полюбил Эппинг-форест.

Он никак не мог понять, почему не приходил сюда прежде, ведь это так естественно. Здесь было много укромных местечек, где взрослые дуры прогуливали собачек, девушки катались на лошадях, мальчишки играли в футбол и было где спрятаться: хочешь — в высоком и густом подлеске, хочешь — за деревьями. Конечно, постоянно приходилось быть начеку, чтобы не попасться на глаза лесничим, не всегда носившим униформу, да и полицейские машины не обходили эти места своим вниманием. Однако мужчина в спортивном костюме вряд ли мог вызвать тут подозрение. Лучше места не придумаешь, просто рай для таких, как он. Да и для здоровья полезно.

Он вылез из машины, побитого «Морриса-1100», прямо возле главной дороги, и вся поездка от их маленького домика с терраской в Лейтонстоуне заняла не больше десяти минут. В школе он был свободен и решил использовать солнечный денек. Мало удовольствия стоять под дождем и выставлять себя на холод. В плохую погоду к тому же труднее найти зрителя, а без зрителя не то удовольствие. В прошлую зиму он здорово простудился.

Сегодня наверняка будет немного любителей пикников и просто праздношатающихся, день ведь не выходной. Зато не надо так бояться соглядатаев, хотя всегда найдется какая-нибудь дамочка с дошколенком. Итак, терпение.

У него перехватило дыхание, когда он понял, что будет вознагражден. Неподалеку прогуливалась — совершенно одна — женщина. Их разделяла зеленая лужайка. Она шла по тропинке к лесу, а он знал эту тропинку и знал, что она ведет в довольно густые заросли. Если поторопиться, то можно добраться до укромного местечка раньше ее. Он умел быть быстрым в таких случаях или когда ему приходилось убегать, так что он помчался вперед, и возбужденный пенис указывал ему путь.

Стараясь двигаться быстро и по возможности тихо, Моллисон держался подальше от тропинки. Если она услышит или увидит, как он бежит, то может повернуть обратно. Обогнав ее на приличное расстояние, он гораздо медленнее и еще осторожнее свернул на тропу, а там быстро нашел подходящий уголок. Тропа упиралась в довольно большую лужайку, от которой в разные стороны расходились другие тропинки. Пожалуй, он спрячется в кустах и возьмет ее на испуг. Прекрасно! Забираясь подальше, он еще тяжело дышал после быстрого бега и, увы, был весьма разочарован состоянием своего пениса. Несколько движений, и тот опять принял надлежащий вид, но дышалось ему хуже прежнего. Он еще хрипел, но уже гораздо ритмичнее, когда она появилась. И тогда он совсем потерял власть над собой, потому что не ожидал ничего подобного, — она была красива! Даже издалека можно было разглядеть, что у нее хорошая фигура и все на месте, хотя она вовсе не толстая, и у нее коротко постриженные каштановые волосы и лодыжки что надо. Наверное, ей около тридцати. Какая же она симпатичная. Женщина подошла к лужайке и почему-то остановилась. Может, заметила его? Нет. Он хорошо спрятался. Она смотрела немного влево и, казалось, к чему-то прислушивалась. Черт возьми, до чего же хороша! Это было как дополнительный выигрыш, ведь найти такую красавицу удавалось не часто. Он не мог себе позволить упустить ее и решил действовать на всю катушку.

Стараясь дышать тише, он стащил через голову верхнюю часть костюма и положил позади себя на землю, потом увидел, что она двинулась дальше. Тогда он облизал губы и сплюнул. Она опять остановилась, и на этот раз он тоже услышал какое-то шуршание слева от нее. Моллисон нахмурился и попытался разглядеть, что там такое. Какой-нибудь звереныш, наверно. Ну же, ты, корова, чем он тебе мешает? Он сдернул штаны, но они зацепились резинкой за подошвы спортивных туфель. Черт с ними! Нет времени. Она вот-вот уйдет по другой тропинке.

Дрожа всем телом и покрывшись испариной, отчего заблестели его великолепно развитые мускулы, он начал подниматься с корточек, но упал, зацепившись штанами за корень. Засохшие листья царапали его голый зад, но его словно подбросило вверх, несмотря на боль в руках, когда в них вонзилось что-то острое, потому что он знал — она не могла не слышать поднятый им шум.

Он выбрался из своего укрытия, широко развел руки в стороны, расставил ноги, насколько ему позволяли штаны, улыбнулся как мог, и все ради того, чтобы продемонстрировать возбужденный член.

Но она уже ушла, и он видел только ее удаляющуюся спину.

Возбуждение уступило место разочарованию, потом возмущению и опустошенности. Он с раздражением взглянул на мгновенно опавший член и выругался. Не могла она так быстро среагировать на поднятый им шум! Тут он вновь услышал какой-то звук и понял, что он доносился все с того же места слева. Такой шорох бывает, когда кто-нибудь пытается пробраться сквозь кусты. Господи, неужели он не один тут прятался?

Моллисон кое-как натянул штаны, рубашку и бегом бросился к машине.

Ребята возбужденно перекликались, опуская сачки в непроницаемую толщу воды. Не часто школа организовывала такие вылазки на целый день в Эппинг-форест, и дети от души наслаждались ими. Всем им было не больше одиннадцати, и немногие правильно оценивали эти уроки, проводимые Охранным центром на природе, однако по мере возрастания угрозы всему живому решено было, что гораздо важнее воспитать в детях уважение к природе, нежели дать знания о ней. Именно поэтому Центр назывался охранным, а не природным, например. Школы и колледжи настаивали, чтобы эти уроки были ориентированы на будущие экзамены, однако главной целью учителей все же было привлечь внимание учеников к проблемам экологии.

Дженни Хэнмер была одной из четырех учителей Центра, и это ее класс находился сейчас на берегу водоема, со всех сторон окруженного лесом, отчего на его дне гнили мертвые листья, давая жизнь множеству бактерий. Из-за них вода казалась черной, а растительный мир представляли лишь водоросли да немножко звездчатки. Тем не менее почти лишенная кислорода среда кишела жизнью: здесь были водные вши, разные черви, личинки комаров и личинки с крысиными хвостами, всякие водные сверчки и водные тараканы. Обо всех о них Дженни рассказала еще в классе, а теперь она хотела, чтобы ее ученики посмотрели на них в естественных условиях. Они с удовольствием ловили в черной воде, а еще с большим удовольствием рассматривали добычу под микроскопом в Центре.