Нигерийский синдром - Хельга Графф

Однако то был наш российский менталитет, а не неизвестный африканский, резко отличающийся, судя по тому, что периодически происходит на этом черном континенте, тупой и звериной жестокостью, когда находящееся даже в руках детей оружие начинает стрелять!

С другой стороны, капли храбрости и отчаянности, оставшиеся после страшных девяностых, еще присутствовали в душе и давали понять, что так просто, без боя, мы не сдадимся и, если что, действуя по ситуации, все равно найдем выход из положения. Мои мужчины подобными мыслями не заморачивались, впрочем, на то они и мужики.

Наконец, самолет благополучно приземлился, и мы гуськом потянулись к выходу. Что нас ждет в этой далекой, загадочной и полной опасностей стране? Удастся ли реализовать наши планы? Не произойдет ли что-нибудь ужасное? Эти тревожные мысли ни на минуту не оставляли меня. Все же повторюсь: «Хорошо там, где нас нет!»

Оставалось метров двадцать до входа в зал прибытия аэропорта Котока, когда к нам навстречу выбежали военные с оружием в руках. Они что-то кричали на резком гортанном языке. Их отрывистые грубые окрики выражали явную агрессию. Всё напоминало очередной военный переворот, и мне стало до ужаса страшно. Господи, да удастся ли вернуться отсюда живыми?

Из горстки военных выделился высокий импозантный мужчина в штатском с листком бумаги в руках, который четко назвал нашу фамилию. Мы подошли к нему, и он повел перепуганную компанию оформлять въездные документы. Оставив нас в зале прибытия, вызвал из кабинета какого-то таможенного чиновника, судя по форме и количеству звезд на погонах, пребывающего в чине генерала, не меньше. «Генерал» посмотрел на нас как на пустое место, что-то тявкнул на своем диалекте, очевидно давая инструкции, и вернулся в кабинет. Я решила взять инициативу в свои руки:

– Вова, давай, переведи ему, что мы готовы оплатить визы.

Как всегда, заикаясь и заплетаясь от волнения, Володя дрожащим голосом воспроизвел мои слова на английском. Высокий что-то ответил. Из всего сказанного я поняла только одно: они хотят получить за каждую визу «всего лишь» по триста долларов, тогда как на окне таможенной службы висел прейскурант с информацией, что визы для иностранцев стоят по сто пятьдесят долларов на персону! Такая наглость меня бы удивила, если бы немецкий таможенник сделал подобное беспрецедентное предложение, а что касается Африки, я отлично знала, что это в порядке вещей, и твердо заявила:

– Нет, нет, нам сообщили, что виза на человека стоит двести долларов, и мы будем платить по двести.

Наш встречающий пытался торговаться, но я (у меня еще тот характер) не оставила ему ни малейшего шанса: двести и точка! Все вместе вереницей двинулись к окошку обмена валюты. Я не сильна в обменных делах, поэтому предоставила полную свободу действий моим партнерам, тем более один из них в прошлом был опытным валютчиком: внедрял в наше социалистическое общество тех лет капиталистические тенденции и за достижения и успехи в данной области был даже «награжден» системой – тюремным сроком на энное количество лет. Мужчины разбирались в обменных вопросах лучше меня, абсолютно тупой в математике тетки, а потому я скромно стояла в сторонке, ожидая окончания обменной операции. В конце концов, получив на руки заветные доллары и местную валюту седи, мы рассчитались за визы. Средств оставалось ровно на сутки пребывания в отеле, и если мы не добудем денег, то окажемся в полной «ж…» и еще раз в «ж…», и еще много, много раз в «ж…».

– Тебя как зовут? – спросила я нашего сопровождающего, который заметно повеселел, ощутив в руках заветные зеленые бумажки.

Вот уж абсолютно был прав Джеймс Чейз, когда написал в одном из своих романов: «Без денег ты мертв!», а в нашем случае я бы сказала: «Ни жив ни мертв».

– Френчи, – с достоинством произнес он.

– Френки? – переспросила я.

– Не Френки, а Френчи, – твердо, но с некоторой обидой в голосе поправил он меня.

Скажите, пожалуйста, какой гордый, да по мне хоть Чунга-Чанга, какая разница?! Может, мы его в первый и последний раз видим, так на фиг нам его имя? Главное, не вляпаться в какую-нибудь хрень!

Затем последовала длительная процедура заполнения таможенных анкет и деклараций и снятия отпечатков пальцев. Потом меня осенило, что с этим Френчи надо, на всякий случай, наладить отношения, что я с успехом и сделала. К концу процедуры благодаря моему невероятному обаянию, а надо сказать, что руководством к решению любых вопросов для меня всегда служит выражение: «задавить обаянием», которым я успешно пользуюсь везде, мы стали с ним почти друзьями. А когда вместе вышли в зал получения багажа, он сам разыскал наши чемоданы и лично повез их к выходу.

Мы же, как бойцы, выигравшие свой первый бой на ринге, гордо шли вслед за ним, демонстрируя окружающим свое «особое» положение. Вот, дескать, глядите, какое к нам почтительное отношение, какие мы крутые!

Ну, наверное, крутые, а не «всмятку», если нас даже не досматривали, как всех остальных пассажиров, включая и немногочисленных белых, прибывших вместе с нами. Как я заметила, багаж путешественников проверяли полностью. Перед таможенниками лежали горы перевернутых вверх дном чемоданов. А Френчи уверенно вел нас вперед, активно раздавая таможенникам по пути нашего следования взятки. Просто брал и втихаря клал им в руки некоторую сумму, и они, согласно кивая, дали нам возможность выйти из здания аэропорта Котока.

Я впервые наблюдала такую циничную и неприкрытую коррупцию. Думаю, что и мою бесконечно любимую, но дикую Россию можно тоже поставить вровень с черным континентом. Благодаря безмерным акульим аппетитам наших чиновников и повсеместному казнокрадству она ничуть не уступает этой, пожалуй, самой прожорливой, беспорядочной и беспардонной стране мира.

Да здравствует Африка! Так вот ты какой, черный и загадочный континент!

Дышать на улице было совершенно нечем. Мы словно оказались в парилке. Одежда мгновенно прилипла к телу. Боже, как мы сможем продержаться здесь десять дней, если первые минуты пребывания повергли нас почти в коматозное состояние?! Кто это выдержит?! Ну ладно я, еще относительно молодая «девушка», а как же два моих пенсионера? Как они переживут эти погодные катаклизмы? Мы огляделись: кругом сплошная темень, слабо освещенная немногочисленными фонарями, кое-где хилые кустарники и полное отсутствие тротуара. Под ногами красная земля, вернее, глина.

Френчи позвонил кому-то по мобильнику. Надо сказать, я находилась в сильном напряжении, в голове крутились жуткие мысли: «Кому он звонит? А вдруг нас хотят похитить, чтобы потом потребовать выкуп?» Сразу же вспомнилась одна ужасная, дикая история, случившаяся в России. Одного американского бизнесмена, правда, русского происхождения, надо сказать, человека состоятельного, под видом организации совместного бизнеса выманили из США в Россию «потенциальные партнеры». Они встретили его в аэропорту, посадили в машину и повезли… убивать! Что пережил этот несчастный, знал только он сам, но как говорит сухой язык следствия: «Был подвергнут пыткам и нечеловеческим страданиям». Таким образом преступники вымогали у него деньги. История закончилась страшно: его живого облили бензином и сожгли! Так что выкуп – еще неплохой вариант по сравнению с пытками и смертью.