Секс – путь к свободе. Великая борьба за Эрос - Герберт Маркузе

Наш специалист по этике, который привел нас туда, где он хотел нас видеть, с торжеством спросит, считаем ли мы теперь, что требования, автоматически следующие из нашей первой серьезной посылки откровенного сексуального воспитания, выполнимы в существующем обществе, отдаем ли мы себе в этом отчет и считаем ли все это желательным. И снова он с полным основанием добавит, что хотел всего лишь доказать нам: необходимо оставить все как было, то есть сохранить воспитание, отрицающее сексуальность, сохранить вытеснение сексуальности, неврозы, половые извращения, проституцию и венерические заболевания, если, как он ожидает от нас, будут оставлены в неприкосновенности высокие ценности брака, целомудрия, семьи и авторитарного общества.

* * *

Иной фанатик полового просвещения вслед за этим обратится в бегство, и это будет более честное и сознательное действие, он скорее поймет свою подлинную точку зрения, чем тот, кто, чтобы не утратить ощущения своей прогрессивности, примется упорствовать, утверждая, что все это-де преувеличено, что половое просвещение вовсе не может вызвать таких последствий, оно вовсе не столь важно. Но теперь спросим мы: к чему же тогда все усилия?

Отдельная родительская пара может строить воспитание своих детей в соответствии со своими вкусами и убеждениями. Однако при этом родителям надо будет ясно сознавать, что, осуществляя последовательное, научно обоснованное половое воспитание, им придется отказаться от многого, что они привыкли высоко ценить в отношениях с детьми, например от привязанности к семье, выходящей далеко за рамки периода полового созревания, «порядочной», в соответствии с современными понятиями, половой жизни детей, от влияния на решения, имеющие жизненно важное значение, хорошего — опять-таки в соответствии с современными понятиями — замужества дочери и от многого другого. На это решатся, надо думать, немногие родители. А если и решатся, то им придется подумать и о том, что они, занимая такую позицию, подвергают детей опасности тяжелого конфликта с существующими общественным строем и моралью, даже если — что возможно — такая позиция позволяет избежать невротических конфликтов.

Тот же, кто, испытывая недовольство обществом, полагает, что ему удастся с помощью крупномасштабного воздействия в области полового воспитания, например используя школы, потрясти устои существующего порядка, скоро почувствует, что у него могут отнять возможность дискутировать о приемлемости его метода изменения общества. Эту возможность могут отнять как с помощью лишения средств к существованию, так и с помощью гораздо более жестких мер (психиатрия или тюрьма).

Нам не надо здесь приводить доказательства того, что общественный слой, материально заинтересованный в существовании нынешнего строя, терпит и даже поощряет реформистские стремления, представляющие собой малозначащие игры. Он, однако, сразу же ожесточится и пустит в ход все имеющиеся у него средства, чтобы помешать осуществлению серьезных замыслов, цель которых — нарушить прочность его материального существования и неприкосновенность его духовных ценностей.

Таким образом, все колебания и осторожничанье, вся нерешительность и склонность к компромиссам в вопросах полового воспитания объясняются не только вытеснением сексуальности из собственного сознания, но и страхом оказаться в серьезном конфликте с консервативным общественным строем.

Отношение к сексуальным отношениям также находится под сильным гнетом общественного строя. Для того чтобы разобраться в этом вопросе надо различать свободные сексуальные отношения, наиболее ясным проявлением которых являются связи, длящиеся всего час или одну ночь, от длительных сексуальных отношений.

Свободные связи кажутся мне естественными, здоровыми, соответствующими характеру молодежи формами сексуальных переживаний. По формам проявления и сути они приближаются к половой жизни молодежи примитивных народов, достигшей зрелости. Они, конечно, характеризуются высокой степенью нежности, но нежность эта еще не направлена на сохранение длительных отношений. Речь идет не о сладострастной жадности, толкающей к обновлению полового возбуждения, которую мы наблюдаем при невротических формах полигамии взрослых прожигателей жизни и у мужчин типа донжуана, а о бьющей ключом созревшей чувственности, толкающей к действию, о сладострастном стремлении завладеть любым подходящим сексуальным объектом.

Такое поведение можно было бы сравнить с радостью движения, испытываемой молодым животным и убывающей с возрастом. Эту сексуальную подвижность здорового юноши тренированный взгляд наблюдателя легко отличает (если она не объясняется невротическими причинами) от истерической преувеличенной подвижности.

Свободные, непродолжительные любовные связи в зрелом возрасте не всегда должны быть безусловно невротическими. Конечно, если честно осмыслить до конца собственный сексуальный опыт и при этом отказаться от всякой оглядки на моральные нормы, надо признать, что тот, у кого не было мужества или силы на свободную половую связь (в том числе и в зрелом возрасте, и не имеет значения, идет ли речь о мужчине или о женщине), находился под давлением рационально необъяснимого, то есть невротического, чувства вины. Но и тот, кто оказывается неспособным на длительную связь, находится, согласно проверенному клиническому опыту, под воздействием детской фиксации на условиях своих тогдашних любовных переживаний. У такого человека, следовательно, не все в порядке в сексуальном отношении.

Причина этой неспособности в том, что нежные стремления коренятся в какой-либо форме гомосексуальной привязанности (что обычно встречается у спортсменов, студентов, военных и т. д.) или в том, что сфантазированный идеал закрывает своей тенью и обесценивает любой реальный сексуальный объект. В качестве бессознательной основы сохраняющегося и не приносящего удовлетворения образа жизни, изобилующего случайными связями, очень часто обнаруживается страх перед привязанностью к объекту.

Каждая такая привязанность характеризуется подчеркнутой кровосмесительной направленностью и между субъектом и объектом в качестве препятствия оказывается страх инцеста. Чаще всего здесь дает себя знать нарушение оргастической потенции, препятствующее возникновению нежной привязанности к сексуальному партнеру из-за разочарования, появляющегося с каждым половым актом.

Важнейший, с точки зрения сексуальной экономики, недостаток преходящих связей заключается в том, что никогда не будет возможным столь полное чувственное соответствие партнеров, а следовательно, и столь полное сексуальное удовлетворение, как при длительных отношениях. Это самое главное, с точки зрения сексуальной экономики, возражение против преходящих связей и самый сильный аргумент в пользу длительных отношений.

К прискорбию представителя определенной идеологии брака, уже вскоре выявится, что мы вовсе не протаскиваем с помощью утонченной контрабанды этически обоснованное представление о длительной моногамии. Ведь, если мы говорим о длительных отношениях, то не имеем в виду объективно нормируемый промежуток времени. В сексуально-экономическом смысле неважно, продолжаются ли такие отношения неделями, месяцами, два года или десять лет. Не подразумевается также, что они должны обязательно быть моногамными, так как мы ведь не устанавливаем нормы.