Пустое зеркало - Тони Поллард

— Гросс, что там может быть красного, кроме крови? — Вертена игра начала захватывать.

Сидящий впереди старик в тирольской шляпе обернулся.

Встретив его вопросительный взгляд, Гросс тронул край своего котелка и вернулся к разговору.

— Нет, нет, Вертен. Не кровь, а родимое пятно. У этого человека на левом виске есть крупное родимое пятно в форме полумесяца. Оно было хорошо видно, когда мы вошли.

Вертен прикрыл на пару секунд глаза, восстанавливая в памяти зал в морге. Увидел руки прозектора, копающиеся в брюшной полости трупа, затем его мысленный взгляд пошел вверх. Вот и родимое пятно.

— Вы правы, Гросс. У него есть родимое пятно, именно в форме полумесяца.

— Вот видите, оказывается, это не так уж сложно. — Гросс улыбнулся. — Кстати, Вертен, наблюдательность нуждается в постоянной тренировке. Вот мне очень помогает изобразительное искусство. Я могу быть надежным свидетелем. — Заметив во взгляде адвоката недоумение, он пояснил: — Часто на допросах свидетели говорят одно, а на суде совсем другое. Сколько раз в моей практике дела рассыпались из-за подобных вещей. Понимаете, люди легко поддаются внушению, особенно если им намекнуть. Бывали случаи, когда дальтоники твердо заявляли, что, например, рубашка на подозреваемом была синяя. Вам известно, что пять процентов взрослых мужчин не могут отличить красный цвет от синего?

— Гросс, опять вы поражаете меня широтой своих знаний.

Криминалист уловил в тоне Вертена сарказм.

— Извините, старина, если я вам наскучил. — Он помолчал с минуту, затем добавил: — Кстати, у прозектора нет никакого родимого пятна. Это вам еще один пример, как легко человек поддается внушению.

Остаток пути к дому Анны Плётцл они молчали.

Она жила в самом конце трамвайной линии, рядом с кладбищем. На узкой улице, в пятиэтажном многоквартирном доме, таком же как все остальные в квартале. Парадная дверь была открыта. Жители здесь обходились без любознательной консьержки, следящей за порядком.

Квартира Анны Плётцл была на пятом этаже, в конце коридора. Перед тем как постучать в дверь, Вертен про себя помолился, чтобы она оказалась дома. Ему очень не хотелось еще раз ехать в Оттакринг для подтверждения алиби Климта.

Пришлось постучать еще два раза, прежде чем дверь открыла улыбающаяся миниатюрная женщина. Впрочем, улыбку быстро сменило хмурое выражение. Она, видимо, ждала кого-то, но явно не их.

— Что вам угодно?

— Сударыня, — проговорил Гросс, стаскивая с головы котелок и слегка подталкивая Вертена, чтобы он сделал то же самое. — Мы явились с миссией от вашего доброго друга герра Климта.

— Вас послал Густль? — недоверчиво спросила она.

Анна была совсем не похожа на бесплотных неземных женщин, которых изображал на своих полотнах Климт. Вертен удивлялся, что мог найти в ней художник. Неказистая, плоскогрудая, над верхней губой темные волоски.

— Разумеется, мадам, он нас послал, — ответил Гросс, но эти слова только усилили ее подозрения.

Вертен извлек визитную карточку.

— Фрейлейн Плётцл, я адвокат герра Климта.

Анна взяла карточку. Рука у нее была огрубевшая, натруженная. Не исключено, что прежде она работала прачкой, подумал Вертен.

— Зачем ему понадобился адвокат?

— Может быть, вы позволите нам войти, и мы все объясним? — предложил Вертен.

— А что тут объяснять?

Появившийся сзади мальчик потянул ее за юбки. Она его отпихнула.

— Иди играй, Густль. Видишь, мама занята.

Анна снова посмотрела на визитную карточку и кивнула:

— Ну что ж, входите.

Далеко идти не пришлось. Почти сразу за порогом начиналась комната, которая, очевидно, служила гостиной, спальней и столовой одновременно. Над неприбранной двуспальной кроватью висело распятие. По кровати и полу были разбросаны детские кубики. В центре комнаты на заставленном грязной посудой овальном столе лежали листки с каракулями ребенка. Тут же валялась и нуждающаяся в стирке женская сорочка.

Вертен был смущен. Он не подозревал, что такая обстановка может быть частью жизни Климта.

— Что он натворил, что ему понадобился адвокат? — спросила Анна. Затем, взглянув на Гросса, добавила: — Даже два.

— Мы призваны ему помочь, — начал Гросс, но она его оборвала:

— Если у него неприятности, пусть разбирается сам. Мне и своих хватает.

Вертен вскочил.

— Никаких неприятностей нет, я вас заверяю. Мы пришли, только чтобы убедиться…

— Я знаю, что значит «убедиться». Не надо мне ничего разъяснять. Кое-что прочитала в книгах.

Она показала на книжный шкаф в углу комнаты.

— Интересно. — Гросс тут же двинулся к шкафу и начал перебирать книги.

— Собственно говоря, нам от вас нужно только одно, — продолжил Вертен. — Чтобы вы подтвердили, что герр Климт действительно был здесь прошлым вечером.

— Чего это ради я буду что-то подтверждать? За кого вы меня принимаете?

— За человека, близкого герру Климту.

— Что значит близкого? Ну приходит он иногда сюда меня рисовать. Но только лицо, учтите. Ничего неприличного.

— Конечно, конечно. А вчера?

Она нахмурилась.

— Оставьте, пожалуйста, меня в покое. Вчера, вчера… ничего я вам не скажу.

— Полно вам скромничать, фрейлейн Плётцль. — Потеряв терпение Вертен повысил голос. — Климту нужна ваша помощь.

— Выходит, у него неприятности. Тогда зачем вы мне солгали? — Она выхватила из рук Гросса книгу и показала на дверь. — Мне неприятности не нужны. Так что уходите.

— Фрейлейн Плётцль…

— Я фрау Плётцль. Господь дал вам глаза, почему вы ими не пользуетесь? Вот же мой сын.

— А где его отец? — спросил Гросс.

— Это не ваше дело. Убирайтесь, или я начну звать на помощь. Таким приличным господам, наверное, скандал ни к чему.

— Мама, — подал из угла голос мальчик, — когда придет дядя Густль? — Он был совершенно не похож на Климта. Слабенький, бледный.

— Убирайтесь! — крикнула Анна. — Немедленно!

Медлить они не стали.

— Ну, и какой итог? — спросил Вертен, когда они вышли на улицу.

— Я полагаю, она все подтвердит, если ее попросит сам Климт. Но на суде свидетельства женщины из низов будут мало что значить. — Он усмехнулся. — А гонора-то сколько. Прижила сына от любовника, который вряд ли при дневном свете осмелится произнести ее имя, и тем не менее озабочена чистотой своей репутации. Не желает помочь любовнику, попавшему в беду.

— Теперь я не сомневаюсь, что Климт действительно был у нее вчера вечером, — сказал Вертен. — Понятно, почему его такое алиби сильно смущает.