1977. Кошмар Чапелтауна - Дэвид Пис

– Спасибо. Я уверен, что вы уже в курсе того, что вчера, рано утром, в парке Солджерс Филд на Раундхей-роуд был найден труп женщины. Пострадавшая была опознана как миссис Мари Уоттс, урожденная Оуэнс, тридцати двух лет, проживавшая в Лидсе, на Фрэнсис-стрит. Миссис Уоттс стала жертвой чрезвычайно жестокого нападения, подробности которого на данной стадии расследования мы не можем вам сообщить. Скажу только, что предварительная медэкспертиза, проведенная профессором Фарли из Отдела судебной медицины Лидского университета, показала, что миссис Уоттс погибла в результате мощного удара тяжелым тупым предметом по голове.

Мощного удара хватило, чтобы я понял, что зря я пришел, и продолжал слушать:

Солджерс Филд: дешевый плащ, водолазка и розовый бюстгальтер задраны, обнажая плоскую белую грудь и змей, ползущих из ран на ее животе.

Олдман продолжал:

– Миссис Уоттс жила в городе с октября прошлого года. Она переехала сюда из Лондона, где, предположительно, работала в ряде гостиниц. Нам бы очень хотелось поговорить с теми, кто располагает более подробной информацией о миссис Уоттс и ее жизни в Лондоне. Мы также хотим обратиться к гражданам, находившимся недалеко от Солджерс Филд в субботу вечером или в воскресенье утром, с просьбой дать нам о себе знать. Это очень помогло бы нам сузить наши поиски. Нас особенно интересуют водители следующих автомобилей: белый «Форд-Капри», красный или бордовый «Форд-корсар» и темный «лендровер». Я еще раз хочу подчеркнуть, что мы пытаемся определить местонахождение вышеуказанных автомобилей и их владельцев только для того, чтобы сузить поиски преступника, и что любая переданная нам информация будет использоваться в строго конфиденциальном порядке.

Олдман сделал глоток воды и продолжил:

– Далее, мы хотели бы связаться с мистером Стивеном Бартоном, проживающим в Лидсе, на Фрэнсис-стрит. Считается, что мистер Бартон был другом потерпевшей и может располагать ценной информацией о последних часах жизни миссис Уоттс.

Олдман сделал паузу и улыбнулся.

– Я еще раз повторяю, что это необходимо исключительно для конкретизации наших поисков, и хочу подчеркнуть, что мистер Бартон не является подозреваемым по данному делу.

Он снова сделал паузу и заговорил шепотом с двумя сидящими с ним рядом мужчинами. Я пытался понять, кто есть кто: я знал Ноубла и Джобсона, но остальные четверо были мне незнакомы.

– Как некоторые из вас уже, конечно, знают, – продолжил он, – между этим преступлением и убийствами Терезы Кэмпбелл в июне семьдесят пятого года и Джоан Ричардс в феврале семьдесят шестого, имеется некоторое сходство. Обе потерпевшие были проститутками и работали в районе Чапелтаун.

Зал взорвался. Меня поразило то, что Олдман сравнил эти три преступления публично. Это было совсем не похоже на его обычный стиль работы.

Джордж замахал руками, пытаясь успокоить собравшихся:

– Господа, если вы позволите мне закончить…

Но он не мог закончить, как, впрочем, и я.

Это было хуже, чем я думал, больше, чем я ожидал: белые трусы болтаются на одной ноге, сандалии стоят на раздвинутых бедрах.

Олдман выдержал паузу, буравя своим коронным директорским взглядом аудиторию до тех пор, пока все не угомонились.

– Как я уже сказал, – продолжал он, – между этими случаями есть сходство, на которое нельзя закрыть глаза. При этом мы не можем категорически заявлять, что все три убийства – дело рук одного и того же преступника. Хотя одна из версий нашего расследования основана на возможной связи между ними. Исходя из этого, я объявляю о формировании специального подразделения под руководством старшего инспектора Ноубла.

Вот и все. Хаос. Зал не выдерживал натиска этих людей и их вопросов. Вокруг меня стояли мужики и что-то орали Олдману и его команде.

Джордж Олдман смотрел прямо на свору, улыбаясь. Он указал на одного из репортеров и приложил к уху ладонь, в притворном ужасе от того, что не может расслышать вопроса. Затем он поднял руки, как бы говоря: все, хватит.

Шум стих, люди присели на краешки стульев, в любой момент готовые снова вскочить.

Олдман указал на мужчину, который все еще стоял посреди зала.

– Да, Роджер?

– Значит, эта последняя жертва, Мари Уоттс, она тоже была проституткой?

Олдман повернулся к Ноублу, тот наклонился к его микрофону и сказал:

– На данной стадии расследования мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть подобные заявления. Однако мы располагаем информацией о том, что миссис Уоттс была известна в городе как девушка легкого поведения.

Девушка легкого поведения.

Весь зал думал одно и то же: шлюха.

Олдман указал на следующего журналиста.

Тот встал.

– В чем именно заключается то сходство, которое навело вас на мысль о связи между этими преступлениями?

Олдман улыбнулся.

– Как я уже сказал, мы не в состоянии обнародовать некоторые детали этих преступлений. Однако, в частности, сходство заключается в месте происшествия, возрасте и образе жизни жертв, а также в способе убийства.

Я тонул:

Кровь, густая, черная, липкая кровь, смешанная с осколками кости и кусочками серого мозга в ее волосах, капающая на траву в Солджерс Филд, капающая на меня.

Я поднял руку над водой.

Олдман посмотрел на меня поверх голов, на секунду нахмурился, затем улыбнулся.

– Джек? – сказал он.

Я кивнул.

Несколько человек в первых рядах обернулись.

– Да, Джек? – повторил он.

Я медленно встал и задал вопрос:

– Это – единственные убийства, по которым в настоящий момент ведется расследование?

– В настоящий момент – да.

Олдман кивнул и указал на следующего.

Я откинулся на спинку стула без сил, чувствуя облегчение. Вокруг меня все еще летали вопросы и ответы.

Я на минуту закрыл глаза и позволил себе расслабиться.

Мощное сновидение, сначала черное и ослепляющее, затем медленно замирающее, тихо парящее за моими веками.

Если открою глаза, то увижу ее:

Белая ночная рубашка из универмага «Маркс и Спенсер», дочерна пропитанная кровью из наделанных им дыр.

Январь тысяча девятьсот семьдесят пятого года, месяц спустя после Эдди.

Вспышки света внутри моих глазниц, я вижу вспышки света в глазницах и я знаю, что она там, играет со спичками там, внутри моих глазниц, зажигает свои костры.

Все в дырах, все эти головы в дырах. Все в дырах, все эти люди в дырах. Кэрол вся в дырах.