Большая книга ужасов. 54 - Елена Артамонова

Остальное я увидела. Городишко производил унылое впечатление — ряды пятиэтажек из красного кирпича, чахлые деревца, громада пропыленного завода. Характерная примета — на станции и вдоль шоссе толпились тетки, распродававшие с рук посуду и керамические безделушки. Я купила забавную собачку и хотела приобрести позолоченную чашку — подарок на папин день рождения, но передумала — при моей рассеянности она бы разбилась еще по дороге домой. Оставив свои вещи в местной школе, расположенной неподалеку от станции, мы на специальном экскурсионном автобусе отправились в усадьбу Вольских.

Галина Ивановна оказалась права — на это стоило посмотреть собственными глазами — средневековый замок на просторах нашей среднерусской полосы производил незабываемое впечатление. Впрочем, в виде замка был выстроен только один из флигелей барского дома, но именно он и привлекал наибольшее внимание посетителей. Сторож, подметавший аллеи парка, поделился с нашей группой интереснейшей информацией. Оказывается, во флигеле было множество потайных комнат и даже самый настоящий подземный ход, ведущий к реке, а идея постройки столь необычного сооружения принадлежала одной из хозяек поместья, сумасбродной особе, прожившей короткую, но бурную жизнь. Рассказ заинтересовал нас, зато, когда началась настоящая экскурсия и речь зашла о «характерных особенностях помещичьего быта» и «архитектуре эпохи классицизма», мы поняли, что такое настоящая скука. Я незаметно отстала от приунывших одноклассников, решив осмотреть все в одиночестве, а если повезет, то и побывать в необычном флигеле. Вскоре голоса и шаги стихли. К сожалению, у двери сидела старушка-смотрительница, которая никогда бы не позволила трогать руками экспонаты, и мне оставалось только смотреть на них. Я обошла просторную комнату, разглядывая стулья с гнутыми ножками, замысловато отделанную мебель, зеркала и картины на стенах.

Темно-синие глаза смотрели на меня внимательно и строго — женщина, чей портрет я впервые увидела в заколдованной башне, вышла из — за тяжелой портьеры… Иллюзия рассеялась — стала заметна сеточка трещин, покрывавших лицо и руки, край овальной резной рамы. Передо мной висело еще одно изображение таинственной красавицы — и только! Роскошный наряд из шелка и кружев, нитка жемчуга, заменившая серебряный талисман, тщательно прорисованное лицо, но менее выразительные глаза — вот, пожалуй, и все, что отличало этот портрет от первого. Подпись под рамой гласила: «Неизвестный художник середины XIX века. Портрет графини Софии Вольской». Подойдя к дремлющей смотрительнице, я кашлянула — она вздрогнула и открыла глаза.

— Извините за беспокойство, — в надежде расположить собеседницу я старалась выражаться как можно любезнее, — экскурсовод, как мне кажется, уделил недостаточное внимание биографии Софии Вольской, не могли бы вы…

— Могу, деточка. О ней никогда ничего не говорят — это правда. Молчат потому, что с жизнью и смертью Софии связана страшная тайна.

Я не люблю, когда меня называют «деточкой», но столь многообещающее вступление кого угодно сделает покладистым.

— Говорят о других, — смотрительница указала рукой в неопределенном направлении, — о тех, чьи портреты висят в парадном зале. История несчастной девочки, заблудившейся в темном лесу, не интересна авторам диссертаций и монографий. Скорее это страшная сказка, и я расскажу ее до конца. До самого конца. Ты готова?

Я молча кивнула. Необычное возбуждение пожилой женщины меня несколько удивило.

— Слушай же… Граф Владимир Львович прожил с женой почти двадцать лет. Большую часть времени они проводили здесь, здесь родились и умерли оба их ребенка. Горе матери облегчала только маленькая Сонечка, осиротевшая в пятилетнем возрасте племянница графа. Скоропостижная смерть супруги сделала пребывание Владимира Львовича в усадьбе невозможным, и он отправился в долгое путешествие по Европе. Годы летели незаметно. Вдали от городской суеты, под кровом дома, дремавшего в ожидании хозяина, подрастала, казалось, всеми забытая Сонечка. Со временем она превратилась в застенчивую милую девушку с чудесным голосом — эти стены еще помнят его хрустальные переливы. Прошло почти десять лет, прежде чем завершились странствия графа. Летом 1831 года Владимир Львович Вольский вернулся в свое родовое имение.

Они встретились здесь, в этой самой гостиной. Удивлению и восторгу графа не было предела — за фортепиано сидела прекрасная незнакомка, и чарующие мелодии струились из — под ее пальцев. Но каким образом неизвестная красавица оказалась в его опустевшем доме? Граф не мог и предположить, что встретил Сонечку, ту самую малышку, чей звонкий голосок нередко тревожил его во время послеобеденного отдыха. Судьба Софии была предрешена — через полгода ее стали называть графиней Вольской. Многие не одобряли этот брак, но страсть графа оказалась сильнее разума и морали. София покорно приняла выпавший жребий, стала хорошей женой, но разве о таком муже мечтала она в девичестве? И только рождение первенца вернуло счастливый блеск ее глазам. Увы, это счастье было недолгим — мальчик умер от скоротечной болезни. Ее душа не вынесла такого удара. София переменилась, исчезли ее кротость и доброта, и старый граф удивлялся, как еще недавно он мог называть эту женщину светлым ангелом. О графине Вольской ходило множество слухов. Говорили, что она познала все тайны ада. Говорили, что ночами она приходила в фамильный склеп Вольских, и предки графа покидали свои могилы, выполняя любую ее волю. Говорили, что когда на небе сияла полная луна и старинное венецианское зеркало, которое ты видишь у себя за спиной, отражало ее холодный лик, София, сбросив одежды… — старушка, спохватилась и, сочтя меня малолеткой, виновато добавила: — В общем, деточка, разное про нее рассказывали. Но граф по — прежнему любил свою жену. Он хотел видеть ее такой, как прежде, хотел вернуть прошлое и не придумал ничего лучшего, как заказать ее портрет. Вот тогда и появился в барской усадьбе некий молодой художник, чье имя, увы, не сохранилось в людской памяти. Он был талантлив, хорош собой и умел покорять женские сердца. Не искушенная в любви София поддалась его чарам. Казалось, это была окончательная победа дьявола — запретные чувства бросили влюбленных в самую бездну. Но любовь поборола демонов, терзавших смятенные души, указала путь к свету, и София попыталась исправить содеянное. Она не знала, что зло не отпускает тех, кто попал в его сети. София Вольская погибла загадочной и ужасной смертью. Тело, найденное неподалеку от реки, было обезображено настолько, что его долго не решались показать старому графу. А когда Владимир Львович все же настоял на своем и увидел останки жены, его хватил удар и он утратил дар речи. Софию не хотели хоронить на освященной земле, но Вольский, несмотря на свою тяжелую болезнь, добился подобающих христианке похорон. Это все, что он мог сделать для своей несчастной жены.

— А что стало с художником?

— Этот непутевый парень покинул владения Вольских примерно за полгода до гибели Софии — граф больше не пожелал терпеть его присутствие в своем доме. Он сгинул без следа. Кое-кто говорит, что надгробие Софии — прощальный дар ее возлюбленного, но скорее всего это не так — мальчишка не посмел бы вновь встретиться с графом Вольским.

— Могила графини, наверное, не сохранилась?