Во тьме таится смерть - Дороти Гублер

— Освободите им руки.

Начальник принялся было возражать, но пожал плечами и сказал:

— Все согласно вашему приказу.

Мужчины едва двигались, когда он снял с них цепи. Судья, стоя перед ними, спросил:

— Вы оба были назначены охранять спальню господина Инабы?

— Да, ваша честь, — ответили они вместе. Один из них добавил: — Мы должны были совершить сэппуку, как только выяснили, что случилось.

Другой кивнул и сказал:

— Ваша светлость пощадит нас и позволит нам умереть благородной смертью?

— Ответьте сначала на мои вопросы, — произнес судья. — Вы, кажется, не из разгильдяев. Вы заснули той ночью?

Оба заключенных понурили головы.

— Заснули, — сказал первый, — хотя это был скорее дурман, чем сон.

— Почему вы так говорите? — спросил Оока.

— Потому что мне приснилась лиса, — отозвался стражник. — Лиса, которая говорила со мной. Это не казалось странным, как бывает во сне. Вот почему позже, когда я проснулся, подумал, что лиса вошла в комнату господина Инабы.

Пока мужчина говорил, Сёкей обратил внимание, что его история возымела странное воздействие на Татсуно. Он жадно прислушивался после упоминания о говорящей лисе, а потом смотрел на судью, как будто хотел сказать что-то срочное.

— Я знаю, — пробормотал судья, несколько осадив Татсуно. — Помню.

Судья вновь обратил внимание на заключенного:

— Что лиса говорила вам?

Мужчина на мгновение задумался.

— Знаете, я не могу вспомнить, — сказал он. — Это походило на весьма приятный разговор, как будто мы были друзьями.

— Я помню, — сказал второй заключенный. Первый смотрел на него с удивлением, а второй продолжил: — Я стыдился говорить до настоящего времени. Мне являлся тот же сон. Лиса говорила мне, что я храбрый, бдительный самурай — я действительно был преданным слугой господина Инабы… — Он замолк, с трудом сглотнул и добавил: — Ложь. Лиса лгала мне.

— Возможно, нет, — сказал судья Оока. — Как я понимаю, той ночью было много гостей в замке господина Инабы?

— Да. Он только что возвратился в Эдо на год, и многие из его друзей были приглашены.

— А его враги?

— У господина Инабы не было никаких врагов, — твердо сказал заключенный. Другой закивал в знак согласия.

— Тогда еще вопрос, — произнес судья. — Вы что-нибудь поели или выпили за время застолья?

Оба мужчины стихли, и Сёкей предположил ответ.

— Только немного саке, — ответил наконец первый заключенный. — Только одна чашка. Это не слишком много.

Судья прервал его:

— Кто подавал саке?

— А что?.. Разносчик вина. Дайте припомнить… Он пытался несколько раз поднести мне выпить, прежде чем я согласился.

— Кто-то из постоянной домашней прислуги?

— Нет, это был кто-то новый. Толстый мужчина, очень старался угодить.

— Он был похож на этого человека? — Судья указал на Татсуно, лицо которого стало более настороженным, чем прежде.

— Нет, я же сказал вам, что разносчик был толст. Этот человек худой.

— Он умеет изменять внешность, — возразил судья. — Вглядитесь в его лицо.

Заключенный так и сделал, проявив старание.

— Нет, я уверен, что это не он. Разносчик был старше, чем этот человек, хотя их лица несколько похожи.

— Вы согласны? — задал вопрос судья второму заключенному. Тот закивал и добавил:

— Этого человека никогда бы не пустили в замок господина Инабы. Он похож на нищего.

Сёкей увидел выражение удовлетворения на лице Татсуно. «Он не был никаким нищим, это уж наверняка» — подумал юноша.

— У меня есть еще одна вещь для вас, посмотрите, — обратился к обоим самураям Оока. Он запустил руку в кимоно и вынул бумажную бабочку.

Татсуно громко ахнул. Все, кроме судьи, посмотрели на него. Он почти остолбенел от удивления и, как показалось Сёкею, также от страха. Судья так и не повернул головы, но едва заметная улыбка пробежала по его лицу, когда он протягивал бабочку для всеобщего обозрения.

— Вы знаете, что означает эта бабочка, — вымолвил Татсуно. — И вы не сказали мне об этом, когда заставили меня пообещать выполнить небольшую работу для вас.

— Я не говорил, что это будет небольшая работа, — ответствовал судья. — На это требуется ниндзя.

Они покинули тюрьму после того, как двое заключенных подтвердили то, что судья уже знал: бабочка не принадлежала господину Инабе. Убийца должен был принести ее с собой. Перед отъездом судья сказал начальнику:

— Освободите этих мужчин и верните им мечи.

Начальник не сделал ни малейшей попытки возражения. Но Сёкей, оказавшись снаружи, спросил:

— Они убьют себя после того, как им вернут мечи?

— Если полагают, что того требует их честь, — сказал судья.

— Они не должны были пить саке, — сказал Сёкей. — В книге Дэйдоджи Юзана говорится, что поведение воина должно быть всегда правильным.

— Истинно так, — подтвердил судья. — Много прекрасных и благородных вещей написано в той книге и в других книгах также. Но человека должно ценить не в соответствии с книгами, а в соответствии с тем, что заложено в его сердце.

Татсуно прервал их.

— Я никакой не самурай, — сказал он. — Я не намерен совершать самоубийство для вас.

Сёкей изнывал от любопытства и был вынужден спросить:

— Что все-таки означает бабочка?

— Она означает, — ответил Татсуно, — что человек, который оставил ее, неуловим. Вообще, попытка схватить его будет стоить вам жизни. Оставьте его в покое!

— Но вы ниндзя, — удивился Сёкей. — Как вы можете признать поражение?

— С непринужденностью, уверяю вас, — заявил Татсуно. — Ниндзя живет, чтобы бороться другими способами, в отличие от самурая.

— Нет вопросов, — отрезал судья. — Мне и не нужно, чтобы ты ловил того, кто оставил бабочку, Татсуно.

— Тогда в чем состоит работа, которую вы хотите, чтобы я выполнил?

— Скоро узнаешь, — ответил судья. — Сначала мы посетим еще одно или два места.

— Если мы идем во дворец сёгуна, — вставил Татсуно, — то я должен переодеться в лучшее кимоно.

— В этом нет никакой нужды, — сказал Оока. — Нам надо увидеть бумажных дел мастера. — Он поглядел на Сёкея. — Кого-то, кого ты хорошо знаешь.

Сначала Сёкей не понимал. Но когда они въехали в тот район Эдо, где имелись лавки бумажных мастеров, юноша вспомнил, когда был здесь в последний раз. Это случилось вскоре после того, как судья Оока принял его и Сёкей приехал, чтобы отблагодарить человека, который косвенно сделал это возможным.