Большая и маленькая Екатерины - Алио Константинович Адамиа

class="p1">Он протянул Текле завернутый в пергаментную бумагу сверток с черной икрой и, подмигнув удивленной жене, велел положить его в холодильник.

— Если меня кто-нибудь будет спрашивать, меня нет дома.

Нико пошел в свою комнату и, не раздеваясь, лег на тахту.

«…Сейчас, наверное, говорит уже второй оппонент, наш дорогой и уважаемый профессор Силован Рамишвили. Присутствующие, конечно, с большим вниманием и интересом слушают профессора, и в зале уверенно звучит его тенор: «Постепенно механизация все глубже и глубже внедряется в грузинское сельское хозяйство, благодаря чему заметно повышается культура земледелия. Крестьянин все больше разгибает спину и при меньшей затрате сил и энергии получает больший урожай, нежели прежде. Именно это подтверждает этот, я бы сказал, блестящий труд нашего диссертанта…»

У некоторых из присутствующих в зале на лицах появится как будто ничего не означающая усмешка, но у Рамишвили прекрасный слух и острое зрение. Он услышит и увидит скрытую насмешку и сам с усмешкой посмотрит на аудиторию и, не прерывая мысли, уверенно заключит: «…И поэтому я считаю, что автор труда достоин присвоения ему степени кандидата наук».

Самое главное — это заключение, а ведь вы слышали, что сказал главный оппонент. Все остальное — простая формальность. Председатель ученого совета обратится к присутствующим с вопросом, не хочет ли кто-нибудь высказаться. Зал ответит молчанием. Председатель еще раз обратится к сидящим в зале, и, так как ответом ему опять будет молчание, он прервет заседание ученого совета и попросит посторонних временно покинуть зал. Гости поднимутся с мест, улыбаясь диссертанту и как бы заранее поздравляя его с успехом. Постепенно зал опустеет, выйдет и диссертант и, скромно стоя в коридоре, будет ждать решения своей участи… Потом все пойдет как обычно: голосование и подсчет голосов, минут двадцать займет составление протокола заседания ученого совета. Потом откроется дверь, и всех снова пригласят в зал. Диссертант поднимется на кафедру, председатель попросит внимания, и секретарь совета зачитает протокол. Аплодисменты, поздравления, поцелуи…»

Нико посмотрел на часы, было уже четыре. Заседание ученого совета, должно быть, уже закончилось, и Русудан с Ревазом приглашают гостей. Хотя для чего приглашения, весь ученый совет и так пожалует к Диасамидзе, а уж они не ударят лицом в грязь.

Нико быстро поднялся с тахты и, выйдя в столовую, увидел там группу девушек. Он медленно обошел вокруг вытянувшегося от стены до стены накрытого стола и, удовлетворенный осмотром, любезно улыбнулся девушкам. Потом он отправился в кухню к Текле и Лили.

— Икра пусть пока лежит в холодильнике, да и форель тоже! — распорядился Нико и, ободряюще улыбнувшись жене и невестке, поспешил в столовую.

— Я думаю, гости уже должны подойти.

— Пусть приходят, батоно Нико, мы встретим их как полагается.

Нико еще долго бродил из комнаты в комнату, несколько раз выглянул на улицу, но гостей все не было видно. Часы показывали начало шестого. Ожидание становилось невыносимым, и, схватив палку, Нико вышел на улицу.

Начался час пик, и улицы были забиты машинами. Нико присоединился к бесконечной веренице возвращавшихся с работы людей и пошел по улице, увлекаемый этим людским потоком. Идя навстречу своим гостям, Нико оказался у Верийского моста.

— Куда вы, батоно Нико? — вдруг услышал он голос Шарангиа и остановился, щурясь от удивления.

— Да тут у меня небольшое дело, Шадиман.

— Я пойду с вами!

— Нет, ты ступай домой и помоги женщинам… а я скоро вернусь, — в растерянности сказал Нико и, не дожидаясь ответа Шадимана, пошел наверх по улице Элбакидзе.

…Но скоро он снова оказался на Верийском мосту. Да, ему уже трудно подниматься в гору. Вот и теперь он не прошел и половины подъема, а так устал, что с трудом мог дышать и колени у него подкашивались. Пришлось прислониться к платану, чтобы дать отдохнуть уставшим ногам, а потом медленно повернуть назад… Нико возвращается домой, ведь гости наверняка уже пришли и спрашивают хозяина, а раз так, хозяин сейчас же явится. Дорогие гости, простите Нико его небольшое опоздание.

Эти мысли придали Нико силы, и он зашагал быстрее. Приблизившись к дому, он взглянул наверх и увидел в окне невестку. Казалось, она вот-вот выскочит из окна, высматривая кого-то на улице. Это его встревожило и испугало.

— Очевидно, еще никто не пришел.

Огромного труда стоило Нико подняться по лестнице. Его встретила открытая дверь и тишина. Встревоженная Лили стояла у окна, продолжая смотреть на улицу; девушки закрылись в комнате Звиада; в кухне, ничего не видя и не слыша, скорчившись на низенькой табуретке, сидела Текле; около холодильника, словно аршин проглотив, стоял Шадиман Шарангиа.

Ни слова приветствия, ни единой улыбки, точно все потеряли дар речи, пораженные чем-то. Тишина и страх царили в доме Диасамидзе.

Нико обошел заставленный яствами стол, и он показался ему печальным и словно бы дремлющим.

От дурного предчувствия у Нико заныло сердце, и он опустился в кресло.

В столовую вошла Текле и, увидев дремавшего мужа, обиделась — нашел место и время спать. Она громко кашлянула, потом с шумом передвинула несколько стульев и включила свет в надежде, что муж проснется, но Нико продолжал неподвижно сидеть в кресле и беззаботно посапывать.

Текле позвала невестку.

— Стыдно просто, гости скоро придут, а он спит. Разбуди его.

Лили села в кресло рядом со свекром.

— Мы завтра же уезжаем, — не очень громко и как-то нараспев сказала она. Делая вид, что он и вправду спал и голос невестки отрезвил его, Нико зашевелился, потянулся и, открыв глаза, неохотно сказал:

— Я не расслышал, что ты мне сказала…

— Я сказала, что мы со Звиадом завтра же уедем.

Нико опять закрыл глаза.

— A-а, уезжаете.

— Я уже все приготовила.

— Это хорошо, что ты уже все приготовила, — все так же нехотя ответил Нико.

Стенные часы пробили семь раз.

— Уже вот-вот должны подойти, — сказала Лили и подбежала к окну.

Из кухни послышался голос Текле: «Что, идут? Ну, наконец-то! Встречайте!»

— Я просто сказала, что вот-вот подойдут, — Лили обошла вокруг стола. — Вот здесь сядут представители министерства. (На «территории» министерства несколько стульев нарушали общий порядок, и Лили выровняла их.) С этой стороны до конца стола сядут члены ученого совета. Напротив — места для представителей парткома и профкома. С почетными гостями все ясно. Если еще останется место, то здесь же можно будет посадить случайных гостей. В крайнем случае, есть и моя комната! И дело с концом. Все сидят за столом. Нужно только выбрать тамаду.

Лили опять села рядом с Нико.

Нико продолжал дремать и только чуть пошевельнулся в кресле, давая