Ядовитый сезон - Мара Резерфорд

Теперь она надеялась, что ему удастся найти других изгнанных эндланцев и жить с ними. Так у него сохранилась бы хоть какая-то связь с домом.

– Мы вернемся через несколько часов, – заверила его Леэло.

– Оставайся здесь, – добавила тетя Китти, словно он не знал. – Делай что хочешь, но не подходи близко к озеру.

Весенний фестиваль всегда знаменовал день, когда эндланцы снова могли петь.

Тейт кивнул и спрятался обратно в комнату.

– Не нужно быть с ним такой строгой, – Фиона опустилась на колени, чтобы помочь Леэло со шнурками сапог по колено. – Он хороший мальчик.

Китти не ответила.

Выйдя на улицу, Леэло с удивлением обнаружила Изолу, бредущую по тропе впереди. Она думала, что Изола не придет сегодня, учитывая тот факт, что ее семью избегали, как и предсказывала тетя. Китти запретила девушкам навещать подругу, но сейчас Изола была здесь, и Леэло не собиралась сторониться ее. Она вздрогнула, заметив, что длинные темные волосы Изолы были подстрижены почти до подбородка.

– Изола, – позвала Леэло, побежав вперед, чтобы догнать ее.

Девушка посмотрела на нее отсутствующим взглядом.

– Леэло.

– Ты… как ты?

Изола снова посмотрела на тропу перед собой.

– Хорошо.

Леэло подумала о том, чтобы выразить какие-нибудь соболезнования по случаю смерти Питера, но что она могла сказать? Он погиб, и Изола, должно быть, чувствовала себя виноватой в его смерти.

Сейдж с безразличным видом подошла к ним.

– Не могу поверить, что наконец настала наша очередь, – воскликнула она, кружась и вприпрыжку бегая по тропе. – Семнадцать лет наблюдать, как все остальные участвуют в церемонии, а теперь самим прикоснуться к действу.

– Поздравляю, – пробормотала Изола. – Вы обе хорошо выглядите.

Леэло посмотрела на платье подруги, простое шерстяное платье кремового цвета, расшитое цветами. Ее мать сшила его для нее, но оно было далеко не так прекрасно, как работы Фионы.

– Что случилось с твоими волосами? – спросила Сейдж. Леэло бросила на нее предостерегающий взгляд, но Сейдж ничего не заметила.

– Мама отрезала их.

Сейдж нахмурилась:

– Зачем?

– Потому что я перестала их расчесывать.

Леэло чувствовала, как волны печали окутывают девушку. Она нерешительно обняла Изолу за талию и прижала ее к себе. Изола уронила голову на плечо Леэло.

Леэло прикусила губу и обернулась. Розалия и Фиона шли вместе. Без сомнения, они приглушенно разговаривали о Питере и о том, как тяжело Изола переживает его смерть. Китти пыталась подтолкнуть сестру вперед, но Фиона не обращала внимания.

Леэло осознала, что Изола плачет, когда ее плечо стало влажным.

– Почему ты пошла сегодня? – ласково спросила она.

Изола всхлипнула и вытерла лицо рукавом.

– Совет сказал, что мы должны. Что важно показать мой пример новым Стражам. Но я пойму, если вы не захотите разговаривать со мной. У вас могут возникнуть проблемы.

Сейдж поморщилась и поспешила вперед, чтобы присоединиться к остальным эндланцам. И часть Леэло – та, которая следовала правилам, которая никогда бы не предала остров, особенно если это означало навлечь позор на семью – хотела присоединиться к сестре. Но вместо этого она позволила себе почувствовать влагу на плече, осязаемое напоминание о страданиях Изолы, и осталась рядом.

Наконец они добрались до берега, противоположного тому, на котором умер Питер. Сюда приходили довольно редко, во время весеннего фестиваля и еще несколько раз в году. Отсюда виднелся берег материка, но он был безлюден, поэтому им не угрожала опасность быть увиденными. Иногда Стражам приказывали обходить этот район, но Леэло и Сейдж не были здесь после прошлогодней церемонии, в которой участвовал кто-то из их дальних родственников. Для жителей Эндлы посещение не было обязательным, но, будучи одной из десяти избранных членов совета острова, Китти посещала фестиваль каждый год.

В этом году двенадцать подростков стали Стражами, и большинство из них уже прибыли со своими семьями. Они приветствовали друг друга с едва сдерживаемым волнением, шестеро юношей стояли отдельной группой. Конечно, Леэло знала их всех, они вместе росли и играли. На таком маленьком острове не было незнакомцев. Но Стражей делили на две команды, и, проводя большую часть времени на посту, они редко виделись.

– Ваши платья такие красивые, – ахнула девушка по имени Вэнс, касаясь мягкой вышивки на рукаве Леэло и кивнув на Сейдж. На девушке была корона из перьев совы, украшенная сушеным чертополохом и темно-фиолетовыми ягодами. – Благословение иметь в семье такую искусную швею.

Леэло улыбнулась и обернулась на маму, которая присоединилась к остальным родителям по настоянию Розалии. Мать Изолы не хотела, чтобы общение с ней бросало тень на Фиону. Старшая сестра Вэнс не обладала магией, но Леэло едва ее помнила. Она ушла, когда девочки были совсем маленькими. И Леэло задумалась, говорили ли их матери о том, каково это – попрощаться с собственным ребенком.

– Как Изола? – спросила Вэнс, указав на девушку, которая отошла и стояла у кромки берега, уставившись пустым взглядом на воду, почти касаясь ее грязным подолом.

– Не очень.

Поджав губы, Вэнс со своими желто-зелеными глазами стала очень похожа на сову. – Просто не могу понять, о чем она думала. Рискнуть всем ради какого-то парня. Инканту.

Слова больно кольнули Леэло. Она любила Тейта наравне с Сейдж, вне зависимости от магии.

– Должно быть, он был ей действительно дорог.

– Если так, она не позволила бы ему вернуться, – возразила Сейдж.

После этого разговора Леэло встала рядом с матерью и ждала, пока соберутся все, кто должен был прийти. Китти, разговаривавшая с членами совета, каждый из которых представлял примерно тридцать островитян, теперь подошла к девушкам.

– Церемония вот-вот начнется, – обратилась она к Сейдж и Леэло, сжав их плечи. – Вы должны спуститься к воде.

Леэло повиновалась, тщательно стараясь не испачкать ботинки. Берег здесь был грязным от тающего снега, сквозь который отважно пробивались побеги зеленой травы. Скоро весь остров оденется в весеннюю зелень. Леэло все еще будет Стражем, и, если не случится чуда, Тейт уйдет.

– Стражи, – начала одна из членов совета, хлопнув в ладоши. – Церемония начинается. Пожалуйста, возьмите свою лилию у советника Китти.

Китти стояла перед металлической чашей, наполненной водой. На поверхности плавали двенадцать белых водяных лилий, по одной на каждого Стража. Члены совета вырастили их в пруду, который эндланцам было запрещено посещать до окончания года их служения в качестве Стражей.

Китти с гордостью улыбнулась Леэло и Сейдж, когда те брали свои цветки. Когда все они собрались на берегу, остальные островитяне начали напевать прекрасную мелодию, которая была настолько воодушевляющей, насколько была печальной песня утопления. Впервые за день Леэло ощутила воодушевление, которое, должно быть, чувствовали остальные Стражи. К концу года она уже будет