Я не вернусь - Тина Милош

Я сравнивала себя с ней и понимала, что мы с Пашей ссоримся отчасти по моей вине. После того, как он появился в моей жизни, я абсолютно забыла о косметике, других парней обходила десятой дорогой, мотоциклистов боялась, а вместо того, чтобы сидеть на капоте авто — предпочитала мягкое сидение рядом с водителем.

— Это же Пу-упс! — выкрикнула Таня, не поднимая глаз от экрана телефона, пытаясь поймать сеть и дозвониться Ивару. — Игнорируй его, пусть сам за тобой бегает…

Нет смысла говорить подруге, что тяжело любить такого человека — врядли она поймет. Тяжело ссориться изо всякой ерунды. И тяжело прижиматься к нему и ощущать это всепоглощающее чувство, захватывающее полностью, отделяющее от мира, создающее новою вселенную только вокруг Паши…

По части советов Таня была первой. Только она могла придумать какие-то сложные комбинации, просчитать ситуацию на десять ходов вперед — и не ошибиться! У этого генератора идей в лице необычайно харизматичной девушки почти всегда было прямое попадание. На моей памяти она ни разу в своих суждениях не ошиблась. И в этот раз она предложила действовать напрямую. Захотела увидеть своего мужика — пошла и увидела.

Я поступила так, как и советовала Таня. Пришла к нему на работу в кафешку, где он нарабатывал практику помощником повара.

— Привет, — подошла я к нему.

— Привет.

— Я соскучилась… — и потерлась носом о его плечо.

— Поэтому ты здесь?

— Я зашла перекусить, — сказала я чистейшую правду, но каждое мое лукавство Паша чувствовал нутром, как будто бы по книге читал.

— Да? — недоверчиво спросил он. — Поэтому ты пришла именно в это кафе?

— Чтобы тебя увидеть, — призналась и не смогла сдержать улыбку — увидела…

Паша уже не выглядел таким мрачным, и я то и дело выпадала из реальности, просто любуясь им. А когда он мне улыбнулся, лишь слегка приподнимая уголки губ — мир вообще стал в миллион раз прекраснее.

Паша однажды сказал, что меня для него слишком много. Для меня же его всегда было недостаточно. Это как бесконечная черная дыра, в которую затягивает все больше и больше. Он без меня мог жить — спокойно, не задаваясь постоянным вопросом «Как у меня дела?» и не ища частых встреч. Я же до знакомства с ним будто бы не жила — прошлые воспоминания казались мне чем-то далеким и мутным.

— Вы с ним как два долбо…ба! — глядя на мою беззвучную истерику, высказалась однажды Измайлова, ничуть не стесняясь в выражениях.

А другие знакомые говорили: «Забудь, начни заново». Я упиралась своим упрямым характером и продолжала искать встречи. Добровольно отказаться от любимого человека — чистый мазохизм в действии. Жалею ли я о том, что как побитая собачонка бегала за тем, кто каждый раз все прочнее опускал меня до уровня плинтуса? Не могу ответить точно, но если бы можно было вернуть время назад, я бы поступила так же, не задумываясь. Наверное, нет — не жалею. Я забивала большой железный гвоздь на свою гордость, переступала через все мыслимые и немыслимые моральные принципы. Гордость — о чем речь? О каких принципах нужно говорить, когда на другой чаше весов пусть крохотная, но все же возможность быть с единственно любимым? Несмотря на боль от этой несправедливости, я все же была счастлива. Короткими отрезками, моментами, но я была самой счастливой.

6 Ты прости меня…

… За то, что мне любовь твоя

Порой была нужнее хлеба.

Ха то, что выдумала я

Тебя таким, каким ты не был…

(«Романс» — OST «Мы из будущего»)

Ты открыл дверь и жестом пригласил меня на кухню. Ноги с каждым шагом немели все больше — как же я соскучилась… Вот и ты — в перепачканной мукой футболке, в шортах — готовишь что-то, явно доволен процессом. И деловито не поворачиваешься ко мне, изображая важнейшую занятость. Я скинула с себя рубашку, чтобы не запачкать, и осталась в одной майке — быстро подошла к тебе и уткнулась лицом в спину.

Втянула запах и прижалась еще сильнее. Родной… любимый… рядом. Наконец-то.

— Привет, — глухо прошептала я тебе в спину. Ты вконец расслабился, твои руки легли на мои и крепко сжали их. Я могла бы вечность стоять в таком положении.

— Шаверму хочешь? — вместо приветствия спросил ты и, вывернувшись из кольца моих рук, повернулся ко мне лицом. Сердце ухнуло еще больше — вот оно, мое любимое, идеально вылепленное лицо. Вот они — такие мягкие и нежные губы в душещипательной улыбке…

Я крепко прижалась к тебе, запустила пальцы в твои волосы и с силой сжала — и начала целовать. Крепко, страстно, чтобы знал, как я соскучилась. Я уже потянулась к краю футболки, чтобы стащить ее, но ты вдруг отстранился и сильно прижал меня к себе, призывая успокоиться. А я вся горела. Хотелось твоей близости. Немедленно. Сейчас.

— Хочу… — подалась я вверх по твоему телу, требуя продолжить поцелуй, но ты пошел на хитрость и расценил мою просьбу как запоздалый ответ на свой вопрос.

— Тогда помогай, — и улыбнулся такой дразнящей улыбкой.

Ты продолжал спокойно стоять возле стола и раскатывать тесто. Я устроилась так, чтобы не мешать и в то же время иметь возможность лицезреть тебя всего — нельзя быть таким красивым, Паша!

Я всегда любила смотреть, как ты готовишь. Раздетый по пояс, в одних шортах или трусах — очень сексуальное зрелище, заводит покруче любого порнофильма. Возьмешь нож, и за пару секунд целый помидор становится мелкой нарезкой.

— Малыш, помешай картошку, — и я с удовольствием выполняю твое указание. Сама готовлю из рук вон плохо, но под твоим руководством чувствую себя Сеней из сериала «Кухня». А ты кто? Шеф-повар — злой и усатый? Хотя нет, тебе больше подходит роль Макса, такой же непостоянный и центр внимания практически всех девушек. Ты — центр моего внимания. Точнее, твои глаза. Они у тебя потрясающие. Беззащитные. Циничные. Отсутствующие. Я полжизни готова отдать за один твой взгляд…

Закрывая сковородку крышкой, я осталась верной себе и случайно обожгла палец. Вскрикнула от боли.

— Вот эта Катя… — ты смотришь на меня как на неразумного ребенка и, видимо, хочешь еще что-то добавить по поводу моего катастрофического невезения. Я снова прячусь за твою спину, обнимаю сзади и целую между лопаток. Хочу в плечо, но даже на носочках не достаю — уж больно ты высокий.

В такие минуты меня просто переполняет нежность. И даже про обожженный палец забываю — улыбаюсь от уха до уха и сильнее прижимаюсь к тебе.