Гроссмейстер - Вадим Агапов

– Ну, не склонный к рефлексии, не слишком утонченный мужчина средних лет, – усмехнулся я.

– Ему сорок два, какие средние годы, – проворчал этот юнец. – Теперь самое главное! Как я его вычислил. Они два дня следили за ним, а потом нагрянули вечером к нему домой. И тут интересна его реакция. Вначале он испугался, а потом, когда ему показали фотографию пропавшей девушки, он, внимательно ее разглядев, расслабился и успокоился. Непонятно, с чего? И как его ни прессовали…

– Ну, вероятно, потому, что он не виновен, поэтому и успокоился, – вставил я.

– Да, они так и посчитали, – нехотя согласился Арсений, – тем более, что ни отпечатков пальцев, ни каких-нибудь других следов пребывания девушки в квартире не нашли, а искали тщательно. Опросили консьержку, которая дежурила в этот день, она подтвердила, что он пришел домой один, в обычное время… Так вот! Обыск прошел в двух комнатах! – многозначительно закончил он.

– Ну, и?

– А в квартире три комнаты! – склонился надо мной Арсений.

– То есть, как – три?

– Вот так! Одна, вторая, третья! – он загибал пальцы, а потом их разгибал. В общей сложности у Строганова на руках я насчитал четыре кольца.

– Не может быть! – воскликнул я, оторвав взгляд от его украшений.

– Я нашел в интернете про его дом. Его реконструировали и сдали четыре года назад. Можно посмотреть планировки всех квартир. В протоколе осмотра его квартиры сказано, что все окна выходят во двор, а по планировкам видно, что это могла быть только трехкомнатная квартира! У «двушек» все окна на Кирочную! Дом в форме буквы «Г», видишь? Таким образом, две комнаты у него в этой части дома, а третья – вот здесь!

И он в очередной раз попытался проткнуть экран монитора. Ну, прямо как Буратино и нарисованный очаг!

– Ну как можно не заметить комнату при тщательном осмотре? – и я постучал пальцем по лбу.

– Сложно сказать, – ответил Арсений, – надо самим смотреть. Скорее всего, вход в эту комнату, которая, кстати, площадью двадцать метров и имеет окно в другой двор, так вот, вход в нее замаскирован!

– Я не верю, что при тщательном обыске профессионалы не могли…

– Они искали не комнату, а следы пропавшей девушки! – скривился Арсений и многозначительно добавил: – А мы будем искать дверь к тайне!

– Или тайную дверь, – развел я руками. – Хорошее название для рассказа! Слушай, – мелькнула у меня мысль. – Насчет комнат! А мы не будем смотреть комнату или квартиру, где жила Маргарита? Кстати, а где она жила?

– В Лондоне, – Арсений вдруг посмотрел на меня с подозрением.

– А когда в Петербург приезжала? – уточнил я, стараясь говорить спокойно.

– У папы, – немногословно ответил Строганов. – У нее там кабинет и спальня. Я уже все осмотрел.

– Когда ты успел? – изумился я, поскольку во время визита мы все время были вместе.

– Я начал с них, – он продолжал буравить меня взглядом. – С комнат пропавшей девушки, – медленно пояснял он. – А ты почему спрашиваешь? У тебя есть какая-то идея?

Я вздохнул. Вероятно, Строганов стал подозревать, что у меня возникла идея про квартиру, в которой жила девушка, а у него, гениального сыщика, такой идеи не было.

– Все очень просто, – успокоил я его. – Во всех детективах начинают поиски с осмотра дома, где проживала жертва. «Молчание ягнят», к примеру… Я просто поинтересовался. Так когда ты успел?..

– А, – тут же расслабился он, – так бы и сказал. В ее комнатах производили обыск, все записано на камеру, и я все разглядел. Но поскольку ее исчезновение не имеет отношения к ее жилью… маньяк же ее увидел совершенно случайно… Надеюсь, тебе достаточно моего слова, что в комнатах нет ничего для нас интересного? – с нажимом произнес он.

– Конечно! – улыбнулся я в ответ, а потом мстительно добавил: – Но я хочу посмотреть видеозапись. Как я смогу описать в книге обстановку ее кабинета, если не увижу все собственными глазами?

Раздался недовольный рык.

Тот, кто снимал на камеру жилье Маргариты, знал свое дело. Обстоятельно, неторопливо, водя объективом во все стороны, он (или она) дал возможность осмотреть помещения, словно я сам ходил по кабинету и спальне.

Кабинет Маргариты мне понравился. Он сочетал в себе деловой стиль и художественный вкус хозяйки. Письменный стол, изящная металлическая лампа, стены, до середины покрытые панелями из светлого дерева, а от середины до потолка – материей бежевого цвета. А люстру привезли из Англии, почему-то подумал я. На стенах были развешаны картины. Портреты, пейзажи, несколько абстракций, причем довольно симпатичных. Пара картин с цветовыми пятнами, превратившимися при ближайшем рассмотрении в букеты цветов. И одна работа, висевшая особняком, с изображением моря. Айвазовский, что ли? Только почему-то вместо корабля на гребне высокой волны покоился нереального вида и размера осьминог. Производивший съемку оператор, видимо, тоже заинтересовался этой картиной, поскольку потратил на нее секунд пять.

Пока я смотрел видео, Арсений стоял рядом, внимательно наблюдая за мной – вдруг я что-то замечу такое, чего не увидел он. Но увы, чуда не случилось, и я через некоторое время просто остановил просмотр, так и не обнаружив какой-нибудь ниточки, могущей помочь нам в расследовании.

На прощанье он всучил мне старую тетрадь, состоявшую из девяносто восьми листов, и мстительно напутствовал:

– Читай, читатель, а утром отчитаешься!

Это был дневник Сердюкова. А я надеялся избежать роли чтеца чужих мыслей…

* * *

… опять мне снился мой детский кошмар. Надо же, каждый раз, как болею, снится мне эта чушь. Все родные вокруг плачут, и я тоже плачу, а чего и не знаю. И тоска такая жуткая накатывает, что хоть в петлю… а заканчивается сон тем, что нечто огромное, как гора, на меня надвигается и говорит голосом низким и тихим: а вот и я!

Я хотя и не верю во всех этих предсказателей, думал, что это я свое будущее вижу. И страшно мне становилось. Особенно когда подростком был. Но как-то раз мне мать рассказала историю… только мне тогда всего-то годик был… Так вот, умер Сталин, вся семья сидела и плакала, и я тоже. Может мне все-таки просто это запомнилось? Говорят же, Толстой помнил себя с пеленок? Чем я хуже? Всяк, лучше это будет кошмар из прошлого, чем то, что меня ждет в будущем.

Говорят, у каждого святого было прошлое, а у каждого грешника есть будущее. Очень бы хотелось!

* * *

Каждый день срываюсь после работы и несусь домой. Мои не выдержали, спросили напрямик – тетку завел? Чего скрывать-то? Показал бы, что ли. А я смеюсь и говорю, мол, да, совсем молодую девицу, к ней и езжу.

Еду и думаю: когда у тебя дочка, это же совсем по-другому себя ощущаешь! С Борькой такого не было.

Уже полгода каждый вечер успеваю, чтобы искупать мою маленькую принцессу Марго.