Документы забытой памяти - Елена Мищенко

Но вернемся к нержавеющей даме. Необычайное оживление царило в один из весенних дней 1981 года в коридорах Госстроя Украины – законодателя всех строительных деяний в республике. Наряду с клерками, мечущимися между кабинетами, можно было разглядеть совминовских референтов и кое-кого из руководства Союза художников. Большой Совет Госстроя, на который я привез свой проект, был отменен.

Я подошел к своему знакомому – известному скульптору А. Белостоцкому (тогда он был заместителем председателя Союза художников):

– Чем вызван этот ажиотаж?

– Понимаешь, какая неприятная история получилась, – сказал он, – принес черт одну начальственную даму из Москвы из Минкульта СССР. Осмотрела она нашу Родину-мать и говорит: «У меня есть два замечания: во-первых, почему у нее в руках щит с изображением герба Украины? Что, разве только Украина сражалась с немцами? И, во-вторых, мне непонятно, почему она так повернута. Раньше, когда устанавливали скульптуры Родины-матери, ей давали щит и меч и ставили лицом к врагам. Мечом она карала врагов, щитом защищала. Ваша Родина-мать, извините, направила и щит и меч в сторону Москвы. Как прикажете это понимать?» А теперь представляешь, – продолжал он, – как и когда можно будет исправить эти «мелкие» замечаньица. Времени осталось всего-ничего, 9 мая открытие. Ну со щитом еще куда ни шло, а что делать с фигурой?

Я подошел к знакомому сотруднику Госстроя и спросил:

– Что же будет с этим памятником?

– Сейчас инженеры прорабатывают возможность поворота фигуры на 10–15 градусов.

Звучало это как бред. Когда это сообщили начальственной даме, она была удивлена.

– Я ничего подобного не требовала. Я просто высказала свои соображения.

Позвольте, позвольте, это уже где-то было. При установке памятника Богдану Хмельницкому поступила жалоба в Священный Синод, что, дескать, богомольцы, направляющиеся к Софийскому Собору, будут видеть не алтарную стену, а заднюю часть лошади. Памятник повернули, так, что гетман стал показывать булавой на Москву вместо Польши.

Сама постановка железной 69-метровой фигуры между Лаврскими и Выдубецкими куполами была сомнительной идеей.

Возвращаясь из Госстроя, я вспомнил, как известный архитектор Андрей Буров, оказавшись во Флоренции с дамой-американкой на площади Уффици перед обнаженной скульптурой Давида Микельанджело, спросил ее, какое впечатление производит на нее эта скульптура. «Это настолько огромно, – ответила она, – что перестало быть неприличным». В нашем случае все было наоборот. Все понимали, что это настолько огромно, что перестало быть приличным по отношению к Лаврскому комплексу.

На открытии монумента, состоявшемся 9 мая 1981 года, присутствовал сам Брежнев. Это было торжество искусства «недоразвитого социализма». Через некоторое время в газете «Правда» появился фельетон, в котором шла речь, несмотря на некоторую аллегоричность, об этом монументе. Автор обыграл выбор материала для фигуры. Остановились, якобы, на олове. «Вот почему, – заключает автор фельетона, – в городе было не сыскать в общепитовских столовых, ни вилок, ни ложек». Фельетон не оставил камня на камне от всей этой истории с «Бабой». А некоторое время спустя, с чисто советской последовательностью, авторам была вручена Государственная премия. Как и в предыдущем случае, одного автора тут же вычеркнули. На сей раз им оказался основной автор – архитектор Мезенцев, которого исключили из-за неполадок в Художественном институте, где он организовал студенческую проектную бригаду.

Незадолго до этого в 1971 г. в другой части Печерска на площади Леси Украинки был открыт памятник этой замечательной поэтессе (скульптор Г. Кальченко, архитектор А. Игнащенко). Макет памятника перетаскивали с места на место по бульвару Леси Украинки и, наконец, установили на пустой площадке напротив Дома проектов. Вслед за этим тут же, за спиной у поэтессы, построили обком партии, и памятника как бы не стало – его задавил своей мощью обком. Пикантно, что обе дамы – Родина-мать и Леся Украинка, оказались стоящими спиной друг к другу, разделенными Наводницкой балкой, в которой проектировался дендропарк. Территорию парка забрал ЦК КПУ для строительства домов своим сотрудникам. Этот новый жилой микрорайон, от которого отвернулись обе фигуры, киевляне нарекли «междузадье».

Весьма печальным событием в этой сфере было открытие в 1982 году памятника в честь воссоединения Украины с Россией. Вот как описывается этот памятник в литературе тех лет: «Монумент представляет собой двухфигурную композицию (высотой 6,2 метра) рабочих – русского и украинца, поднявших над родной землей ленту с орденом «Дружба народов». Чуть поодаль – вытянутая стела с многофигурной группой, в центре которой Богдан Хмельницкий и боярин – русский посол. Группы связывает арка-радуга – символ единения братских народов».

Памятник вызвал удивление. Если раньше изображали обычно мужчину и женщину, то здесь изобразили двух мужчин, что наводило на некоторые размышления по поводу сексуальной ориентации авторов… Странной была разномасштабная разваливающаяся композиция. Странным было и сочетание материалов – бронза, нержавеющая сталь, гранит. Но, пожалуй, самым ужасным было то, что взяли половину чудесного Пионерского парка (бывшего Царского сада) и заасфальтировали, чтобы сделать подходы к этому монументу. Искалечили одно из лучших мест для отдыха и прогулок киевлян. И сейчас, когда приезжие идут по Крещатику, приближаясь к Пионерскому парку, они уже издали видят огромную металлическую арку и обычно спрашивают: «А это что – новый аттракцион?».

Такова история некоторых памятников Киева; памятников, выполненных в натуре и открытых для обзора. Но существовали памятники, уничтоженные еще до их рождения. Жестокой эпопеей такого варварства была история «Стены Памяти» в Киевском крематории. Многие завершенные стоят, напоминая о бескультурье, невежестве, и о торжестве идей коммунизма.

Силуэт города со стороны Днепра всегда радовал глаз. Этому способствовали старания многих зодчих, создавших Лавру, Выдубецкий монастырь, Андреевскую церковь…

К сожалению, за годы Советской власти этот силуэт несколько изменили не в лучшую сторону сундукообразным зданием обкома партии Лангбарда, памятником «Родины-матери», аркой воссоединения Украины с Россией. Остается лишь уповать на будущие поколения, на их культуру, на их настоящую любовь к этому чудесному городу – Киеву. Вот в таких сложных конъюнктурных условиях шла конкурсная работа по проектированию еще одного крупного памятника – монумента в Бабьем Яру. Это была работа многоступенчатая, длившаяся много лет.

Я вместе с мамой смерть свою вдыхаю,

Но в миг последний всем живым кричу:

«Шесть миллионов раз я умираю,

Шесть миллионов раз я обвиняю,

Шесть миллионов раз предупреждаю,

Шесть миллионов раз в обрыв лечу».

Р. Заславский

… Я надел бинокулярные линзы и начал изучать карту, удивительно знакомую, и, вместе с тем, непривычную. Все названия были написаны мелким шрифтом на немецком языке. Не было Русановки и Березняков, не было бульвара Леси Украинки… И все-таки, это был Киев. Это была немецкая штабная карта 1941 года.