Ангелофрения - Максим Хорсун

Но сегодня все будет по-другому; и это уже не предчувствия, это уверенность.

– Что случилось, братцы? – громким шепотом спросила Магдалина.

– Никто не знает, – развел руками младший.

– Но можно предположить, последует что-то интересное! – деловито приосанившись, высказался старший.

Мимо них пронесся, направляясь в мансарду, Кахи. Огоньки свечей затрепетали, некоторые погасли, плюнув в потолок струями чада. Слуга на ходу прижал руки к груди и отвесил поклон. «Господин! – зазвучал через миг его голос. – Прибыл курьер из мэрии!»

В коридоре показался Матвей Эльвен. Он как будто не ложился спать. В костюме, с потухшей сигарой в уголке рта, хмурый и озадаченный. Наверное, события минувшего дня тоже не позволили ему уснуть. Как и Магдалина, Матвей Эльвен размышлял, воскрешая в памяти разговор с Роландом и племянницей.

У Магдалины замерло сердце. В голову пришла мысль, что вчера она и Роланд положили начало цепочке происшествий, которым суждено изменить судьбу Нового Царства. А может – не только Нового Царства. И Магдалину встревожила эта мысль, ведь такие глубинные ощущения редко подводили ее.

Матвей Эльвен сурово поглядел на сыновей.

– Джентльмены, исчезните в своей комнате! – бросил он, сведя кустистые брови.

Каин и Адам без лишних слов кинулись в спальню. В дверном проеме они чуть замешкались, пытаясь протиснуться одновременно. Через миг дверь их комнаты захлопнулась.

Эльвен перевел взгляд на Магдалину. Глубокие морщины над его широкой переносицей разгладились.

– Вернулась бы к себе, дорогая. Здесь суета и решительно не на что смотреть…

– Что там, дядя? – перебила она Матвея.

– Пока ничего не могу сказать, – Матвей тряхнул головой. – Но очевидно, ничего хорошего ждать не стоит. Мы с Андреем сейчас же отправляемся в мэрию, надеюсь, что в ближайшее время я смогу рассказать вам все. А сейчас, прости, – нет.

– Поняла, дядя, – кивнула Магдалина.

– Ступай к себе, – посоветовал ей напоследок Матвей Эльвен, а затем махнул рукой.

Магдалина вышла в мансарду. Тут было не протолкнуться. У окна стояли тетя Эмили и матушка Птанифер, с десяток слуг – от дряхлого и не годного ни для одной работы деда Аруха до поваренка Мани – толпились за их спинами.

– Позвольте! – Магдалина пробралась к окну, встала рядом с тетей.

Квартал, примыкающий к набережной Нила, был щедро освещен газовыми фонарями. То тут, то там стали появляться люди. С расстояния их фигурки казались крошечными, однако Магдалина разглядела, что горожане медленно, словно в недоумении, бредут к реке.

Нил был охвачен пламенем. Красные языки скользили по мелкой волне, перескакивая с одной на другую, точно это была не река, а кочковатый торфяник.

Каин говорил о рассвете. Мальчишка ошибался, это, скорее, походило на рдяный закат, предвещающий ветреный день.

Лжезакат горел далеко на юге, его свет отражался в зеркале ночных вод.

Что-то там стряслось: за поворотом Нила, за узкой полосой прибрежных рощ, в пустыне, где разрушаются на ветру древние пирамиды и мастабы. А может, еще дальше – в городах Бени-Хасан или Ахетатон.

– Я видела Лукавого, – проскрипела матушка Птанифер, сокрушенно покачивая головой: – Он не такой, совсем не такой…

– Почти угасло, Магдалина, – неспешно проговорила, глядя перед собой, тетя Эмили. – Но каким оно было в первые мгновения…

– В первые мгновения чего? – уточнила Магдалина.

Тетя Эмили вздохнула. Огненные всполохи на речной глади становились бледнее, постепенно теряя воспаленную красноту. Лжезакат мерк, растворяясь на фоне темного неба. Однако он не иссяк окончательно. Над горизонтом колыхалось розоватое свечение, похожее на то, что обитало в шаре с заснеженным городом. И сквозь него не проглядывали даже самые яркие звезды.

– В первые мгновения жизни в нашем мире, милая, – ответила за тетю матушка Птанифер.

Утро выдалось тихим. Ни гудков омнибусов, ни заводских сирен. Ни гомона толпы спешащих на работу или на службу горожан.

Мемфис как будто затаился, ожидая дурных вестей. Иссиня-черные тучи, что сгустились на юге, не оставляли сомнений, что эти вести грядут.

А солнце пылало все так же ярко и жарко, наполняя бирюзовые небеса зноем. Над Нилом, как всегда, повис белый шарльер метеослужбы, белее него были лишь чайки, которые неподвижно парили, расправив крылья, над водой. Казалось, что река притихла тоже, вода – течение несло ее с юга на север – была темной и маслянистой. Вода все видела и все знала.

Если бы в городе нашелся хоть один человек, владеющий древним искусством и способный заставить воду говорить…

Матвей и Андрей Эльвены вернулись к утренней трапезе. С ними пожаловал и вечно улыбающийся Юджин Мосдей, хотя, как выяснилось позднее, повода для веселья не было ни на йоту. Костюмы всех троих пропитались табачным дымом до такой степени, что тетя Эмили выпроводила из-за стола Каина и Адама, чтобы те не надышались.

На завтрак подали фазана с трюфелями, румяные рулеты из форели с сыром, пироги с мясом, яблоками, патокой и кремом. Матвей Эльвен распорядился, чтоб принесли коньяку: для председателя гильдии воздушных перевозчиков это утро началось задолго до рассвета.

Старик Мосдей, как обычно, пристроился по соседству с Магдалиной и тут же принялся за ней ухаживать.

– Позвольте порекомендовать вот этот милый кусочек, – Мосдей подцепил вилкой сочащуюся жиром спинку фазана и, придерживая ее ножом, положил Магдалине в тарелку.

– Чем же он мил, позвольте спросить, господин Мосдей? – сквозь зубы полюбопытствовала Магдалина.

– Юджин, попрошу вас, просто Юджин, – Мосдей наколол на вилку трюфель, внимательно рассмотрел со всех сторон, затем поднес его к губам Магдалины.

Магдалину от такой бестактности прошиб озноб. В ответ, тем не менее, она всего лишь покачала головой. Тогда Мосдей пожал плечами, отправил гриб себе в рот и участливо поинтересовался:

– Вы замерзли?

Его теплая, сухая и гладкая, точно отполированная, ладонь легла Магдалине на предплечье. От прикосновения Мосдея Магдалина и вовсе почувствовала, что покрывается гусиной кожей.

Матвей Эльвен без тоста осушил рюмку, поглядел на супругу и сказал до неестественности спокойным голосом:

– Что ж… Этой ночью случилась чудовищная по своим масштабам катастрофа. Абидоса больше не существует. Судя по всему, между Абидосом и Большим оазисом Харге произошло извержение вулкана.

Магдалина охнула. Тетя Эмили уронила вилку, и та со стеклянным звоном заскакала по паркету. Мосдей рассеянно улыбнулся и затряс головой, Магдалина увидела, что в жестких волосах его бакенбарда запуталась муха.

– Но… как это возможно? – едва слышно переспросила тетя Эмили.